Четвертая обезьяна - Баркер Джей Ди. Страница 37
— Молодец, Томас! — Он положил пакет в карман и повернулся к сержанту: — Эспиноза, рация работает?
Здоровяк посмотрел на рацию и покачал головой:
— Связь пропала, как только мы спустились в подвал. И сотовая тоже не берет.
— Как нам не потеряться в подземелье?
Портер считал, что под землей их ждет целый лабиринт; он живо представил себе многочисленные туннели и ответвления, которые расходятся во все стороны. Наверное, где-то есть их карта, но насколько она точна? Особенно если некоторые туннели проложили во времена сухого закона. Скорее всего, ни на какие карты они не нанесены.
Эспиноза достал из мешочка на поясе баллончик с краской:
— Я не говорил, что в детстве был бойскаутом?
— Тогда все в порядке, веди!
Эспиноза шел первым; за ним следовали Томас и Тибидо, за ними Портер. Замыкал шествие Броган. Они гуськом прошли мимо вагонетки. Сразу стало сыро и холодно, градусов на пять ниже, чем в подвале. Портер решил, что здесь где-то десять — двенадцать градусов. Кто-то очень старался, шлифуя известняковые стены. Даже в современном мире прорыть нечто подобное — задача непростая. А больше ста лет назад рытье таких туннелей было настоящим подвигом. Портер невольно задумался о том, сколько народу погибло на строительстве.
«А недавно к ним присоединилась еще одна душа… по меньшей мере одна», — подумалось ему.
Местами с потолка капала вода — ее было не настолько много, чтобы вызывать беспокойство, но вполне достаточно для того, чтобы пол стал скользким. С утра Портер не собирался заниматься спелеологией; иначе надел бы не кожаные мокасины, а что-нибудь попрочнее, с устойчивой подошвой.
Двадцать минут спустя они дошли до поворота, за которым туннель разделялся на три. Эспиноза поднял фонарь повыше и посветил вдаль:
— Какие будут предложения?
Портер присел на корточки в центре:
— Посвети-ка сюда!
Другие тоже направили в то место лучи своих фонарей. Портер стал рассматривать рельсы. Судя по следам, недавно пользовались только одним коридором — тем, что отходил влево.
— Туда!
Эспиноза встряхнул баллончик с краской и нарисовал стрелку на стене, которая вела назад, в то место, откуда они пришли; потом они зашагали дальше.
Портер оглянулся, но ничего не увидел. Кромешный мрак! Ни намека на свет. Наверное, подумал он, примерно так же выглядит вход в ад. Что будет, если туннель рухнет у них за спиной? Или перед ними? На лбу у него выступила испарина. Насколько они вообще отрезаны от мира?
Он посмотрел на экран айфона. Сигнала не было.
Эспиноза поднял правый кулак, призывая остальных остановиться. Потом ткнул пальцем вперед.
— Вижу впереди свет, — сообщил он, понизив голос.
— Свет с улицы? — уточнил Томас.
— Вряд ли; он недостаточно яркий. Пойдем со мной; остальные подождите минуту.
Портер пригнулся пониже, достал «беретту» из наплечной кобуры, снял с предохранителя и направил ствол в потолок.
Что, если в подземелье начнется перестрелка? Пули, отлетающие рикошетом от каменных стен, способны причинить достаточно вреда. Хотя он в бронежилете, многие места на теле по-прежнему уязвимы. Посмотрев на своих спутников, Портер понял, что они думают примерно о том же. Броган достал из ножен, висевших на бедре, большой нож. В таком месте, наверное, разумно предпочесть холодное оружие пистолету-пулемету МР5, который висел у него за спиной. Тибидо достал «глок».
— Портер!
Голос Эспинозы гулко прозвучал в туннеле, отражаясь от гладкого камня и многократно усилившись.
