Дарт Бейн 2: Правило двух - Карпишин Дрю. Страница 20

Пока Бейн изучал существ, одно из них отлепилось от потолка и упало к нему. Бейн презрительно отбил незваного гостя рукой, заставив прочную раковину прыгать по полу.

Секундой позже отделилось и рухнуло вниз еще одно существо. Бейн зажег светомеч и ударил по мерзкой твари. Удар отбросил создание, раскрутив его и послав в дальний угол камеры. Бейн удивленно распахнул глаза: меч должен был разделить раковину на две половинки. Но оружие не оставило и царапины на ее плотной, блестящей поверхности.

Внезапно осознав, что ему грозит большая опасность, Бейн быстро подскочил к голокрону. Едва рука его сомкнулась на пирамидке, как выводок тварей всей массой отделился от потолка и обрушился на сита хитиновым дождем. Одной рукой сжимая голокрон, другой он орудовал светомечом, сбрасывал существ и одновременно защищаясь от них с помощью Силы. Но тварей было слишком много, чтобы держать всех на расстоянии; все равно, что в ливень закрываться от капель дождя.

Одно из существ вцепилось Бейну в плечо и осталось там, в одно мгновенье разъев доспех и одежду кислотной секрецией и намертво пристав к коже. Вслед за жгучей болью от опалившей кожу кислоты, Бейн ощутил, как тысяча крохотных зубов вгрызлась в толщу плоти на спине.

Он вскрикнул и налетел спиной на стену, надеясь сбросить создание, но то держалось крепко. Пока Бейн отчаянно пытался снять одного паразита, второй вцепился прямо в грудь. Он снова вскрикнул, когда жгучая кислота и крохотные зубки прошли сквозь одежду, кожу и плотные грудные мышцы, закрепившись на грудине.

Бейн согнулся под напором боли, но все же сумел ударить Силой. Всех прочих существ отшвырнуло, словно листья, подхваченные ураганным ветром; с треском и грохотом те ударились о стены камеры. Мимолетная передышка позволила Бейну упасть на колени и протиснуться сквозь тесный проход в узкий коридор, из которого он пришел.

Игнорируя сильнейшую боль, причиняемую парой созданий, по-прежнему сидящих на нем, Бейн призвал Силу и поднял каменный блок с дальнего конца помещения. Способности его немало увеличила боль и упрямство, и плита, на сей раз поддавшаяся легко, пролетела по камере и заслонила вход прежде, чем еще хотя бы одно создание смогло пробраться наружу.

Несколько секунд Бейн лежал неподвижно, часто и тяжело дыша, сжимая в руке голокрон и пытаясь игнорировать боль, причиняемую двумя паразитами. Он слышал звуки выводка по другую сторону стены; хлюпанье цепких ротовых отверстий перемежалось с резким клацаньем панцирей, которые аккомпанировали возвращавшимся на насиженные места тварям.

Бейну почудился и другой звук: отвратительный, глумливый хохот Кордиса и Каана, эхом отдававшийся от стен гробницы Фридона Надда.

Глава 8

- Канцлер Валорум готов принять вас, - сообщила помощница-тви’лека, подняв взгляд от стола.

Увидев, что Фарфелла встает, Джоан последовал его примеру, неуклюже поправив непривычное церемониальное облачение, на котором для этой встречи настоял новый учитель. Джоан возразил было, что его гардероб не имеет общего с тем, кто он есть и зачем они прилетели, но Фарфелла только ответил: «На Корусанте внешний вид имеет значение».

Джоан никогда прежде не был на Корусанте - или, раз уж на то пошло, ни в одном из Миров Ядра. Он родился и вырос на Сермерии, земледельческой планете в Регионе Экспансии, что находился меж Внешнего и Среднего колец Галактики. Его семья трудилась на ферме в нескольких километрах от Аддолиса: мелкой сошки в огромном сермерианском агропромышленном комплексе, в изобилии растившей овощи и продававшей их более развитым мирам, которым недоставало пахотных земель для пропитания своего народа.

