Время побежденных - Голицын Максим. Страница 32

Все это, вместе взятое, выглядело паршиво. Не могу сказать, что все террористы были здоровенными бугаями — один из них, хлипкий парень в очках, типичный технарь, второй тоже так себе, остальные, правда, покрепче… Но пятеро да плюс смертник… Я взглянул на светящиеся стрелки наручных часов — четверть девятого. Нужно было что-нибудь придумать, выкурить их оттуда, но я так устал, что ничего не приходило в голову. Узкий коридор заканчивался тупиком — там было так темно, что, когда я прислонился к холодной стене, я не мог разглядеть собственную руку.

Неразборчивые голоса, звук шагов… Еще двое прошли по коридору так близко от меня, что воздух, потревоженный их движением, пошевелил мои волосы. Семеро! Семеро, не считая смертника-зомби! Бедняжка Сандра — если ее судьбу решит этот проклятый компакт-диск, я рискну!

Дверь приоткрылась и вновь захлопнулась, впустив новоприбывших. Я так и не успел разобрать, был ли Хенрик одним из них.

И что мне, черт возьми, теперь делать? Я могу просидеть в этом мерзком склепе до полуночи и выскочить, как чертик из коробочки, с последним ударом часов, держа компакт-диск в руке. То-то они удивятся!

Я все еще пытался продумать какой-нибудь мало-мальски приемлемый план действий, когда что-то случилось. Голоса в комнате стали громче, я услышал торопливый топот и грохот в центральном холле. Взрывная волна была такой мощной, что доспехи в нишах отозвались железным лязгом. Там явно что-то происходило. Дверь подвала распахнулась, выпустив сначала зомби, который с автоматом наперевес ринулся по коридору, а за ним следом — и остальных террористов. Похоже, их решил проведать не только я один. Ветер перемен явно подул в мои паруса. В холле взрывы для разнообразия чередовались с короткими автоматными очередями; крики; отрывистые, сухие, как пистолетные выстрелы, команды…

Неизвестно, сколько времени мне отпущено. Пора действовать.

Я прыжком ворвался в комнату. Кроме Сандры, там был лишь технарь-очкарик; он наблюдал за телеэкраном, на котором мелькали какие-то тени. Монитор, очевидно, был установлен у входной двери. Он изумленно вытаращился на меня.

— Сюрприз! — Прежде чем врезать ему в челюсть, я дружески ему подмигнул. Вырубив очкарика, я подбежал к Сандре. От нервного напряжения она так обессилела, что даже не вскрикнула — лишь поглядела на меня тревожно расширенными глазами.

Особенно разводить сантименты было некогда — я изо всех сил грохнул об пол какой-то монитор и осколками стекла перерезал полосы клейкой ленты на ногах и запястьях Сандры. Она почти упала мне на руки — в другое время ее тело, нежное и упругое, заставило бы меня предпринять совсем иные действия, но сейчас нужно было спешить. Я потянул девушку за собой. Мы уже выскочили за дверь, и я прикинул, стоит ли попытаться прорваться через холл, как вдруг по лестнице загремели шаги. Раздумывать было некогда — я втолкнул Сандру в темную нишу в конце коридора и встал рядом, зажав ей рот ладонью. Она была в таком состоянии, что могла, не владея собой, выдать нас обоих.

Если это вернулись люди Хенрика, все пропало. Сейчас они увидят бесчувственное тело программиста, пустое кресло, обрывки липкой ленты на полу, и им не понадобится много времени, чтобы сложить два и два.

Но, когда они оказались в луче света, падавшего из-за двери, я понял, что это наши новые гости. Уж не знаю, кого я ожидал увидеть, но это были всего-навсего два мрачных подонка из портового отребья; они часто болтались в кабачке у Уле в надежде на любую прибыльную работенку. Одного я знал — бывший морской пехотинец, малый ловкий и обученный, но жестокий, как сам дьявол. Ему приписывали несколько особенно кровавых заказных убийств в припортовой зоне. Профессионал, он, видимо, сам формировал боевую группу и был тут за главного. Они решили проверить подвал на случай, если там затаился кто-то из людей Хенрика.

— Эй, погляди, — сказал один из них другому, — тут уже кто-то побывал. Кто это успел, интересно?