Портер быстро побежал к свету; остальные бросились за ним. Эспинозу и Томаса они нашли посередине своего рода камеры. Ее заливал яркий свет. Задрав голову, Портер увидел наверху лампочку — здесь каким-то образом удалось подключиться к городской электросети. В дальнем углу к стене была прислонена лестница. Над тем местом, где она стояла, виднелась крышка люка. Эспиноза показывал ножом на землю:
— Смотри!
На полу рядом стояли три белые коробочки, каждая перевязана черной бечевкой. На средней коробке было написано: «Портер».
— Перчатки! — крикнул Портер.
Тибидо достал перчатки из кармана куртки. Портер надел их и осторожно развязал первую коробку; бечевка упала на пол. Он откинул крышку…
И увидел человеческое ухо, лежащее на ватной подкладке.
— Жуть, — поморщился Броган, делая шаг назад.
Портер открыл следующую коробку и увидел в ней глаза.
Голубые. С одного свисала часть зрительного нерва, сморщенная и засохшая; она приклеилась к вате тонкой струйкой крови.
В последней коробке лежал язык.
Портер не проверял найденный труп на наличие языка. Ни глаз, ни ушей у него не было, но он решил, что их отъели крысы.
— По-моему, это органы того покойника, которого мы нашли в подвале. Но, чтобы все выяснить наверняка, надо отправить коробки на экспертизу…
— Ни в коем случае, — возмутился Броган. — Я это не понесу!
— Я тоже, босс, — согласился Тибидо. — Это плохие амулеты, табу!
— Вот гомики, — выругался Томас. Он вынул из рюкзака три пластиковых контейнера и протянул их Портеру: — Если упакуете, я их понесу.
Портер покачал головой:
— Пока оставим все здесь. Пусть сначала криминалисты здесь подробно все осмотрят. — Он встал и показал на лестницу: — Он хочет, чтобы мы поднялись туда. Никакой другой причины оставлять здесь коробки нет. Помечает место.
— Пошли! — Эспиноза выхватил пистолет и начал подниматься. — Броган, прикрой меня!
— Есть, сэр! — Броган встал на одно колено у подножия лестницы и прицелился из пистолета-пулемета в люк.
Поднявшись наверх, Эспиноза потянул на себя металлическую крышку. Тянуть тяжелую стальную крышку из такого положения оказалось трудно. Портер знал это по опыту; такие крышки весили килограммов пятьдесят. С громким скрежетом крышка сдвинулась в сторону. В камеру хлынул дневной свет. Портер невольно зажмурился; он слишком много времени провел в темноте.
Эспиноза достал «глок» из наплечной кобуры, ловко и быстро подтянулся, выбрался наружу и тут же откатился вбок.
Броган стоял у подножия лестницы, целясь в небо.
— Все чисто! — послышался голос Эспинозы.
— Вперед, детектив. — Броган посторонился, пропуская Портера вперед.
Портер кивнул ему и устало стал подниматься по лестнице, наслаждаясь теплом — в подземелье он продрог до костей. Очутившись на верхней ступеньке, выглянул наружу. Люк находился в центре жилого квартала. Машин не было; окружавшие их особняки выглядели недостроенными.
— Насколько я понимаю, мы на «Озерном причале», — заметил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
41
Дневник
От кошки больше не пахло; отсутствие вони приятно удивило меня. Я пнул останки носком ботинка. С комка шерсти взлетел рои мух; пара ползучих тварей метнулась от скелета в поисках убежища. То, что осталось, больше всего напоминало ломтики сгнившего вяленого мяса с черными и белыми шерстинками. Череп казался меньше — он усох из-за ветра и дождя. Конечно, думать так было глупо; кошки не усыхают, даже когда находятся в воде. И все же череп казался меньше. Какое-то существо отбежало прочь, неся в зубах остатки хвоста. Интересно, почему кто-то захотел полакомиться именно хвостом? Матушка-природа и ее творения никогда не переставали меня удивлять.