Он покинул Сермерию в десятилетнем возрасте, чтобы обучаться джедайским навыкам. Все следующие десять лет он сопровождал генерала Хота на доброй дюжине планет, однако, бывший учитель предпочитал оставаться во Внешнем Кольце, вдалеке от политиков и урбанизированного общества республиканской столицы. Планеты, что они посещали, чаще всего оказывались слаборазвитыми сельскохозяйственными мирками, мало чем отличавшимися от Сермерии. Как результат, Джоан никогда в жизни не видел ничего, хотя бы отдаленно похожего на планетарный мегаполис, каковым являлся Галактический Город.

Еще при подлете к планете, Фарфелла попытался показать ему наиболее важные здания, такие как сенатская Большая Ротонда и Храм джедаев. Но в провинциальном взгляде Джоана вся картина сливалась в один безбрежный океан пермакрита, дюрастила и пестрых, сверкающих огней.

После посадки они спустились по трапу и сели в аэроспидер, который помчал их на предстоящую встречу с канцлером Валорумом. Джоан просто сидел и глазел на проносящуюся за окном грандиозную панораму, пока их спидер огибал небоскребы, столь высокие, что под ними пропадала даже земля. Время от времени они ныряли вниз или поднимались кверху, то лицезря, то теряя из виду пешеходные дорожки, парящие билборды и прочий транспорт.

Ближе к концу пути, Джоаново и так уже помутившееся восприятие подчистую вывели из равновесия нескончаемые потоки трафика и неподдающееся уму количество народа, непонятно почему решившего жить и работать на Корусанте. В общем и целом, его впечатление от поездки свелось к ярким воспоминаниям о тошнотворно-размытой полосе движения на фоне оглушительной какофонии звуков… что, пожалуй, было перебором для простого сельского паренька.

Фарфелла же, с другой стороны, чувствовал себя как рыба в воде. Джоан заметил, что новый наставник вернулся к жизни в тот самый момент, как корабль коснулся платформы; Фарфелла, казалось, обрел связь с неведомым источником энергии, что питал огромный мегаполис. Местный безумный ритм и голосящие толпы оживили обычно хмурого Валентайна; городская суета не оставила на нем и следа утомления, вызванного длительной военной кампанией на мрачном пограничном мирке. Фарфелла даже выглядел по-другому; принимая во внимание пестрый, космополитичный пейзаж столицы, наряды мастера, казавшиеся столь показными и кричащими на Руусане, теперь могли считаться едва ли не верхом высокой моды.

Даже в центре кулуаров власти Фарфелла вел себя легко и непринужденно. В знак признательности он грациозно кивнул помощнице канцлера, получив от девушки игривую улыбку, затем, уверенным и целеустремленным шагом, переступил порог офиса Валорума. Джоан тоже поспешил кивнуть, скованно и неуклюже, и постарался не отставать от учителя.

Офис канцлера был в меру скромен и более функционален, чем Джоан ожидал. Стены, ковер и мебель - все было исполнено в темно-коричневой гамме, от чего обстановка в помещении приобретала строгие черты. В одной из стен зияло огромное окно; к величайшему облегчению молодого джедая, сейчас его занавешивали шторы. В центре комнаты стояли с полдюжины комфортных на вид кресел, установленных за круглым столом для совещаний; вдоль стен выстраивались в ряд мониторы, перемигиваясь последними известиями новостных программ ГолоНета.

Тарсус Валорум, восседавший за огромным столом прямо напротив двери, встал, приветствуя гостей. Канцлер был высоким мужчиной, едва справившим свое пятидесятилетие, но, не смотря на это, выглядевшим лет на десять моложе. Волосы его были темны; глаза яркие и проницательные; нос прямой, слегка заостренный; почти идеально квадратный подбородок - черты лица, которые многие бы назвали «честными и решительными». Именно эти особенности, вкупе с образцовым прошлым, отданным на служение народу, помогли Валоруму стать первым за четыре столетия канцлером не-джедаем.

До ушей Джоана доходили слухи, что сам Фарфелла был в числе главных кандидатов на пост канцлера, но отклонил предложение, чтобы примкнуть к Армии Света на Руусане. Юноша страсть как хотел узнать, одобряет ли учитель человека, выбранного вместо него.

- Мастер Валентайн, - произнес Валорум, сжимая руку Фарфеллы в крепком, отработанном приветствии. - Спасибо, что отозвались на столь лаконичное послание.