И снова девственница! (СИ) - Соломахина Анна "Fjolia". Страница 5

— Как же мне нравится, когда ты молчишь, — он подошёл к прикованной женщине и провёл узловатым пальцем по скуле, — ты так прекрасна в своей беспомощности, — он наклонился и вдохнул её запах. Скривился. — Особенно, если тебя помыть.

Люба равнодушно пожала плечами и уставилась в первую попавшуюся точку на стене. Ей было фиолетово, что там нравится или нет этому садисту, хотелось просто никогда его больше не видеть, а ещё лучше не вспоминать. Её до сих пор потряхивало от ужасного видения, несмотря на то, что оно оказалось иллюзорным. Этот негодяй нашёл главную болевую точку — ребёнка. Даже за себя она так не волновалась, как за неё. Да и то лишь в контексте того, что некому будет позаботиться о малышке — мама одна не справится. Но это не значит, что она не попытается выкрутиться. В крайнем случае, она планировала умереть, ведь при таком исходе трогать её девочку не будет нужды. А дочка… за ней она присмотрит, пусть и бесплотным призраком.

— А теперь контракт, — вернул к действительности ненавистный голос, — полное подчинение моим приказам, никаких половых связей, — тут он глумливо усмехнулся и уточнил, — нарушающих плеву, иначе брачный алтарь тебя не примет, и ни одной живой душе о наших договорённостях.

Со вторым условием она была полностью согласна и готова его выполнять без каких-либо оговорок, третье со скрипом, но без него никак. В конце концов, она находится непонятно где, кому можно доверять, а кому нет — не знает. Хотя как не знает? Знает — никому! А вот первое отдавало сомнительным душком. Люба перевела на него взгляд, и тот понял всё без слов.

— Я сказал полное подчинение, — с нажимом повторил мужчина.

И тут её осенило: какое воздержание, какая плева? Она уже давно не девственница! Губы растянулись в радостной улыбке, не предвещавшей оппоненту ничего хорошего.

— Что опять? — не стал обманываться лёгкой победой злодей. Со скрипом, но ему пришлось снять заклятие немоты.

— Вы кое-что упустили, — хрипло ответила пленница, — точнее опоздали лет на, — нехитрые математические вычисления, — шесть, так точно.

— Это ты кое-что упускаешь, — лёгкое движение кистью и цепи со звоном опали на пол, — я маг и легко восстановлю сей недостаток.

— Ого! — присвистнула Люба, вновь прикрываясь одеялом. — Так вам надо бизнес открывать, знаете, сколько на этом можно денег заработать?

И тут он расхохотался: искренне, ядовито. По-иному просто не умел.

— Знаю, — вновь вернулась маска безразличия, — но это ниже моего достоинства.

— Понятно, — она вновь отвела взгляд, — насчёт подчинения…

— Это не обсуждается, — отрезал маг.

— Тогда прощайте, — со скоростью бешенной белки она залезла по ближайшему кроватному столбу и сиганула вниз головой прямо на каменные плиты пола.

— Вот упрямица, — покачал головой герцог Брионский и обошёл вокруг замершей у самого пола фигуре, — неужели ты думала, что я позволю тебе умереть без моего на то соизволения? Похоже, ты всё-таки дура. Ладно, мне надоел этот спор. Сейчас тебя помоют и накормят, — он вернул ей вертикальное положение и опустил на кровать, — и дадут нормальную одежду. А то совсем одичала.

И вышел, оставив Любаню размышлять о тщетности сопротивления. Ничто так хорошо не примиряет с действительностью, как простые радости после долгих лишений — старая, мудрая истина. Откуда ему было знать, что действительно являлось для неё лишением, а что лишь временным неудобством. Да, он неплохо изучил её неприглядную с виду жизнь, но познать нутро так и не смог.

Мужчина, неженатый и не имевший детей — что он мог знать об истинной силе материнской любви? Да она готова костьми лечь, но не дать добраться до сокровенного! Люба вообще предпочитала превентивные меры. Самая желанная из них — прибить негодяя, предварительно вызнав, как вернуться обратно. На худой конец, просто прибить. Да, ребёнок в списке её приоритетов стоял на первом месте.

А на втором… на втором шла мораль. Ни одному мужчине она не позволит к себе прикоснуться, пока не сможет доверять. А этот тип не только пытался заставить её соблазнить какого-то прынца, но и сам был не прочь оказать «простое человеческое внимание». Ещё эта оговорка с девственностью. Нет, сами такое ешьте!

