Хозяйка мертвой воды. Флакон 1: От ран душевных и телесных (СИ) - Поляков Эдуард Павлович. Страница 23

— Меня кто-то из реки за руку схватил! — сердце вздрогнуло от страха и в кровь Хельги моментально поступила приличная порция адреналина. Уж она-то об этом догадывалась наверняка.

Но спутники её совершенно не удивились этому. Молчаливый Храбр скупо улыбнулся на удивление девушки. Ася начала смотреть за борт, видимо хотела там что-то или, скорее кого-то увидеть.

— Да это водяные шалят, — успокоил целительницу ведун. — Ты руку-то опустила в воду, вот и решила один из них с тобой поздороваться. Говорил же, вода сейчас особые свойства приобретает. Лесные и водные духи пробуждаются.

— Да меня чуть удар не хватил! — хваталась за сердце целительница.

Путешествие их продолжалось еще несколько дней. И все это время Хельга не переставала удивляться.

Разновидностей оборотней в этих местах превеликое множество. Казалось, что каждая птица или зверь мог оказаться и человеком. Теперь понятно, почему с таким уважением скивы относились к животным. Притом настоящий это зверь или скив ее спутники различали сразу, и Хельга каждый раз этому удивлялась.

— Ничего, — подсмеивался над ней ведун Пересмысл, — и ты научишься, нас отличать.

Леса в землях скив совсем не такие, как в её родном мире. Да в них росли знакомые Ольге деревья, но вырастали они до исполинских высот. Вот уж воистину дремучие леса скивские.

Все больше Хельга осознавала, что от Оренбурга она не просто далеко, а очень далеко. Где же вы, русские леса, пусть и есть в них вековые сосны, но совершенно нормальные. Не такие огромные и ветвистые. И в начале лета поют совершенно нормальные соловьи и варакушки. Точно не оборотни.

Еду взяли с собой. А к концу пути остановились у поселка Барсуков и пополнили ее запасы. Для ночевки приставали к берегу Звенящей реки. Сооружали из непромокаемой ткани что-то вроде палаток: подпирали ткань кольями и на землю постилали сухую траву. Спали всем скопом, бок о бок. По одному или двоем сторожили. Девушкам парни миссию охраны лагеря не доверили. Впрочем, девушки не сильно расстроились.

К концу четвертого дня добрались до небольшого городка Приречье, серого и унылого, пропахшего сыростью и помоями с немощеными улочками и низенькими деревянными домиками. Хельга высадилась из лодки, осмотрелась по сторонам и немного поежилась. В городе можно было остановиться на ночлег или нанять телегу, чтобы от реки перевезти товар до Ярозера, на котором и появлялся славный град Китеж.

Все путники единогласно решили, что оставаться в Приречье надолго не станут, к тому же, до Ярозера всего день пути, а там можно и на берегу подождать. Лан торговался с хозяином речной пристани. Пузатеньким мужичком с пухлыми пальцами и коричневыми сальными кудрями. Тот грыз кедровые орехи и выплевывал мелкие красноватые скорлупки на сырые мостки причала. За его спиной, прямо на тех же мостках, торговали свежей рыбой несколько женщин. Толкался прибывший на пристань по реке люд.

— Послушайте, уважаемый, десять монет неплохая цена, — упрашивал Лан. — Ведь раньше, когда я торговал горшками мы сходились и на трех монетах. — Лан улыбнулся. — Что изменилось?

Толстяк вытер пальцы о засаленные бока длинной рубахи.

— Теперь товар-то другой, подороже, значит и цена другая, — он выплюнул на сырые мостки порцию ореховой скорлупы. Его красный нос облупился.

— Горшки и пара бочек? — уточнила Хельга, — Ничего не изменилось, уважаемый.

— Хе, не надо меня за идиота считать, а что в бочках-то везете? Вино? А вино дорого стоит.

— Какое вино, так лекарства. Мы тебе за постой платим, а не за товар, — хитро прищурилась юркая девушка и указала на Пересмысла, за спиной у которого переминалась с ноги на ногу живой и подозрительно улыбчивый Храбр и возвышавшийся над ним Сом. — Мы целители, везем лекарство в Китеж.

— Что, все целители?

— Да, мы, например, костоправы, — улыбался Сом, словно кот после порции валерианки, — Я мастер Сом. Э-э-э… — он обернулся и с удивлением обнаружил, что юркий Храбр куда-то пропал.

Толстопузый оказался не из робких.

