В плену бессмертия (СИ) - Дорошин Богдан. Страница 47

— Если я вам расскажу, где вы, вероятно, сможете его найти, — осторожно начал Нортатир, — это что-нибудь будет значить для меня? Какую-то поблажку?

— Ну-у, — протянула Астор, — учитывая, что ты та еще мразь, то твою шею неплохо было бы поместить в петлю, в назидание остальным. Но если ты покаешься, тогда, вероятно, мы рассмотрим возможность отослать тебя, хм, на пожизненные каторжные работы. Уверена, городской судья примет во внимание тот факт, что ты пожертвовал от «чистого сердца» столько золота Храму.

— Угу, — невесело отозвался будущий каторжник. — Вы гарантируете?

— И откуда простолюдины набираются подобных слов? — Астор перекинулась с Бартиром ироничной улыбкой, а после вновь сурово поглядела на узника: — Говори давай, а не то снова поволокут вниз. Очисть душу, помоги поймать опасного еретика.

— Он… этот парень… его так искалечили, что покинуть город он попросту не мог, даже при посторонней помощи. У нас в городе, — говоря эти слова Нортатир смотрел в стол, — есть пустующий дом, купленный на подставное лицо. Место на случай…

— Говори-говори, — приободрила леди Астор, привставая.

— На случай, если все пойдет плохо. Чтобы переждать.

— И на какой же улице нам искать это убежище?

Его тело умирало, Максим чувствовал это. Не на уровне догадок воспаленного сознания — он почему-то знал, что время пришло. Дышать становилось с каждым вздохом все труднее, сердце билось прерывисто. Удар, удар, пауза. Снова удар и опять пауза. Но уходить вот так, в одиночку, посреди темной комнаты не хотелось. Сиркину не стыдно было признаться в своем страхе.

А боялся он безумно, и отчасти благодаря этому ужасу нашел в себе силы громко прохрипеть:

— Эй! Я здесь, наверху! Пожалуйста. Помогите! Я… здесь…

После того жуткого протяжного крика, что раздался с первого этажа, прошло уже минут десять. Возможно женщина давно убежала, и Максим лишь напрасно тратил силы. Сознание плавало, норовя покинуть его в любой момент. Он не чувствовал своих рук, боль слилась в поломанных костях в одно целое, но мозг уже почти не реагировал на страдания. Разве что, когда молодой человек пробовал шевелиться.

Время утекало неумолимо, но Сиркин надеялся, что смерть — это не конец. Он вновь станет бесплотным духом, воспарив над всем миром.

Когда Макс уже готов был сдаться и уйти навсегда, дверь приоткрылась и в комнату с огарком свечи заглянула девушка. Взгляд Сиркина был затуманенным и не мог разглядеть пришедшую. Все что он чувствовал, так это удовлетворение, что умереть ему придется не в одиночестве.

Неожиданно он вспомнил о своей христианской вере, и очень пожалел, что рядом нет священника, который смог бы отпустить ему грехи. Ведь с их грузом на небеса могут и не взять…

— Там мертвые тела, — пробормотала девушка. — Их убили, и я ощущаю их боль, гнев, ненависть. Бедный Бусфа… А ты как сумел выжить? Тебя не нашли, да?

— Это… не имеет значения, — слова давались очень тяжело. — Я… тоже. Скоро умру.

Девушка подошла поближе, и Макс все же смог разглядеть, что она весьма миловидна. Немного пухленькие щечки, раскосые глаза, черные волосы. Он бы мог в такую влюбиться. Да что уже толку…

— Дай мне руку. Пожалуйста, — слабо попросил Сиркин, ощущая как глаза наполняются соленой влагой. — Я не хочу… вот так… не хочу!..

— Я понимаю, — служанка опустилась на колени, накрыв своими ладонями руку Максима, и в ее прикосновении он ощутил нечто чужеродное, напомнившее ему вдруг черные пасти воронок, что поглощали души по всему городу. — Все будет хорошо. Там, куда ты отправишься — много лучше.

— Обещаешь?

— Клянусь.

