Страна призраков - Ли Патрик. Страница 11

Трэвис просунул в дыру руку, краешком глаза заметив, как вздрогнула, хотя ничего другого и не ждала, Бетани.

С рукой ровным счетом ничего не случилось.

Он опустил ее ниже, но нижней кромки отверстия касаться не стал. Какова она, грань между двумя пространствами, этим и тем? Может быть, что-то острое, как лезвие бритвы? Пройдет ли рука беспрепятственно, или грань отрежет пальцы, и они упадут туда, в темноту? Скорее всего, Пэйдж предупредила бы об опасности, хотя времени вдаваться в детали у нее не было.

Он уже хотел взять меню и проверить грань с его помощью, но вместо этого опустил руку еще на дюйм, медленно и осторожно, готовый в любой момент отдернуть ее.

Пальцы легли на ровный, гладкий, закругленный край. Что-то похожее на хула-хуп. Прохладный и твердый, как сталь. Трэвис немного нажал. Грань не дрогнула. Странно. Несколько минут назад, при смещении цилиндра на диване «окно» легко двигалось вверх и вниз, а вот непосредственному силовому воздействию не поддавалось. Как будто отверстие вырубили в железной стене.

Он наклонился и подался вперед, в дыру. В ночь на другой стороне.

Ему сразу же открылось то, что нельзя было увидеть из номера отеля: усыпанное звездами небо, ясное и чистое в полночной тьме. От горизонта до горизонта протянулась длинной аркой туманная полоска Млечного пути. Серп луны то ли клонился, закату, то ли только что поднялся – определить точнее Трэвис не смог. По крайней мере, это была та самая луна, под которой он вырос.

Глаза уже привыкли к темноте, которая была здесь намного гуще и плотнее, чем в номере, даже с занавешенными окнами.

Постепенно он начал различать в окружающей тьме детали, как близкие, так и более далекие. В ней, футах в двадцати от него, проступили шпили сосен, ломаные изгибы лиственных деревьев – все бледные в тусклом свете луны.

Было здесь и что-то еще, незнакомое и непонятное. Какие-то странные геометрические формы, напоминающие громадные строительные леса или бамбуковые башни, тут и там выступающие из крон. Рассмотреть их лучше не получалось, как и определить расстояние до них. Трэвис посмотрел вниз и увидел прямо под собой основание одного из таких сооружений.

Единственным другим объектом, разглядеть который ему удалось, было нечто очень высокое, узкое и, похоже, плотное, стоявшее на горизонте не менее чем в миле от него. Даже издалека оно производило сильное впечатление хотя бы уже потому, что было раз в пять выше деревьев. Более всего оно напоминало огромную дымовую трубу, поднимающуюся над каким-то производственным предприятием. Только вот дым из нее не шел, и присутствия завода ничто не выдавало. Может быть, потому что весь свет выключили?

Краем глаза Трэвис уловил движение, и в следующий момент рядом уже была Бетани. Он подвинулся на несколько дюймов.

Какое-то время они стояли молча. Слушали ночь. Трэвис еще раз посмотрел на луну и решил, что месяц немного поднялся. Узкий серп указывал на близость рассвета. До восхода солнца оставалось не больше часа, хотя пока на это ничто не указывало.

– В первый раз вижу такое темное место, – нарушила молчание Бетани. – На горизонте ни малейшего намека на свет. Судя по всему, до ближайшего города не меньше сотни миль. И в то же время люди построили здесь такие вот огромные сооружения. Вот то, например. – Она махнула рукой в сторону возвышающейся вдалеке башни. – Оно, по-моему, высотой с сорокаэтажный дом. Или даже выше. – Бетани помолчала немного, потом повернулась к нему. – Так где же мы?

Ответа у Трэвиса не было. Было лишь смутное предположение, что башня вдалеке – это какое-то военное сооружение, удаленность которого от населенных пунктов продиктована соображениями безопасности и секретности. Но почему прибор из чужого мира показывает именно это место? Даже если расстояние и направление зафиксированы, говорить можно только о случайности. С гораздо большей вероятностью они должны были бы оказаться сейчас на берегу океана, в прерии, арктической тундре или на городской улице с «Макдоналдсом», «Старбаксом» и полудюжиной светофоров.

