Иисус. Надежда постмодернистского мира - Райт Том. Страница 40

Как я уже отмечал, новозаветные книги принимают за истину учение о том, что Бог–Творец избрал израильский народ, чтобы посредством пего разрешить проблемы всего мира, «ибо спасение от иудеев». Ранние христиане верили, что единый истинный Бог исполнил свое обетование и даровал миру спасение через Царя Иудейского — Иисуса Христа. Бог призвал Израиль быть светом мира. Но осуществление этого исторического призвания было возложено на Иисуса. Он стал истинным Израилем, истинным светом всего мира.

Но что означало быть светом мира. У По словам Иоанна, это выразилось в том, что Иисус «вознесен был от земли», дабы привлечь к себе все народы. На кресте Иисус явил людям истинного Бога – любящего спасителя мира. История взаимоотношений Бога с Израилем достигла своей высшей точки в Иисусе, а кульминацией его собственной истории стали Голгофа и пустая гробница. Именно поэтов)у мы говорим теперь; «Се, свет мира». Творец исполнил свое обещание. Отныне мы живем в новом веке и в новом мире. «Свет во тьме светит, и тьма не объяла его».

Все это означает, что Церковь — то есть последователи Иисуса Христа — живет в светлом промежутке одежду Пасхой и окончательным великим единением Христа и Церкви. Не следует, однако, впадать в какого–нибудь крайность. Ранние христиане исполнились радостью не столько потому, что они, по их собственному убеждению, жили в последние дни (хотя и это было правдой). Причина скорее крылась в ощущении весенней свежести тех первых дней нового мироздания. Подвиг Иисуса не был призван служить символом чего–то большего, иллюстрацией очередной великой истины. Он сам стал решающим моментом в истории человечества и событием вселенского масштаба. Изменилось буквально все. Не стоит думать, будто эсхатологической значимостью обладают лишь грядущие события. Суть новозаветного христианства заключается именно в том, что в лице Мессии по имени Иисус Будущее явилось нам в настоящем.

В равной степени нельзя забывать о том, что даже после Пасхи, после Пятидесятницы и после падения Иерусалима великое единение все еще относится к будущему. Павел писал об этом в Рим. 8 и 1 Кор. 15, говоря, что творение покидает своего Исхода и освобождения от «рабства тлению». Смерть будет побеждена, и Бог окончательно воцарится над всей землей. В Откр. 21 это описывается как сотворение новой земли и нового неба. Но в любом из этих сценариев самым драгоценным, конечно, является царственное присутствие самого Иисуса и его любовь к нам. Из всех церковных песнопений меня до сих пор особенно трогают слова старого рождественского гимна:

«Блаженны невидевшие и уверовавшие», — сказал Иисус. Воистину так, но в один прекрасный день мы увидим его во славе и разделим с ним новое, совершенное творение, над которым он трудится уже сейчас. Итак, мы с вами живем в промежутке между Пасхой и окончательным единением со Христом, следуя за ним силою Духа. Мы призваны стать для мира тем, чем Иисус был для Израиля, преображая его вестью о божественном искуплении.

Следует также прояснить, что есть общего между преображением этого мира христианами и сотворением грядущего мира Богом. Понимание и формулировка этой идеи всегда давалась христианам с трудом, так что у людей зачастую создавалось искаженное представление об их взаимосвязи. Некоторые решительно настаивают на отсутствии какой–либо преемственности между этим миром и нашей деятельности в нем, с одной стороны, и новым творением Божьим с другой, Они готовы предположить, вероятно, что Бог просто отбросит этот мир за ненадобностью и перенесет нас в совершенно иные пределы. В таком случае нет никакого смысла трудиться над преображением мира светом Иисуса Христа. Стоит ли думать о кислотных дождях и внешнем долге стран третьего мира перед лицом страшного суда? Так рассуждают дуалисты, тем самым сводя на нет ценность Божьего творения. В противовес подобному подходу, Иоанн подчеркивает значение Пасхи как первого дня новой недели, начала процесса возрождения.

