Плохие парни по ваши души - Тонян Лаура. Страница 21

ДЕВЯТАЯ ГЛАВА

Джейн

Я стою у круглого стола с десертами и кручу в пальцах золотую медальон на шее. Синтия копошится рядом и пробует тарталетки.

— Ммм, вкуснятина, — бормочет она, чавкая.

Я с трудом могу разбирать ее голос. В параллель ей говорит миссис Пэлтроу — заместительница мэра, то есть моего отца. Женщина а-ля Ангела Меркель выступает за кафедрой в огромном зале колледжа Святой Марии с претенциозной речью о Дне Спасения. Я пытаюсь слушать ее, чтобы не думать о том, куда запропастился Эйден. Прошло полчаса, если не больше.

— Эй, псс, — Синтия слабо толкает меня в плечо.

Я отвожу взгляд от миссис Пэлтроу, которую с затаенным дыханием слушают студенты и другие люди, собравшиеся здесь. Устремляю глаза на блондинку.

— Будешь? — она протягивает мне металлическую фляжку и осматривается по сторонам, наблюдая за тем, чтобы ее не заметили.

— Сюда нельзя проносить алкоголь, — бормочу безучастно.

— Ой, да брось, — лицо Синтии искажает смешная гримаса, и я усмехаюсь. — После этой ежегодной словесной туфты вице-мэра начнется вечеринка. Думаешь, никто не напьется? Уверена, все только этого и ждут! Я просто ускоряю процесс, — она пожимает плечами. — Так ты будешь?

Я сомневаюсь несколько секунду. Обвожу быстрым взглядом толпу, сканируя ее и ища Эйдена. Его нет. Он все еще разговаривает со своим братом?

— Давай, — все-таки соглашаюсь и беру фляжку из рук подруги.

Отворачиваюсь лицом к столу и делаю глоток.

— Черт! — шиплю я и смотрю на Синтию, сморщившись. Горло горит от алкоголя. — Что там?

— Виски, — отвечает довольно. — Будешь еще?

— Нет, — вытираю губы тыльной стороной руки и отдаю фляжку девушке.

— Как знаешь.

Она берет и подносит к своему рту.

В моей голове полный кавардак. Я не знаю, что думать. Мне нужно просто расслабиться.

Оборачиваюсь, чтобы попросить у Синтии выпить. Чуть-чуть. Но вдруг взглядом натыкаюсь на Эйдена, который прорывается ко мне из толпы. Он без слов хватает меня за руку, и в спиртном я больше не нуждаюсь.

— Джейн, — его голос кажется мне обеспокоенным. — Пойдем?

Я нерешительно киваю ему.

— Конечно, — отвечаю негромко. — Куда?

Но спустя секунду вспоминаю о том, что мы собирались сделать сегодня на этом вечере.

Мои губы растягиваются в довольной улыбке.

Эйден не ведет меня. Нет. Он буквально тащит за собой, больно сжимая мое запястье. Да что с ним? Мне почему-то кажется, что мы не идем заниматься сексом. Или это такая игра?

— Погоди, погоди, — тихо хихикаю я, но понимаю, что смех не от веселья, а от волнения.

Эйден игнорирует меня, продолжая вести по пустым коридорам.

— Эйден, — зову его.

— Молчи, — коротко приказывает он.

Моя душа сбегает в пятки.

Вдруг мы останавливаемся около двери, ведущей… в подсобку?

— Остановись, — мой голос рассыпается на миллионы острых осколков, которые впиваются в сердце. — Эйден! Черт! Что происходит?!

Я пытаюсь вырвать свою ладонь, но его хватка нерушима.

Он открывает дверь. Мы залетаем внутрь. Я дрожу, как соломинка на ветру. Мое сердце делает тройное сальто в груди.

Я стою среди мрачных, возвышающихся стеллажей , покрытых толстым слоем пыли. Здесь холодно. Вокруг царит хаос, и он стремительно проникает внутрь меня.

Обняв себя руками, я смотрю на широкую спину Эйдена. Он не поворачивается ко мне, продолжая убивать взглядом дверь, к которой повернут лицом. Я боюсь позвать его, боюсь произнести что-либо. Убеждаю себя, что эта пронизывающая тишина — спасение, и будет лучше, если я и Эйден не станем говорить.

Но когда он начинает медленно оборачиваться, когда я встречаюсь с его погасшими, безжизненными глазами, то понимаю, что чего-то ужасного и зловещего, сковавшего мою душу, не избежать.

— Послушай, — начинает он, вздыхая.

— Нет, — резко говорю я, выставляя одну руку перед собой.

