"Прости, любимая, так получилось..." (СИ) - "Ключница Варвара". Страница 19

Лия едва дышала. С ума сойти! Кажется, она только что влепила работодателю пощечину. А он молчит… пока. Как странно. Лежит сверху, будто так и надо. Хотя, учитывая его гадкий самолюбивый характер, уже должен был указывать перстом в сторону выхода и истошно вопить: «Вы уволены!»

Вся её злость внезапно куда-то улетучилась.

«Опять эти глаза! Таинственные, манящие… А губы… Они совсем близко… Он что-то говорит?» — Лия так растерялась, что с трудом разобрала слова.

— Что за день сегодня? Все из рук валится. Начал с бюста, а теперь и целиком девушку уронил.

«Надо же! Он улыбается? Или мне это только кажется? От него пахнет коньяком и дорогим парфюмом. Какой у него приятный тембр голоса. Ой, он опять что-то говорит?»

— Не надо нападать на хозяина в присутствии собаки, мадемуазель. Это могло плохо для вас закончиться.

Как насмешливо он смотрит, будто точно знает, о чем она думает. Девушка начала злиться. Подумаешь, гений!

— Тогда скажите, чтобы собака ушла, и я вас спокойно убью, — внезапно выпалила она.

— Убьёте? Хм… И это благодарность за то, что я вырвал вас из пасти чудовища? — поинтересовался художник, явно не спешивший подниматься.

Всё ясно! Он опять над ней издевается!

— А впрочем… Гуляй, Кольт! — отослал мастифа хозяин, и пёс неохотно потрусил прочь. Лия затаила дыхание, словно Ривенхарт только что избавился от свидетеля, чтобы наедине сказать ей что-то очень важное. И он действительно сказал, но только совсем не то, что она рассчитывала услышать: — Знаете, мадемуазель, я беру назад свои слова о том, что ваш бюст меня совершенно не интересует. Должен признать: у него есть колоссальное преимущество перед мраморным — на нем гораздо удобнее лежать.

Девушка возмущенно засопела. Какая несправедливость! Зачем Господь одарил этого грубияна красивым бархатистым голосом? Чтобы он постоянно говорил им гадости! Она дернулась и попыталась сбросить мужчину с себя, но не тут-то было. Всё, чего она этим добилась — теперь Ривенхарт нахально её обнимал.

— Немедленно отпустите меня, — обиженно пробурчала она.

Черноволосый красавчик вдруг абсолютно серьёзно посмотрел ей в глаза и участливо спросил:

— Вы не ушиблись?

Испуг и нервное напряжение, преследовавшее её последние дни, дали о себе знать, и Лия внезапно разрыдалась. Хоть кто-то пожалел её; поинтересовался, как она себя чувствует. Странно, что им оказался тот, от кого она меньше всего ожидала поддержки.

А вот Дэн в свою очередь был весьма озадачен подобной реакцией на такую невинную фразу. Женских слёз художник не выносил. Он быстро вскочил, легко подхватил горько плачущую девушку на руки и понёс в мастерскую.

Завернув её в клетчатый плед, он усадил плаксу на стул у окна и сунул в руки бокал коньяка.

— Выпейте, мадемуазель. Коньяк — отличное лекарство от всех неприятностей. Можете поверить мне на слово.

— Спасибо, — всхлипнула она и сделала глоток. Внутри сразу разлилось успокаивающее мягкое тепло, а во рту осталось приятное послевкусие. — Простите меня, пожалуйста, господин Ривенхарт.

— Я рад, что вы уже не плачете, — улыбнулся он и взял со стола бумагу и огрызок карандаша.

«Черт! Как же ему идёт улыбка».

Сейчас художник мыслями был уже далеко и любовался тем, как красиво свет, льющийся из окна, оттеняет её рыжие волосы. Карандаш, который он держал в руке, уверенно порхал по бумаге, и на ней постепенно оживал образ длинноволосой, немного грустной красавицы.

— Как вы сказали вас зовут? — вдруг спросил Дэн, не отвлекаясь от своего занятия.

Девушка, как завороженная, наблюдала за ним. Могла ли она надеяться, что однажды её будет рисовать знаменитый Дэн Ривенхарт. Такое ей не смог бы устроить даже Серж.

— Лия, — прошелестела она. — Только я вам этого еще не говорила.

— Это не имеет значения. Что у вас за дурацкая манера всё время спорить? Не удивительно, что вас бросил любовник, — вновь припечатал он, начисто разрушая возникшую было романтическую атмосферу.

