Плохие парни по ваши души - Тонян Лаура. Страница 11

Ее глаза расширяются, и она судорожно выдыхает облако дыма мне в лицо. Я отклоняюсь назад и намеренно машу перед собой рукой, рассеивая полупрозрачный серый сгусток.

— Я твоя мать, — она говорит неуверенно. — Я могу, и я должна тебе указывать. Ты молода…

Я цокаю.

— Вот только не надо читать мне нотаций об этом, ладно?

— Ты молода, — решительно продолжает мама, хватает меня за ладонь и сжимает ее. — Пойми же, наконец. Я не желаю тебе зла. А Росс именно им и является.

Я начинаю смеяться. Громко. Я хочу показать ей, насколько нелепыми являются для меня ее слова.

— Росс — не зло, мам. Он просто выполняет свою работу. Он даже не в курсе, что я знаю о нем, — мне с трудом удается вырвать руку из ее чертовски сильной хватки. — Росс никогда не узнает, понятно? И к чему вообще весь этот цирк? Ты не доверяешь мне? — вовремя перевожу стрелки и сверлю маму притворно обиженным взглядом.

— Ты слепа, Анна, — снисходительным голосом молвит она, пропуская все мои слова мимо ушей. — Твоя влюбленность в этого… выродка, — мама плотно сжимает зубы и начинает шипеть, — сделала тебя такой глупой и неосмотрительной! И то, что ты с ним, погубит тебя. Ты понимаешь это? Я не хочу тебя потерять…

— Ты не потеряешь, — я чувствую неловкость.

Мне хочется обнять маму, но я и так и не решаюсь сделать это.

— Моя маленькая девочка, — она подходит ко мне и дотрагивается рукой до моей щеки. Я чувствую, как сильно дрожат ее пальцы, даруя робкие прикосновения. — Ты не можешь быть с ним, милая.

Я знаю это.

— Мне пора, — бормочу , отводя упрямый взгляд с ее взволнованного лица.

Я отстраняюсь, и мамина рука безвольно падает вниз.

— Пока, мам, — говорю я, поправляю черный рюкзак и направляюсь к выходу. — Увидимся вечером.

— Ты должна его бросить! — она не собирается униматься и кричит мне вслед, но я не останавливаюсь и игнорирую все ее последующие обращения до тех пор, пока не вылетаю из дома и не попадаю в плен густого тумана, плотно осевшего на землю.

Холодно.

Я думаю о том, чтобы вернуться и взять кофту, но вспоминаю о матери и, обняв себя руками, бегу к «Джипу». Остановившись у дверцы, чтобы достать ключи, я замечаю, как какой-то парень пялится на меня с пакетом для мусора у дома напротив. Когда он видит, что я смотрю на него в ответ, то тут же отворачивается и исчезает за входной дверью.

Я хмыкаю и залезаю в тачку. Тут же включаю обогреватель и швыряю рюкзак на задние сидения.

Включаю приемник на всю громкость. Радио ведущий болтает о чем-то без умолку, пока я еду по дорогам Дайморт-Бич. Я стараюсь не думать о Россе… Я стараюсь не думать о словах матери. Ее опасение бессмысленны, потому что я не влюблена в этого ангела смерти. Ведь так?

Я вообще не могу влюбиться.

Я не смогу выйти замуж.

У меня не будет детей.

Хотите знать, почему?

Потому что, черт подери, я бы никогда не пожелала им такой жизни. Если бы у моей матери был выбор, она бы не родила меня, потому что думает точно так же. Она знает, каково это — быть частью семьи Гарнер.

Наш род должен продолжаться. Я уверена, мама думала о том, чтобы прекратить страдания семьи на себе, но ее мать — моя бабушка — заставила дочь родить меня.

Бабушка умерла пять лет назад.

Поэтому, у меня не будет детей.

Даже если тьма поглотит этот мир, и не останется никого, кроме нас, кто смог бы защитить людей от зла, я не решусь дать жизнь кому-то и обрести его, или ее на такие страдания. И мать не заставит меня сделать это.

Род Гарнер преследует злой рок, от которого не избавиться. Никогда.

И все началось в далеком семнадцатом веке…

***

Джейн

Мне снились его глаза. Мрачные, пронзительные, всепоглощающие и гипнотизирующие. Мне снился его голос. Сначала он говорил сладко и весело, а потом вдруг превратился в гром и загнал меня в угол, заставил мое сердце колотиться с бешеной скоростью от истерического страха.