— Таких костоправов я и здесь найду, — спокойно ответил он. — Только свистну.

Мужик долго упирался. Тот еще выискался прохвост. Но и Хельга спуску не давала и тоже упрямилась, не хуже местной ослицы:

— Ты что, сука, цены за постой такие заваливаешь. У тебя что пристань золотом вымощена?

— Пятнадцать монет! — заявил хозяин пристани.

— Ну ты и торгаш… — покраснела целительница и сжала кулаки.

— Двадцать пять. Или плывите туда, откуда приплыли!

Лан дернул Хельгу за руку, давая понять, что лучше больше не упираться.

— Хорошо, мы заплатим, — согласился он.

Храбр все это время крутился неподалеку от толстяка, гладил его мохнатого ослика, рассматривал рыбу у торговок

Получив от Лана, кошель с деньгами, мужичок направился к ослику и гаркнул злобно на Храбра:

— Пшёл вон!

— Простите за неудобства, — надел на лицо лисью улыбку Храбр.

Толстяк поставил ногу в стремя, крякнул и попытался взобраться на ослика.

— Пшел вон! — снова рявкнул на него толстопузый и пришпорил осла.

— Ты еще в зад его поцелуй! — разозлилась на парня Хельга.

— Сколько он с вас взял? — спросил росомаха, проводив взглядом удалявшегося от них вдоль мостков хозяина пристани. Рожа у Храбра в этот момент была подозрительно довольная.

— Двадцать пять монет, за каждую лодку, — ответил ему Лан.

— Мда, ободрал вас по полной!

Парень хлопнул себя по боку. Раздался звон монет. И все увидели на его поясе довольно увесистый кошель, притом намного больше того, что отдали за лодки.

— Где-то убыло, где-то прибыло, — подмигнул плут и махнул Лану, — Пошли нанимать ослов и тележки.

Тележки с приозерскими осликами, что может быль лучше, для перевозки груза. Особенно такого хрупкого и ценного, как бутылки с самогоном. Выносливые, сильные животные с косматыми длинными ушами, которые не боялись оборотней и могли перевозить до пятисот килограмм.

Ослы перебирали копытами, поднимая облачка пыли на высохшей и потрескавшейся от жары дороге. Всего наняли три телеги. В одну сложили вещи из лодок, в две остальные товар.

Телега с вещами мерно покачивалась, подпрыгивала на выбоинах и кочках. Лан сидел спереди и управлял парочкой осликов, телеги связали гуськом. Девушки устроились на сиденьях телеги сзади. Храбр развалился у девушек почти в ногах. Прилег, положив голову на свой мешок с вещами и пересчитывал добычу. Монетки звякали и поблескивали в его ловких пальцах. На лице молодого плута сияла улыбка. Он отдал Лану все, что было уплачено за постой лодок и теперь пересчитывал остатки. А остатки, похоже, были очень недурными. Пересмысл устроился в следующей за ними телеге вместе с Сом. Сел на один из бочонков. Аин горлопанил песни в замыкающей третьей телеге.

Путешественники отдалились от городка Заречье, миновали по дороге рощицу молодых деревьев и выехали на луг. Высокая трава колыхалась от жаркого ветра, ходила зелеными волнами. Пьянящий аромат трав наполнял легкие, теплый летний ветер трепал розовые волосы Хельги. Стрекотали кузнечики. вслед за телегой по пыльной колее бегали, покачивая длинными хвостиками желтые и белые трясогузки, ловко хватая потревоженных насекомых.

Сейчас волосы Хельги приобрели нежно-розовый оттенок, потому, как у их хозяйки было хорошее настроение.

— Красиво, — грустно произнесла она и глубоко вдохнула аромат трав. — Как мне нравятся полевые цветы.

Сом услышал её почесал свою светлую макушку, обернулся зверем и нырнул в зеленые волны ароматного разнотравья. Утоп в них минут на десять и потом выбежал впереди телег, которыми управлял Лан, с букетом ярких полевых цветов в зверинных лапах и протянул их Асе.

Ослы, завидев зверя, громко закричали Иа-а-а! и встал как вкопанные. Ведун Пересмысл чуть не свалился с бочонка, Аин заругался отборной гномьей бранью и пригрозил кулаком здоровенной росомахе.

— Романтик! — только и смогла сказать Хельга, рассматривая удивительный букет полевых цветов: пахнущий медом ивин-чай, белоснежные с ярко-желтыми сердцевинами ромашки, нежно-голубые васильки и ярко фиолетовые колокольчики.