— А вот это вас совершенно не касается! — решительно заявила домработница, встала, сбросила плед, как царскую мантию, и гордо удалилась, громко хлопнув дверью.

========== Глава 28. ==========

Макс вернулся к себе в кабинет хмурым и задумчивым, рухнул в дорогое кожаное кресло и вытянул ноги. Ссора с Марго сейчас была совсем некстати. Ясно как день, почему вдруг мэр решил отказаться от портрета, хотя поначалу телефон управляющего раскалялся от его бесконечных звонков с одним и тем же вопросом: принял ли несговорчивый художник заказ.

К слову, Ривенхарт действительно упирался, ссылаясь на то, что он художник, а не ремесленник; что его уже тошнит от этих мэрских рож; что он имеет право хоть иногда писать по вдохновению и зову сердца, а рыжий стяжатель поставил всё на коммерческие рельсы и этим планомерно убивает творческую натуру. На что управляющий вполне резонно возразил, что кто-то из ближайшего окружения этой творческой натуры просто обязан быть приземленным реалистом и думать о том, как добывать хлеб насущный. В противном случае вечно летающая в облаках "натура" запросто может оказаться на улице и сдохнуть с голоду.

Как вымолить у супруги мэра прощение — Макс не имел понятия и сосредоточенно тёр переносицу в поисках решения. Проблема неожиданно отпала сама собой. У него зазвонил мобильник, и рыжий был приятно удивлён, обнаружив, что это Марго.

«Похоже, гора всё-таки пришла к Магомету», — самодовольно хмыкнул он.

— Господин Белофф, — сухо и официально обратилась к нему «пышечка». — Мне нужно срочно с вами поговорить.

«Нет уж, дорогая, так не пойдет», — упускать такой счастливый шанс всё исправить управляющий не собирался.

— Ты же знаешь, Марго, что ради тебя я готов расшибиться в лепёшку, — психолог сразу пустил в ход тяжелую артиллерию. — Ты даже представить себе не можешь, как меня гнетут мысли о том чудовищном недоразумении. Я не могу ни есть, ни спать из-за того, что невольно подверг тебя такому жестокому испытанию. Ты поделом злишься на меня, но поверь, это досадное стечение обстоятельств. Виновники уже найдены и наказаны. Но это не приносит мне радости. Лишь воспоминания о твоих шелковистых волосах, мягких губах, гладкой теплой коже, роскошной груди, влажной…

Рыжий умел придать своему голосу сексуальную хрипотцу и проникновенную интонацию.

— Хватит, Макс, — страстно выдохнула красотка и невольно заерзала на стуле. Она сама никак не могла забыть сумасшедший секс с искусным любовником и мечтала повторить сеанс, разве что в менее экстремальной обстановке.

«Ну вот, это другое дело», — улыбнулся психолог.

— Скажи мне, что я прощён и мы снова увидимся.

— Да, милый, — пухлые щёчки мэрской жены заалели, а трусики слегка увлажнились от греховных мыслей в предвкушении очередного свидания.

— Я так этого жду, Марго, — она прижала телефон к уху покрепче, чтобы не упустить ничего из того, что говорил хитрый искуситель. — Как говорит мой приятель: творческой натуре необходима муза. Ты — моя муза, дорогая.

— Боже, я сойду с ума! Что ты со мной делаешь? — Макс слышал её учащенное дыхание. Кажется, жизнь постепенно налаживалась. — Мы совсем скоро встретимся. Ты не забыл про юбилей моего мужа?

— Чёрт, — вырвалось у рыжего.

Не просто забыл — в связи с последними событиями у него это начисто вылетело из головы. Катастрофа заключалась в том, что он твёрдо обещал Марго притащить знаменитого художника на юбилей её супруга, даже если для этого придётся его связать.

— Что такое? — удивленно подняла брови «пышка». — Имей в виду, я уже похвасталась всем, что Дэн Ривенхарт непременно будет на приёме.

«Вот только Дэн пока еще не в курсе», — Макс лихорадочно соображал, как убедительнее упасть в ноги приятелю, чтобы тот согласился.

Расположение духа, в котором художник удалился к себе в мастерскую, было далеко от спокойного умиротворения, поэтому рыжий отлично представлял себе возможную реакцию приятеля на абсурдное предложение поехать на светское мероприятие. Ривенхарт терпеть не мог подобные сборища.