— Кто-нибудь из наших заскочил, — предположил «морской котик». — Да тут и делать было особенно нечего. Вон, всего один.

Забавно, но для того малого в очках я невольно выступил в роли ангела-хранителя — они решили, что он мертв, и не стали приглядываться. Если бы я его не вырубил, они бы срезали его из автомата. На всякий случай они дали очередь по приборам — я услышал звон стекол и грохот отскакивающих от металлической поверхности пуль. Потом они повернулись и пошли обратно к лестнице.

Сандра повисла у меня на руке, и, если бы нас заметили, я даже не сумел бы прицелиться и выстрелить.

Но они ушли. Сапоги прогремели по лестнице, и все стихло. Я выжидал. В холле еще какое-то время слышались голоса, торопливые отрывистые команды, звук удаляющихся шагов. Пару минут я подождал для верности, потом потянул Сандру по коридору. Нужно было торопиться — неизвестно, сколько человек на самом деле в группе у Хенрика, а если кому-то все же удалось уцелеть, они могли вернуться в любой момент.

В холле было совсем темно, лишь в углу тлели, догорая, какие-то обломки. Схватив Сандру за руку, я начал пробираться к двери. По пути я наткнулся на что-то мягкое. Я нагнулся и ощупал тело — оно уже начинало остывать. Наверняка были и другие, но я не горел желанием их разыскивать. Последний труп лежал у двери, головой вниз на ступеньках, ведущих в холл. Сандра вскрикнула — тут я ничего не мог поделать. Забавно — то она спокойно в морге работает, то при виде свежего трупа орет как резаная. Никогда не поймешь этих женщин.

Мы пулей пересекли лужайку перед башней и оказались на пустыре. Сандра была в туфельках на высоких каблуках — изящная штучка, но совершенно непригодная для передвижения по пересеченной местности. Пришлось подхватить ее на руки — она обняла меня за шею, ее душистые волосы щекотали мне лицо. Вела она себя на удивление покладисто — словно давешней стычки и не было. Правда, я уже достаточно хорошо знал ее, чтобы предвидеть — это ненадолго. Скоро опять возьмется за свое. Ничего, темперамент бабе не помеха. Справлюсь как-нибудь!

На пустыре царила тьма, и лишь в небе плясало, переливаясь, разноцветное зарево северного сияния — после Катастрофы эти сполохи можно было видеть на осеннем небе почти каждую ночь даже в умеренных широтах, где раньше о них знали лишь понаслышке.

Наконец мы выбрались на твердый асфальт эстакады. Он давно уже растрескался и пошел выбоинами, но все равно идти тут было легче, чем по неровностям заболоченной почвы. Я осторожно опустил Сандру на землю, и девушка, всхлипнув, прильнула ко мне. Я погладил ее по растрепавшимся волосам.

— Все в порядке, детка.

Дрожащей рукой она вытерла слезы.

— Прости меня, Олаф! Я была… такой стервой.

— Но очень симпатичной стервой.

Я повернул к себе ее лицо, мерцающее во тьме словно бледный цветок, и нежно поцеловал.

— А сейчас соберись. Нам нужно торопиться.

— Куда мы идем?

— Нам, вернее, мне нужно повидать одного человека. Но это может быть опасно. Сейчас я отведу тебя к Антону. Семейство у него шумное и безалаберное, но там ты будешь в безопасности. Я не хочу, чтобы ты вновь рисковала из-за меня.

Она покачала головой.

— Нет! Я останусь с тобой. Я чувствую, происходит что-то важное, Олаф!

— Может быть…

— Кто были эти люди? Те, что меня захватили?

— Какая-то организация. Но я и сам не знаю, какие цели они преследуют. Вот это я и хочу выяснить. Они тебя обижали?

Она вновь затрясла головой так, что взметнулись ее темно-рыжие волосы.

— Нет. Они обращались со мной вполне прилично. Сказали, что до полуночи мне не о чем беспокоиться. Но, если бы ты не пришел, я думаю, они бы меня убили без всяких колебаний.

Я задумчиво кивнул.

— А кто на них напал? Это были твои люди?

— Вовсе нет. Мне кажется, что архив ищут несколько группировок, все время наступая друг другу на пятки. Я думаю, кто-то решил убрать конкурентов.

— Что же там такое?

— А вот это, — сказал я внушительно, — я и хочу выяснить.