– Не знаю.

Бетани начала говорить что-то, но тут из-за деревьев прямо под ними долетел пронзительный вой. Девушка вздрогнула и схватила Трэвиса за руку, чему он только обрадовался, потому что и сам невольно напрягся.

Впрочем, он сразу же успокоился, узнав голос волка. Вой замер, и Трэвис, чуть наклонив голову, прислушался. Судя по звукам снизу, под ними промчалась целая стая. Сами звуки заставили его насторожиться – когти будто царапали что-то необычайно твердое. Камень? Но лес не растет на камнях.

Отбежав на сотню ярдов, волки остановились и снова завыли. Через несколько секунд из дальнего леса им ответила другая стая. Дальнейшему общению помешал новый звук. Бетани не отпрянула, но Трэвис почувствовал, что она дрожит. У него самого по спине пробежали мурашки, что было ничуть не удивительно. Страх перед этим звуком жил в крови, передаваясь через поколения выживших предков. Глубокий, басовитый, накатывающий волной рык льва.

Лев. Среди волков. В лесу средней полосы, где уже август дышит осенью.

– Ладно, «так где же мы?» – вопрос неверный, – сказала Бетани. – Сформулирую иначе – так где же мы, черт возьми?

Минут через десять на горизонте забрезжил рассвет. Еще через пять остававшееся пока невидимым солнце показало им все. Они увидели и поняли, что на самом деле представляют собой напоминающие строительные леса сооружения. Узнали, что за башня возвышается вдалеке. Они видели ее много-много раз в кино и в телевизоре.

Теперь они точно знали, где находятся.

И еще они знали, что вопрос «где» совсем не главный.

Глава 10

Трэвис расхаживал у окон вдоль западной стороны комнаты. Шторы снова развели. Смысла занавешивать окна уже не было – по ту сторону прохода наступил день, пусть и не самый ясный, потому что небо с самого рассвета затянули серые тучи.

Интересно, какой была первая реакция Пэйдж и ее коллег, когда они выяснили, что умеет и что делает цилиндр? Они ведь давно имели дело с технологиями Бреши. Занимались этим годами. Может быть, поняв, что лежит за открывшимся кругом, они приняли это спокойнее, без шока.

Трэвиса увиденное потрясло.

Для Бетани оно тоже стало ударом. Она сидела в кресле, том самом, на которое он чуть раньше швырнул меню. Сидела, уставившись в никуда и слегка прищурившись, обдумывая новые аспекты ситуации.

Дойдя до южной стороны комнаты, Трэвис остановился и посмотрел в окно. Примерно в полутора милях от отеля возвышался мемориал Джорджа Вашингтона. В сравнении с ним все остальное в городе выглядело мелким, карликовым и незначительным. Высота мемориала превышала пятьсот футов. Отраженные от белого мрамора солнечные лучи слепили глаза.

Трэвис повернулся и подошел к проходу, открывавшемуся на юг. Наклонившись, просунул голову в отверстие и посмотрел на тамошний мемориал Вашингтона, поднимающийся из смешанного – сосны и лиственные деревья – леса. Мрамор потемнел от времени и казался уже не белым, а серым под хмурым августовским небом.

Чуть ближе над ярким пологом леса проступали ржавые стальные скелеты многоэтажек. Одни выглядели лучше, другие – хуже, но все постепенно разрушались. Все они, кроме самых высоких, будто задыхались в цепких объятиях лиан. Трэвис посмотрел вниз, на то, что осталось от отеля. Бо́льшая часть юго-западного угла обрушилась, но в целом корпус еще держался. Тут и там были видны сохранившиеся бетонные перекрытия, но во многих местах бетон потрескался и обвалился, оставив торчащие выступы.

Благодаря проплешинам в разросшейся буйно зелени Трэвис видел кое-где землю. Видел то, во что под натиском растений и льда превратилась Вермонт-авеню. Ему вспомнился тот непривычный звук, который он слышал, когда ночью здесь пробегали волки.

– В России есть город Припять. Рядом с Чернобыльской атомной станцией.

Трэвис отступил от «окна» и повернулся к Бетани.