Правило двух (ЛП) - Карпишин Дрю. Страница 63

Бейн медленно открыл глаза; веки казались тяжелыми, набитыми металлической стружкой. Он чувствовал, как те скребут о глазные яблоки, словно терка, всякий раз, как он моргал при виде льющегося сверху болезненно–яркого света. Этот свет заставил зажмуриться, когда Бейн попытался привстать.

Тело отказывалось повиноваться. Ноги, руки и туловище игнорировали приказы мозга подняться. Он не мог шевельнуть головой. Чувствительность, однако, не пропала: он точно знал, что лежит на спине, и ощущал под собой покрывало с грубым переплетением, впивавшимся в кожу. Он был парализован, не мог пошевелиться.

Бейн снова заморгал, не в силах полностью открыть глаза; вновь попытались привыкнуть к темноте. Взгляду предстал низкий, наклонный потолок из деревянных досок. Луч солнечного света бил прямо в лицо из узкой трещины в доске.

Простонав от боли, Бейн сумел склонить голову на бок, подальше от света. Смена положения позволила ему лучше разглядеть помещение, в котором он находился: маленькое, скромно обставленное и странно знакомое. Прежде чем он сопоставил место со своими старыми воспоминаниями, в поле зрения появилась чья–то фигура.

Исходя из факта, что смотреть пришлось на пару стоптанных кожаных ботинок, Бейн постановил, что лежит на полу. Неизвестный постоял над ним пару секунд, потом нагнулся, взглянув Бейну в глаза.

Лицо человека — постаревшее, но почти не изменившееся — волной всколыхнуло память темного повелителя. На этом самом полу он лежал десять лет назад, находясь на грани жизни и смерти, совсем как сейчас.

«Калеб», — попытался сказать он, но из него вырвался лишь сдавленный стон. Как и все тело, губы, язык и челюсть не могли шевелиться. Бейн попытался призвать темную сторону, чтобы восстановить пропавшие силы, но воля его была так же слаба, как он сам.

— Он очнулся, — громко сказал Калеб, не сводя глаз с пациента.

Откуда–то из–за спины Бейн услышал звуки шагов. Он снова попробовал заговорить, вложив все силы в одно–единственное слово.

— Калеб.

Голос был не громче шепота, но имя удалось произнести четко. Знахарь не потрудился ответить. Он выпрямился, снова заставив Бейна смотреть ему в ноги. Сит услышал глухие удары бегущих по песку ног сменившиеся резким стуком каблуков по деревянному полу.

— Дай взглянуть на него!

Он узнал голос своей ученицы, и начал медленно собирать воедино кусочки произошедшего. Он вспомнил бой с джедаями на Титоне; вспомнил, как пустил молнии Силы, направив их во врагов. Вспомнил проклятый щит, которым накрыл его иторианский мастер. Сразу после этого, все воспоминания были связаны только с нестерпимой болью.

Барьер джедая поймал Бейна в ловушку в эпицентре урагана темной стороны. Разряды электричества обволокли его с ног до головы, миллионы вольт прошли сквозь его тело, изнутри сжигая плоть, заставляя мышцы бешено сокращаться, грозя разорвать тело на части.

Энергия, проходя через орбалисков, проникала под кожу. Существа жадно поглощали электричество, пока не насытились настолько, что мягкая, податливая плоть их брюшек не начала распухать. Еще плотнее вжавшись в прочный хитин своих раковин, они начали глубже вгрызаться в Бейна. Он помнил, как вскрикнул от боли, когда тысячи крошечных зубов вонзились в подкожную ткань, прокусывая мышцы, сухожилия и даже кость.

Но и войдя глубоко в его плоть, паразиты продолжали пировать электричеством, бегущим по горящему телу Бейна. Они продолжали разбухать, пока не стали лопаться на части под твердыми панцирями, точно надутые шарики, проткнутые иголкой.

И все время, пока продолжалась пытка, Бейн оставался в сознании, чувствуя сжигавшее его заживо электричество и агонию от терзающих плоть орбалисков. Но неописуемая боль от токсинов, выпущенных мертвыми орбалисками и поглощенных его телом на клеточном уровне, наконец, окунула его во тьму… только чтобы заставить очнуться в тишине лачуги.

Рядом с Калебом показалась пара новых ног: миниатюрных, женских; очевидно, Занны.

— Он пытается говорить, — сказал Калеб с высоты своего роста.

