Записки диверсанта (Книга 1) - Старинов Илья Григорьевич. Страница 61

-- Николай... Простите, как вас по отчеству? -- осведомился я.

-- Отца Егором звали.

-- Николай Егорович, сейчас мы с товарищами должны посетить цех, где монтируют мины, но освободимся через каких-нибудь полчаса, можем доставить вас домой на машине.

Старый рабочий тщательно вытирал руки ветошью:

-- Спасибо... Только не ждут нас дома, товарищи военные. Сыны на фронте, жинки в ночной смене...

Да и нам сподручнее тут ночевать. Мало ли что! Гад вон все время бомбит!

В цехе, где монтировались мины, в ночной смене работало двенадцать человек. Дневная смена спала тут же, кто где. Подошел, прихрамывая, мастер. Оказалось, в ноге сидит осколок с Карельского перешейка. Вспомнили места, где воевали оба.

-- Вы не тревожьтесь, -- успокоил мастер. -- Продукцию выдадим с опережением графика. А как же? Нам объяснили что к чему.

Взвыла сирена воздушной тревоги. Всполошенно захлопали зенитки. В цехе никто даже головы не поднял, не прерывал работы.

Хомнюн нашелся!

Посещение заводов обнадежило: казалось, получим все необходимое в нужные сроки. Но по-прежнему не существовало ясности с электрохимическими взрывателями, и по-прежнему ничего не было слышно о пропавшей колонне с радиоминами. Генерал Невский непрерывно запрашивал военные комендатуры, не появлялась ли колонна, но на все телеграммы приходил один и тот же ответ: "Сведений об интересующей вас колонне не поступало".

Взгляд генерала сделался отчужденным...

Вспоминалось почему-то, что я так и не отправил из Москвы посылку жене и детям, что четвертый день не пишу им ни строчки. Но писать рука не подымалась. Хорошо еще, дел было по горло.

Приехав поздним вечером из штаба 38-й армии, я собирался поужинать, когда дежурный по группе доложил, что меня спрашивает какой-то лейтенант. Хомяк или Хомнюк...

Я отбросил стул, сбежал по каменной лестнице в гулкий вестибюль химико-технологического института, где в заляпанной грязью шинели стоял по-мальчишески худощавый лейтенант с кирзовой полевой сумкой на боку; Рядом в такой же шинели -- сержант.

Лейтенант вытянулся, вскинул руку к пилот

-- Товарищ полковник, разрешите доложить:

спецтехника в порядке, команды потерь не имеют,

готовы к выполнению боевого задания!

Оба они, и лейтенант Хомнюк, и сержант Сергеев,

-- его помощник, едва держались на ногах от усталости.

-- Спасибо, товарищи! -- не по-уставному сказал я.

-- Молодцы! Но как вы добрались? Где были?

Они добрались потому, что понимали: медлить с. доставкой спецтехники нельзя. Не стали ждать у моря погоды, а всеми правдами и неправдами дотащили машины по непролазной грязи до Купянска и навалились на военного коменданта. Тот погрузил напористых саперов в вагоны и прицепил к первому же эшелону, идущему в Харьков. Отбыли вовремя: снова гремели зенитки, отражая очередной воздушный налет.

Лейтенант Хомнюк не успел закончить рассказ, как в вестибюль вбежал Владимир Петрович Ястребов. Я

-- не в силах описать гамму чувств, отразившихся на его измученном ожиданием лице.

Минируем Харьков

Казалось, теперь, когда вся оперативная группа --в сборе, можно вздохнуть посвободнее, почувствовать себя уверенней. Не тут-то было!

Сначала выяснилось, что, несмотря на все усилия харьковчан, мы не сможем получить необходимое количество мин замедленного действия и что вместо трехсот тонн взрывчатых веществ получим не более ста. Затем воентехник Леонов доложил, что один из поставленных на испытание электрохимических взрывателей-замедлителейсработал раньшесрока. Пришлось срочно заняться конструированием и изготовлением надежных предохранителей с большими сроками замедления: иначе ставить мощные мины на важных объектах в собственном тылу невозможно! На заседании Военного совета нас упрекнули в нерасторопности и неподготовленности. Н. С. Хрущев сказал, что войска должны всегда иметь готовые взрывные средства заграждения. Я ответил, что много лет пытаюсь добиться этого, но безуспешно.

-- Значит, нужно было обратиться пряма и товари-щу Сталину!

-- Я пытался, но письмо до товарища Сталина не дошло, вернулось обратно в ГВИУ для принятия мер,

-- Приготовьте доклад о положении дел е минно-взрывными заграждениями, сошлитесь на опыт минирования в Харькове, мы отправим доклад в ГКО!

Требуемый доклад мы с генералом Невским подготовили и представили в Военный совет фронта бы-стро. Да и время не позволяло медлить: из вечерней сводки Совинформбюро за 7 октября мы узнали, что на фронтах появились брянское и вяземское направг ления.

В те дни были обнаружены и признаки наблюдения за работой минеров со стороны вражеской агентуры.

Немедленно были приняты меры к дезориентации соглядатаев врага. Прежде всего усилили минирование "макетами": ложные мины надежно маскируют боевые, сбивают противника с толку, вынуждают при разминировании распылять силы, притупляют бдительность чужих саперов и способствуют нанесению им урона.

Но наибольшую осторожность, наибольшую бдительность проявляли мы в те дни при установке в городе и ближайших его окрестностях мин, управляемых по радио.

Радиомина в особняке Хрущева^

Уже 3 октября я получил новый приказ: поставить радиомину в доме No 17 по улице Дзержинского. Этот дом -- особняк, выстроенный в начале тридцатых годов для секретаря ЦК КП(б)У Станислава Викентьеви'-ча Коссиора, был впоследствии передан детскому саду, и теперь, после эвакуации детского сада, его занимали некоторые руководители партии и правительства УССР. Поскольку в доме жили и работали, я ограничился осмотром особняка с улицы и прикинул, сколько взрывчатки потребуется для полного его разрушения. После седьмого числа мы поставили pa-диомины в здании штаба военного округа, на Холод-ногорском и Усовском путепроводах, кое-где еще. В дневное время саперы делали вид, что оборудуют 219

дзоты и убежища, а по ночам в мешках, бутылях, патронных ящиках завозили на объекты взрывчатку, укладывали глубоко в землю и устанавливали сложные радиоаппараты, снабжая их взрывателями и замыкателями, обеспечивающими немедленный взрыв зарядов при обнаружении мины противником.