Время побежденных - Голицын Максим. Страница 39

— Какие это — остальные?

— Все началось с нашей собственной, — пояснил Карс. — В отличие от вас мы вышли в космос, начали осваивать околосолнечное пространство. Потом на орбите одной из внешних планет мы построили верфь, где начали делать огромный межзвездный корабль — вы бы назвали его ковчегом. Мы собирались странствовать от звезды к звезде, а может — и основать где-нибудь колонию, если бы удалось найти планету с подходящими для жизни условиями. Мы были молодой, энергичной расой, а наша планета была сильно перенаселена. Построив несколько таких кораблей, мы отправились в путь. Мои предки были на одном из них. Но в ближайших звездных системах ничего подходящего найти не удалось. Пространствовав в космосе больше ста ваших лет, корабль возвратился в родную систему. Он требовал ремонта, и мы причалили к верфи. Все мечтали наконец-то вернуться домой, но, когда мы попытались связаться с нашей родной планетой, оказалось, что она не отвечает на наши позывные. Тогда мы решили снарядить разведывательный бот и отправить его туда. Когда он наконец возвратился, выяснились ужасные вещи. Людей — я имею в виду представителей нашей расы — на планете осталась практически горстка. Все началось с цепочки каких-то странных катастроф. Сначала взорвался крупный завод, производящий топливо для межпланетных кораблей, потом — несколько атомных электростанций. И все — по совершенно непонятной причине. Вся планета была покрыта слоем радиоактивных осадков. Потом, несколько лет спустя, уцелевшие словно сошли с ума — начались совершенно дикие, жестокие и немотивированные убийства, какие-то необъяснимые, пугающие происшествия. Сначала в ненаселенных местах, а потом и в городах появились чудовища — мы так и не знаем, откуда они взялись. Может, это были люди-мутанты, может — животные… Экипаж разведывательного катера состоял из ста двадцати кадаров, на верфь вернулись всего тридцать. И тех пришлось лечить, а несколько пилотов просто сошли с ума. Что нам было делать? Мы обосновались на верфи, облетели базы на всех внешних планетах, подобрали всех уцелевших, дождались возвращения остальных межзвездных ковчегов, объединили их в один огромный корабль — и пустились в плавание. Конечно, мы искали планету, пригодную для обитания, мир, который мог бы стать нашим домом, — но еще отчаянней искали мы разумную жизнь. Нас было так мало — а Вселенная так велика. Что такое для нее три тысячи мыслящих существ? Нам было так одиноко… Вы не представляете себе, что это такое — блуждать во тьме без надежды, без ответа…

…Во время наших странствий по Вселенной нам попалось несколько планет с разумной жизнью. Вернее, планет, когда-то населенных разумной жизнью. Но все они были пусты — развалины, покрытые радиоактивной пылью, и горстка чудовищ, пожирающих друг друга, — вот все, что осталось от некогда могущественных цивилизаций. Словно везде действовала какая-то зловещая чума — та самая, что погубила и нашу планету. Невидимое, но тем не менее очень действенное зло. Стоило цивилизации достигнуть определенного технического уровня, как она погибала в корчах и муках.

Корабль наш продолжал кочевать от звезды к звезде. Поколения на нем сменялись поколениями, хотя по вашим меркам мы — настоящие долгожители. И вот наконец нам повезло — пролетая мимо вашей Солнечной системы, наши приборы зарегистрировали вспышку излучения. Оно шло с третьей планеты. Там еще существовала разумная жизнь, и ей грозила опасность!

— Да какая же, черт возьми, опасность? — сердито спросил Хенрик.

— В том-то и беда, что о природе этой опасности нам ничего не было известно. Мы наблюдали лишь результаты ее действия. А здесь, кажется, нам впервые представилась возможность застать ее в зародыше. А может, и найти виновных — какой-то злокозненный разум, темную силу, действующую исподтишка и уничтожающую целые планеты. Как она проявляет себя? Как действует?

Сначала мы оставались просто наблюдателями — вывели наш ковчег на околоземную орбиту, построили на Луне и на Марсе стационарные базы… Мы начали принимать ваши теле- и радиопередачи, изучили ваш язык…

— Что-то плохо вы его изучили, — заметил я.