Магия ещё эта…, хотя именно она многое объясняла в этой чрезвычайно запутанной истории. Вообще, Люба всегда была девушкой приземлённой и в магию не верила. По крайней мере, тем гадалкам, что обещали по фотографии, отправленной по почте вместе с крупной суммой денег, вечную любовь, неземные богатства и долголетие, как у баобаба. Здесь же ей не раз продемонстрировали как минимум телекинез, о максимуме думать не хотелось вовсе. И это, на самом деле, главная проблема, в которой она совершенно не разбиралась и ничего не могла ей противопоставить. Будь ты хоть трижды дипломированным специалистом в области психологии, но если ты собака, то радуги тебе не видать. Нет, с этим определённо надо что-то делать!

Как Любаня ни сопротивлялась, приятное чувство неги окутало её, едва она погрузилась в тёплую ванну. Что уж говорить про вкуснейший стейк с золотистой корочкой и нежнейшим мясом внутри. А к нему отварной картофель и помидоры, запечённые под сыром. Черешневый сок и гроздь душистого винограда.

«Неплохой пряник», — ухмыльнулась пленница, — «на какую-нибудь дуру бы подействовал, но я-то помню, что он козёл!» — и продолжила поглощать калории, пока не отобрали.

Вышеупомянутый вошёл вскоре после того, как её обрядили в лёгкое кремовое платье с кружевом цвета слоновой кости. Глубокое декольте обнажало верхнюю часть груди, что совершенно не устраивало женщину. Взглянув на себя в зеркало, она недовольно цыкнула и попыталась натянуть ткань повыше.

— Скромность украшает человека, — раздался ироничный комментарий, — но не в твоём случае.

Она резко обернулась на голос и увидела в дверях ту же унылую физиономию. А, нет, кажется, кто-то научился улыбаться. Точнее, пытался вспомнить, как это делается. Неудачно.

— А сейчас будет ещё лучше, — он протянул ей хрустальный бокал с какой-то мутной жидкостью, — пей.

На всякий случай она завела руки за спину и отрицательно мотнула головой.

— Слушай, ты ещё контракт не подписала, а уже меня бесишь, — он продолжал держать вытянутой руку, — это просто омолаживающий эликсир.

— Спасибо, я и так неплохо выгляжу, — вежливость и непреклонность — лучший спутник порядочной женщины.

— Для своих лет, а нам нужна юная девица.

— Вам — да, а меня и так всё устраивает. Кстати, а что это вы раздаёте бонусы до того, как заполучили в кабалу, — какой-то непоследовательный тип, — или это хитрый рекламный ход?

— Ты говоришь какой-то бред, женщина, — верхняя губа нетерпеливо дёрнулась, — да любая другая на твоём месте уже бы в ноги мне поклонилась за столь бесценный дар.

— Хмм, — она почувствовала, что ещё чуть-чуть, и он не выдержит: опять либо по стене размажет, либо цепями прикуёт, — только сам сначала попробуй.

«Отведай ты из моего кубка», — память услужливо напомнила товарища Грозного в интерпретации Гайдая.

— Мне нельзя, — он слегка смутился под недоверчивым взглядом, — я вчера уже пил.

— Значит, действует, — внимательный осмотр моложавого гада, — ладно, давай сюда.

Выдохнув, как будто перед ней родная водка на берёзовых бруньках, она решительно проглотила зелье.

Нет, она ничуть не доверяла этому противному субъекту, но уж больно реакция была правдоподобна. Как будто она подловила его на чём-то постыдном, недостойном огласки, особенно в свете того, что он мужчина, ему как бы всё равно на количество морщин.

— Наконец-то, — непробиваемый тип забрал бокал и повернул Любу к зеркалу.

— Ох, ты ж ё моё! — более сложные лексемы оказались недоступны, ибо ошарашенный мозг был занят перевариванием текущих событий.

Преображение чем-то отдалённо напоминало сцену из кинофильма «Смерть ей к лицу», когда, испив волшебного эликсира, героиня Мэрил Стрип резво сбросила пару десятков лет. Поскольку у двадцати шести летней Любани особо отвислых мест и глубоких морщин не наблюдалось, то изменения не отличались большой кардинальностью. Ушла лёгкая послеродовая пигментация, округлились выпуклости, подтянулись мышцы, но самое главное — появились дурацкие подростковые щёчки! Она их терпеть не могла, а когда после родов у неё проступили скулы, то очень радовалась, что наконец-то от них избавилась. И вот снова…