Он знает мое имя.

Он знает Эйдена, потому что его брат.

А еще он просто чертов псих.

Я никогда не знала, что Эйден — не единственный ребенок в семье. На самом деле, я мало что знаю о его родственниках… Мне всегда было достаточно того, что он рядом со мной. Глупо, знаю. Эйден мог оказаться каким-нибудь серийным убийцей без тормозов, и его шикарная внешность помогала бы ему заманивать влюбленных дурочек вроде меня. Но я верила ему, даже если его жизнь была покрыта тайнами. В какой-то степени мне даже было удобно ничего не знать об этом парне. Я просто любила его.

Но сейчас, когда мы не вместе, я чувствую необходимость знать об Эйдене хоть что-нибудь, потому что, черт подери, его сумасшедший брат угрожал мне и требовал, чтобы я проваливала из города.

Да-да! Прямо так и сказал: «Проваливай отсюда, Джейн».

Я понятия не имею, откуда ему известно о том, как меня зовут.

Есть лишь одно предположение. Эйден рассказал этому ненормальному обо мне.

Поэтому, сейчас я стою, обхватив себя руками, у своей машины на парковочной площадке и высматриваю Эйдена. Первая лекция должна начаться с минуты на минуту, но я не собираюсь уходить, пока не вытрясу из Картера все, что мне требуется.

Почему его безумный брат ненавидит меня? Мы не пересекались, ни разу — я бы его запомнила. Такого… сложно пропустить. Этот парень пытался показать, какой он страшный, но на самом деле боялся сам. Я видела страх в его глазах , который он тщательно пытался завуалировать под дерзость. Но я сразу раскусила его.

Только одно не укладывается в моей голове. Этот парень словно спятил, увидев меня. Почему?

— Хэй, ты стоишь здесь уже целую вечность! — мне хочется пристрелить себя, когда я слышу за спиной приторно-елейный голос Брайана Киннли.

Этот придурок, возомнивший себя Сексуальным Героем колледжа Святой Марии, не оставляет меня в покое с самого первого дня учебного года.

Я тихо рычу и намеренно не поворачиваюсь к нему. Парень обходит меня и начинает маячить перед глазами.

— Привет, Чикаго! — он широко улыбается, как идиот, и вдруг заливается громким смехом.

Брайан дал мне прозвище «Чикаго », потому что, как вы догадываетесь , я оттуда, и думает, что это невероятно весело.

— Привет, — тихо бурчу я в ответ и продолжаю сканировать парковку.

— Как дела? — бодро интересуется Киннли.

Было более-менее отвратительно, пока не явился ты…

— Прекрасно, — произношу я, вытягивая шею, так как определенный участок площадки загородил Брайан своей высоченной фигурой.

— Сегодня холодно, да? — он делает вид, будто замерз, начиная дрожать и прыгать на месте, хотя на нем толстовка и черно-красный бомбер. Холодно, но не настолько.

— Угу, — уклончиво отзываю я и свожу брови вместе. — Слушай, мне надо идти. Увидимся… как-нибудь, — «не дай Господь» добавляю про себя.

Придется выжидать Эйдена в колледже.

— Эй, постой! — неожиданно Киннли ловит меня за локоть, и я обрушиваю на него недовольный взгляд.

— Чего тебе?

Парень с некоторой нерешительностью поджимает губы и делает шаг в мою сторону. По сравнению с ним я кажусь муравьем. Мне приходится высоко задирать голову, чтобы видеть лицо Брайана.

— Давно хотел тебя куда-нибудь пригласить, — говорит он тихим голосом.

Ох, Боже… только не это.

— Мы можем поговорить об этом позже? — отвечаю как можно мягче, но я раздражена, и это невозможно не заметить. И если у Брайана присутствует хотя бы заростки ума, он поймет и отвалит. Прямо сейчас.

— Окей. Ладно, — у меня едва не отвисает челюсть, когда он соглашается и отпускает мой локоть.

Вау.

— Пока, — бормочу я и быстро шагаю в сторону главного кампуса.

«Социальная психология» кажется мне пыткой. Профессор Белуччи (да, все верно, как Моника Белуччи) разглагольствует о внутрирасовой вражде. Эта тема отнюдь не для первокурсников, но профессор так увлечет своими рассуждениями, что никто из присутствующих в аудитории не решается его перебить и вернуть к теме поведения человека в обществе.