— Мы никогда не отличались особыми способностями к языкам, — сокрушенно отозвался Карс. — А у вас их несколько, и все такие сложные. У вас даже внутри одного языка несколько разных жаргонов — профессиональный, бытовой, уличный, официальный… у нас такого нет. Кстати, язык вашей прессы и политических деятелей — это же одни сплошные штампы!

— Как-нибудь без тебя разберемся, — холодно перебил Хенрик.

— Это я так, к слову. Ну вот, когда мы более-менее освоились, начали разрабатывать стратегию внедрения в ваше общество. Нам нужно было понаблюдать за вами изнутри, с поверхности планеты, но мы боялись себя выдать. Вдруг это неведомое зло начнет избирательно уничтожать нас, если догадается, что мы знаем о его существовании? Или ваши власти откажут нам в высадке, если поймут, что мы — не могущественная цивилизация, с которой не стоит портить отношения, а всего лишь население одного-единственного корабля, пусть даже и очень большого? Поэтому, когда появились туги, мы решили вмешаться. Мы поняли, что это — начало конца. И может, мы, приблизительно зная, что происходит на самом деле, сможем найти что-то, что упустили раньше?

Хенрик угрюмо сказал:

— Знай мы тогда, кто вы такие, ноги бы вашей на Земле не было!

— Вот именно, — грустно ответил Карс. — Нам приходилось скрывать, что мы беспомощны, что у нас нет дома, что за нами не стоит могущественная цивилизация… И все это время мы продолжали наблюдать, надеясь, что эта темная сила выдаст себя. Поэтому, когда Ионеску связал наше появление с теми бедами, которые на вас свалились, нам пришлось его устранить. Мы боялись, что ему поверят и нас вышлют с Земли. И тогда уже ничего нельзя будет сделать!

— Ну и как, — с интересом спросила Сандра, — выдала?

— Что?

— Ты сказал, вы рассчитывали, что, если никто не будет знать, зачем вы в действительности сюда прибыли, вам удастся раскрыть механизм этой странной галактической напасти. И как, удалось?

Карс вздохнул.

— Боюсь, что мы по-прежнему в неведении. Все мы — те, кто работает резидентами на Земле, — постоянно собираем данные и отправляем их на базу. Там с ними работают наши ученые и аналитики. Но ни к какому единому выводу они так и не пришли. Ты мне веришь, Олаф? Мне очень важно, чтобы ты мне поверил. Человечеству угрожает огромная опасность. А мы ничего не в силах сделать — даже не можем понять, откуда она исходит. Стараясь вам помочь, мы только наделали бед…

— Не знаю, — нерешительно проговорил я, — мне нужно все обдумать. Нужно привыкнуть к этой мысли.

— Он просто пудрит нам мозги, — яростно произнес Хенрик, — разве вы не понимаете? Он выдумал все это, чтобы сбить вас с толку. Они, видите ли, тут ни при чем! Во всем виновата какая-то темная сила!

— Послушайте, Хенрик, — вступилась Сандра, — а вдруг он действительно прав?

— Держи карман шире!

— Про карман я что-то слышал, — оживился Карс, — это, по-моему, значит — в четверг после дождя?

— Слушай, оставь ты эти крылатые фразы! Почему ты никогда не изъясняешься нормально?

— Нас учили, речь нужно оживлять.

— Оживляй как-нибудь по-другому.

— Почему бы не пристрелить этого идиота? — вспылил Хенрик.

— Потому что он — мой напарник. Этого достаточно?

— Только потому, что он не пристрелил тебя, когда мог это сделать?

— Уймись, Хенрик. Нужно доставить его в управление. Пускай они сами с ним разбираются.

— Как они с ним разберутся? Погонят его через детектор? Ты не хуже меня знаешь, что детектор лжи не рассчитан на кадаров. И сыворотка правды — тоже.

— Что же ты предлагаешь? Пытать его?

— Вы тут все озверели, — брезгливо произнесла Сандра. — Вы хуже тугов.

— Убить эту тварь, — сказал Хенрик, — а потом обнародовать материалы. И пусть они попрыгают!

— Вы делаете большую ошибку, Хенрик, — тихо сказал Карс. — Вы только спровоцируете массовые расправы над кадарами — и все. Вас, землян, это все равно не спасет.