С другой стороны, уверенность в четкой преемственности между этим миром и миром грядущим многим внушает мысль о возможности построения Божьего Царства собственными усилиями. Я имею в виду не только так называемое либеральное «евангелие социального прогресса», но и определенного часть наследив кальвинизма. Последние, в ответ на различные проявления дуализма, зачастую намеренно сокращают пропасть, отделяющую старый мир от нового. В этом они глубоко заблуждаются. Осуществление благодатного божественного замысла будет сопровождаться неповторимой новизной. В каком–то смысле оно, возможно, станет для нас приятной неожиданностью. Мы встретимся с теми, кого не чаяли увидеть, и отведаем яств, о которых даже не мечтали. Но в то же время у нас скорее всего возникнет ощущение закономерности происходящего, глубокой преемственности с прошлым. И посреди удивленного ликования мы воскликнем: «Ну разумеется! Так и долгого быть!», хотя еще недавно не могли даже представить себе ничего подобного.

Я хотел бы особенно подчеркнуть значение одной из граней преемственности, поскольку она является определяющей для нашего призвания к преображению Божьего мира — нашего мира. О ней сказано в 1 Кор. 15. Как мы уже видели, данная глава содержит в себе подробное, сложное описание воскресения из мертвых и природы нашего воплощения в новом теле. В заключение (ст. 58) Павел говорит не по неожиданное. Мы с вами, возможно, закончили бы главу о воскресении хвалебным восклицанием в предвкушении грядущей славы, что было бы достойным ее завершением. Но Павел говорит; «Итак, братия мои возлюбленные, будьте тверды, непоколебимо, всегда преуспевайте в деле Господнем, зная, что труд ваш не тщетен пред Господом). Этим он хотел сказать, что значение телесного воскресения заключается, помимо всего прочего, в наличии определенной, предельно важной связи между настоящим и будущим: Пасха и Пятидесятница ознаменовали собой поведение нового мира, и все совершаемое ныне благодаря Христову воскресению силой Духа Святого уже принадлежит ему и закладывается в основание Царства, созидаемого Богом в эту первую неделю нового мироздания.

Вот почему в 1 Кор. 3, 10–15 Павел называет Иисуса основанием, на котором одни строят из золота, серебра и драгоценных камней, а другие — из дерева, сена или соломы. Если вы уже сейчас строите из золота, ваше дело «устоит». В Господе ваш труд не напрасен. Не думайте, что своими усилиями вы лишь подталкиваете машину, которая неминуемо катится в пропасть. Но в то же время не пытайтесь самостоятельно построить Божье Царство. Следуя за Иисусом, вы преображаете мир силой Святого Духа. И, когда наступит момент окончательного единения Христа и его Церкви, ваше дело – будь то библейские занятия или исследования в области биохимии, проповедование или решение математических задач, прокладывание каналов или сочинение симфоний, — дело ваше устоит и принесет плод.

Осознание того, что с эсхатологической точки зрения начало великого Конца уже наступило, должно содействовать нам в понимании своего призвания — быть в мире тем, чем Иисус стал для Израиля, и силой Святого Духа прощать или оставлять грехи. В попытках постичь эту истину мне помогает образ, используемый Павлом в 1 Кор. 3, где Иисус назван основанием, на котором каждый из нас возводит свое здание.

Прежде всего, наше основание уникально и неповторяемо. Попытка заложить любое другое означала бы вероотступничество. Церковь привыкла видеть в Евангелиях лишь собрание вечных истин, и потому принято считать, будто Иисус сыграл отведенную ему роль, а мы должны теперь подражать его примеру в учении и образе жизни. Подобные представления противоречат божественному замыслу, средоточием которого стал Израиль, а также неопровержимому факту о том, что свершенное Богом через Мессию — Иисуса — было решающим моментом истории, событием, в своем роде единственным и неповторимым. Те, кто видит в жизни Иисуса лишь пример для подражания, обычно рассматривают и его крестную смерть только в качестве великого примера жертвенной любви, тогда как в действительности она стала эпохальным событием, моментом истории, когда любящий Бог одержал победу над силами зла и навсегда покончил с грехом мира — нашим грехом. Забывать об этом значит превращать Евангелие из благой вести в добрый совет. Нет, есть лишь одно основание, и, начиная строительство, нам надлежит всякий раз возвращаться к нему, дабы наилучшим образом продолжить возведение уже существующего здания. Прежде чем сказать: «Что Иисус для Израиля, то Церковь для мира», необходимо признать: «Иисус для Израиля, посему Церковь для мира». Неповторимый подвиг Иисуса стал решающим моментом истории. В этом заключается неоспоримое богословское обоснование продолжающихся поисков исторического Иисуса.