Первоначально Герин рассчитывал просто надавить на Карла ва Риккода, вытрясся из того всю необходимую информацию и забрав себе один из артефактов его нелегальной коллекции. Но так уж получилось, что дворянин был настолько радушно настроен к гостю, что Проклятый медлил. Ему показалось, что он сможет достичь своей цели простыми уговорами и обманом, пусть на это придется потратить несколько больше времени. К тому же в доме, полном слуг и охраны, применять насилие к хозяину было чревато проблемами. Герин конечно мог сделать все незаметно, воспользовавшись своим бесценным опытом, нажитым веками, и даже добиться кое-какого успеха, но существовала вероятность, что выйти из здания ему все же не дадут. А ведь еще нужно покинуть квартал знати, охраняемый не хуже…

— Моя сестренка вечно вляпывается в какие-то неприятности, — пробурчал Карл, лично разливая янтарную настойку по хрустальным стаканам. — Выпьете?

— Не откажусь, — Герин лишь недавно покинул купальни особняка, и теперь был переодет в чистую одежду. — Правда надолго задержаться здесь я не смогу. Мой друг болен, а если по правде — он умирает.

— О, какое несчастье, — на лице ва Риккода отразилось сочувствие. — Я могу чем-то помочь? Все же вы спасли Ванессу. Она хорошая девочка, но очень уж далека от реальности. Ей все подавай балы, красивые наряды, знатных женихов. Знаете сколько партий она уже отвергла?

Герин решил не отходить от намеченной темы. У него действительно было не очень много времени. Аксир может долго не протянуть, а странник и так уже потерял несколько лишних часов. Другое дело, что без магического предмета покидать этот особняк резону нет. Лишь магическая энергия может спасти столь нужного Зарукки человека. В противном случае придется использовать Глаз Демона, а в нынешней ситуации — это смерти подобно.

А потому Проклятый решил не ходить вокруг да около, и сразу перешел к сути:

— Мой друг… его прокляли. Я слышал, что в Арсдане можно обзавестись некими предметами сверхъестественного свойства, которые могут развеять чары. Именно поэтому я и покинул родные берега своего континента.

— Я мало, что знаю о вашей родине, — издали начал Карл ва Риккод, — но слышал, что законы у вас несколько более гуманны. Здесь, дорогой Пар ва Ут, все не так. То о чем вы говорите — артефакты, магия, эликсиры — находится под запретом. Храм, устами Эркалота вещает, что грех владеть силой, исходящей не от нашего бога. Примерно так.

— Но ведь что-то можно сделать? — встрепенулся Герин. Ему до одури надоело изображать из себя обеспокоенного чужой бедой идиота, но он терпел. — Грешно будет, если хороший человек погибнет из-за пары суеверий! У меня есть золото! Много!

Это был пробный выпад, и Проклятый не знал, угодит ли в цель. Карл ва Риккод не являлся дураком, которого можно столь просто обмануть. Но и переживать ему особой нужды не было, так как работал он всегда через посредников, и никогда лично не пачкал руки грязными делишками.

— Для вас много значит этот человек? — зашел дворянин издалека.

— Как для вас ваша сестра, милорд! — с пылом сообщил Герин, сжимая кулаки. Мысленно же он радовался, что в комнате нет зеркала: не хотелось лицезреть как по дурацкому выглядит его лицо. — Если вы можете помочь мне, то прошу вас как дворянин дворянина!

Карл помедлил с ответом. Пригубил настойки, облизал обожженные алкоголем губы и изобразил задумчивость. Потом сказал:

— Лично я помочь вам не в силах, дорогой сэр Пар. Но… возможно я знаю некоторых людей, кто сведущ в этой сфере. Они, вероятно, смогут достать необходимые вам вещи. Правда, сразу хочу предупредить — берут за свои услуги эти люди немало.

— На деньги мне плевать, если я смогу получить необходимый артефакт как можно скорее!

— Звон монет в этом городе решает многое, — философски заметил Карл. — Как впрочем и везде. За определенную сумму вы сможете достать все что угодно.

— С собой я привез тысячу золотых эрков, — солгал Герин не моргнув и глазом, — и потратить я готов их все!

От названной цифры Карл ва Риккод опешил. Контрабандист Харро, который должен был приплыть в Арсдан со дня на день, за всю партию должен заплатить около шестисот монет полновесного золота, что было невероятно крупной суммой. Если же этот странный одноглазый рыцарь готов выложить целое состояние всего за один или несколько артефактов по своему выбору, то, что ж, его дело. Карл, конечно, был благодарен ему за спасение Ванессы, но деловая хватка в этом человека всегда была сильнее чувства долга. Истинный грех — не заработать там, где прибыль сама плывет тебе в руки.