Коляску приходилось толкать с усилием. Когда колесо наехало на выступающий из земли корень, я испугался, что тщательно уложенные пакеты упадут. Я нагнулся и поправил их. Содержимое проминалось от прикосновения, как поверхность воздушного шара, наполненного водой. Я представил себе, как мой палец протыкает пластик и погружается в содержимое пакета, и обругал себя за то, что не подумал захватить перчатки. Может, сбегать за ними домой? Подумав, я решил, что не стоит. Отец ведь хотел, чтобы я выполнил его поручение как можно скорее. Кроме того, на перчатках (или из-за перчаток) останутся лишние следы. Придется придумать, как избавиться и от них. Нести их домой нельзя — там на них мог случайно наткнуться кто-то чужой. Я невольно вспомнил большое пятно на полу подвала — все, что осталось от мистера Картера. Лишние улики ни к чему. Выбросить перчатки в озеро тоже рискованно; там их могут найти и выследить меня. Однажды отец рассказывал, что полицейские умеют снимать отпечатки пальцев с обратной стороны перчаток. Поэтому лучше работать голыми руками. Руки потом можно просто отмыть.
Дойдя до кромки воды, я отпустил ручку коляски и огляделся по сторонам. На берегу могли оказаться рыбаки, любители купания или просто зеваки; все они стали бы нежелательной помехой для моего дела. Мне показалось, что все спокойно. Ни в воде, ни на берегу никого не было.
Довольный, что вокруг ни души, я достал нож и раскрыл его. Взял самый верхний пакет и сделал на нем надрез — конечно, сверху, чтобы содержимое не залило все кругом. В нос мне ударил мерзкий, гнилостный запах; я поспешил отвернуться.
Что ж, отец, будем надеяться, рыбкам придется по вкусу наше угощение! Я метнул пакет на середину озера, вложив в бросок всю силу. И хотя меня ни разу не брали в школьную футбольную команду, пакет пролетел достаточно большое расстояние, прежде чем плюхнуться в воду и скрыться с поверхности.
— Вот болван! — выругал себя я, сообразив, что забыл привязать к пакету камень.
Я смотрел на воду, ожидая, что пакет всплывет на поверхность, но он так и не всплыл. Прошло несколько минут; все было спокойно.
Повернувшись к коляске, я посчитал пакеты. Их оказалось тридцать с лишним. Я понял, что мне понадобятся камни, много камней. Я собрал возле коляски небольшую кучку. Потом стал приклеивать камни к пакетам клейкой лентой, оборачивая крест-накрест для верности, чтобы не отвалились. После того как все пакеты получили утяжеление, я начал по одному надрезать их и швырять в воду, стараясь закинуть как можно дальше. Из-за тяжести у меня не получалось кидать очень далеко, и все же мои «снаряды» падали довольно далеко от берега. Раньше я любил купаться в озере, правда, в тот день решил для себя, что больше ни за что не буду в нем плавать. Поэтому я знал, что буквально через несколько шагов от берега дно круто понижается. Я не знал, какова глубина озера посередине, но мне достаточно было пройти шагов десять, чтобы вода дошла мне до подбородка — еще шаг, и нужно будет плыть или тонуть. Пакеты плюхались в воду не ближе пятнадцати — двадцати шагов от берега; я не сомневался, что они сразу же шли на дно.
На то, чтобы выполнить задание, у меня ушло минут сорок. К тому времени, как коляска опустела, плечи и спина у меня ныли от напряжения, а лезвие ножа покрывала алая пленка. Я окунул нож в воду и стал стирать пленку большим и указательным пальцами; я тер, пока металл не заблестел. Нож я сложил и убрал в карман. Перед уходом бросил последний взгляд на воду. Я почти не сомневался, что мои «снаряды» не всплывут на поверхность. Беспокоил меня только самый первый пакет. На всякий случай я решил еще раз наведаться к озеру попозже. Лучше перестраховаться.
Бросив остатки клейкой ленты в коляску, я взялся за ручку и зашагал по тропинке назад. Меня ждал дом Картеров.