Мне страшно. Я действую рефлекторно.

— Выслушай меня, Джейн, — просит Эйден.

Но моя жизнь не будет прежней после его слов. Я знаю. Я чувствую это.

— Что не так? — еле заметно качаю головой.

Эйден подходит ко мне. Очень медленно. Он останавливается. Он совсем близко. Его руки осторожно ложатся на мою талию. Своим лбом он соприкасается с моим.

— Я должен отпустить тебя, — шепчет вымученно.

Я даже не осознаю, как начинаю плакать. Слезы градом льются по щекам, и я чувствую себя идиоткой. Мне нечего сказать. Я не могу говорить. Это молчание убивает. Оно такое жуткое, будто вся тьма Ада переместилась в эту тесную подсобку и ликующе кружит вокруг нас.

Я ощущаю только тепло его дыхания. Слышу лишь собственные всхлипы.

— Нет, — произношу снова. — Ты, должно быть, шутишь, да? Это хреновая шутка, Эйдена.

— Я не шучу, — хрипло произносит он.

Гадство.

— Почему?

Все же было хорошо час назад!

— Потому что так надо, — отвечает, напрягая скулы.

О боже…

Я не понимаю, в какой момент слезы смешиваются с ядовитым, горьким смехом, который вызывает у Эйдена недоумение.

— Я бы хотел все объяснить тебе, Джейн. Клянусь. Больше всего на свете я хочу именно это — чтобы ты знала правду, — его ладони перемещаются на мои плечи, мягко сжимая их.

— Тогда скажи мне, — смех утихает, и я произношу это едва слышно.

Эйден закрывает глаза.

— Не могу.

Боль сдавливает горло.

— Почему?

Его ресницы дрожат.

— Это убьет нас.

Я превращаюсь в неподвижную статую. Смертельный холод, вызванный его словами, неторопливо и мучительно поглощает мое тело, и вскоре он проникает так глубоко, что замораживает кровь, бурлящую в венах.

Я отчаянно пытаюсь понять последние слова Эйдена.

Что нас убьет? Его глупость? Его неспособность определиться, наконец, в своих чувствах ко мне?!

Что не так?

Лед отходит, так как в груди разгорается нешуточное пламя.

— Что, черт возьми , это значит? — очень медленно спрашиваю я, не сводя глаз со скорбного лица Эйдена.

— От меня ничего не зависит, Джейн, — шепчет он, и я чувствую победоносную растерянность. — Они знают, что я… — так и не договорив, Эйден сглатывает.

И тут я взрываюсь.

— Ты прикалываешься надо мной, Эйден?! — пылко восклицаю и сбрасываю с себя его руки.

Он распахивает глаза и с нескончаемым сожалением смотрит на меня, опустив плечи.

— Что все это значит? — повторяю свой вопрос и сжимаю зубы. Сильно. Так, что становится больно. — Кто «они»? Почему это убьет нас? Ты в своем уме?! — вскидываю руками и задеваю какой-то древний журнал. Он падает, и мое сердце испуганно вздрагивает. — Объясни мне, что происходит. Почему ты ведешь себя так глупо?! Сначала игнорируешь, потом признаешься в любви. Мы переспали, Эйден! — я отчаянно желаю достучаться до него. Я хочу, чтобы он услышал меня, но его глаза прикованы к грязному, деревянному полу, издающему ужасные скрипы от моих движений. — Ты пообещал, что не оставишь меня, — добавляю тише и вновь чувствую обжигающую влагу, выступающую на глаза.

— Я помню, — молвит он.

— Я поверила тебе.

Мы говорим на одной волне: тихо, медленно, яростно громко. Но мы не слышим друг друга. Хотя, скорее он не слышит меня. Не хочет слышать.

— Джейн, я… просто пытаюсь уберечь тебя от той опасности, в которой ты будешь рядом со мной.

— Да что за чушь несусветная ?! — взрываюсь я.

Эйден выпускает воздух через ноздри и сжимает кулаки.

— Именно потому, что люблю, я должен отпустить тебя.

— Но Я не хочу уходить! — делаю акцент на слове «я».

Он должен услышать меня.

— Ты не понимаешь, — будто читая мои мысли, произносит Эйден, только делает себя главной жертвой нашего недопонимания. — Это обернется плачевно. Для нас двоих. Для Росса!

— Причем здесь Росс?! — начинаю хрипеть от того, как громко воплю. — Какое вообще отношение к нам имеет твой брат?

— Если я не отпущу тебя, пострадаем не только мы, — Эйден игнорирует мои вопросы.