Бейн снова попытался склонить голову, теперь попробовав взглянуть вверх, на стоящих над ним людей. Занна заметила движение и наклонилась, чтобы приподнять учителю голову. Она подложила ему под шею импровизированную подушку из своей накидки. Бейн спиной ощутил длинные, тонкие пальцы.

Краткое прикосновение немало потрясло Бейна: орбалиски пропали! Поэтому он чувствовал грубую ткань простыни. Поэтому ощутил пальцы Занны на своей коже.

— Орбалиски? — с трудом выдавил он.

— Их пришлось удалить, — сообщила ученица. — Они вас убивали.

Бейн ощутил, как окружающий мир вновь ускользает из его объятий; тело лишилось всех сил лишь от пары сказанных слов. Теряя сознание, Бейн остро сожалел о том, чего лишился.

На взгляд Занны, учитель выглядел гораздо лучше, когда открыл глаза двумя днями позже. Он медленно повел головой, присматриваясь к жилищу Калеба и разыскивая глазами ученицу.

— Что произошло? — спросил он.

Слова были едва слышны; голос Бейна казался грубым и неокрепшим.

— Калеб вас вылечил, — сказала Занна, взбив подушку, прихваченную с «Лоранды», и подоткнув ее под голову и плечи учителя. — Он спас вам жизнь.

Четыре дня назад такое сложно было представить. Калеб проследил за тем, как Занна программирует и отправляет к джедаям посыльного дрона, и только потом предупредил ее, что Бейн с большой вероятностью не переживет лечение.

Сперва она решила, что это уловка, оправдание, которым прикроется Калеб, если даст учителю умереть… или просто убьет его. Она пристально наблюдала за знахарем все время, пока тот сновал вокруг Бейна. И хотя на вооружении Калеба была сотня разных способов лишить сита жизни, не дав и шанса понять суть своих действий, Занна очень надеялась, что ее присутствие не позволит тому прибегнуть к интригам.

Только теперь она поняла, насколько беспочвенны были все подозрения. Калеб держал слово; глупые понятия о чести и достоинстве связали его по рукам и ногам. Он обещал помочь Бейну, и честно выполнил свою часть сделки, тогда как Занна выполнила свою.

Девушка предложила перенести Бейна в медотсек «Лоранды», но Калеб отказал. Он заявил, что силы земли, на которой стоит лагерь, дают наилучший эффект его снадобьям. Даровит согласился, и Занне, которая сама понимала эту правоту, пришлось уступить.

Начал знахарь с того, что влил Бейну в горло сваренную на огне скверно пахнущую жидкость, чтобы приостановить действие токсинов. Даровит предупредил Занну, что яд убивает Бейна, медленно пожирая плоть. Но как только они приступили к удалению орбалисков, начав с обгоревших раковин мертвых паразитов, Занна поняла весь ужас состояния Бейна.

То, что находилось под орбалисками, уже не могло называться кожей; это нельзя было назвать даже плотью. Масса зеленовато–черного гноя паразитов смешивалась с ярко красными тканями тела Бейна, сочащимися белым гноем. При одном взгляде на учителя Занне стало понятно и без познаний в медицине и врачевании, что жизнь в нем теплится только благодаря Силе. Раны источали тошнотворный запах протухшего мяса, и девушка, как могла, сдерживала рвотный позыв.

Следующий шаг включал в себя удаление живых орбалисков. Ключом к этому, как подозревала Занна, служило электричество. Калеб сварил клейкий, высоко проводящий гель, и покрыл им спинку каждого орбалиска. Следом, он взял длинную, тонкую иглу, подсоединенную к энергоячейке с «Лоранды», и вставил ее в крохотное отверстие на самом конце панциря орбалиска. Игла проткнула мягкую плоть и подала мощный электрический разряд, оглушивший создание.

В ответ орбалиск выпустил малую дозу «растворителя», ослабившего прочную субстанцию, используемую паразитом для крепления на теле носителя. Когда сцепка теряла силу, существо можно было поддеть и снять с кожи. Оглушенные паразиты опускались в большой резервуар с водой, подсоединенный к еще одной энергоячейке «Лоранды», и умертвлялись повторным разрядом электричества. Процесс тщательно повторялся с каждым из колонии, разросшейся по телу Бейна, и хотя Калеб трудился сообща с Даровитом, процедура заняла несколько часов.