До и после (ЛП) - Миллс Эмма. Страница 46
— Только не говори «съесть этот суп».
— Это не... ты права. Мои метафоры полный отстой. Но ты понимаешь, о чем я. Ты заслуживаешь хороший суп.
— Ты тоже. — Я скользнула взглядом по Эзре с Джорданом и топтавшемуся позади них Кэсу. — Но знаешь, дело не только в супе. Есть еще... — Я показала рукой на нее и на себя. — Жареный сыр и прочие штуки.
— Ага. — Она качнула головой. — Да. — Молчание. — Мы жареный сыр?
— Жареный сыр — это наша дружба.
Она улыбнулась:
— Хорошо.
Я снова обняла ее. Наверное, это она на меня так влияет.
— Спокойной ночи, Линдси.
— Спокойной ночи, Девон.
Линдси пошла попрощаться с Джорданом и Эзрой и, едва взглянув на Кэса, направилась к своей машине. Кэс глядел на нее секунду, а потом повернулся ко мне.
— У тебя все хорошо, да? Все... нормально?
Я не была уверена, спрашивает ли он о том, что произошло этим вечером, или за этим скрывается более общий вопрос.
— Конечно. Вроде.
— Отлично. — Он промолчал. — Может, позвонишь мне завтра?
Может, позвоню. Хотя уже не как раньше. Свернувшись под одеялом, желая, чтобы он был последним человеком, с которым я поговорю перед сном. Ожидая, что финал изменится. Этому не бывать, и теперь я это знала.
— Ага, может быть, — сказала я.
Он кивнул и посмотрел на Джордана.
— Увидимся в школе, чувак.
И побежал в сторону Линдси.
Я могла бы наблюдать за ними издалека. Как наблюдала во время поездки в Ридинг, я могла бы вызвать муку безответной любви, ту боль, которую ты готов терпеть, поскольку она хотя бы как-то соединяет тебя с другим человеком. Но я не стала. Я больше не хотела этого.
После ухода Кэса Джордан пожал Эзре руку, поцеловал меня в щеку и ушел.
Мы с Эзрой остались одни.
— Назад в больницу? — спросил он через минуту.
— Ты не хочешь домой?
Он пожал плечами:
— Мне и здесь хорошо.
Я подняла глаза на Эзру, который, согласно бредовой статье Рэйчел Вудсон, был одним из лучших раннибеков среди старшеклассников в стране. Он также был лучшим другом Фостера. Он лидировал в великодушии, преданности и чести. По крайней мере с моей точки зрения.
Я сглотнула и уже собиралась заговорить, когда заметила кое-что. Вернее кое-кого, ошивающегося возле большой бетонной урны, которая торчала из земли через пару фонарей от нас.
— Иди внутрь, — сказала я Эзре. — Я подойду через секунду. — Он удивленно поднял бровь. — Мне просто нужна минута покоя.
Эзра кивнул и зашел обратно.
— Эмир?
Оранжевый кончик его сигареты вспыхнул, как только я ступила в круг света от фонаря. Он выдохнул; сигаретный дым вился позади.
— Что ты здесь делаешь? — спросила я.
— Я был на игре. Последовал за караваном.
— Ты поставил на то, что Фостер в порядке?
— Если бы я это сделал, был бы я счастлив?
— Да, был бы.
— Рад слышать.
Он достал еще одну сигарету. Я глядела на него и затем подошла на шаг ближе. Было кое-что, что я должна была ему сказать.
— На вечеринке, со Стэнтоном, ты приглядывал за нами. Спасибо тебе за это.
Он пожал плечами:
— Да, ну. Ты мне нравишься.
Я открыла рот, но ничего не вышло.
— Не в том смысле. Не переживай. Я знаю, ты предпочитаешь сильных, молчаливых парней.
— Откуда ты знаешь?
— Все это знают.
То же самое сказал Кэс на выпускном. Похоже, я не таинственный сфинкс.
— Твоя семья приняла твоего кузена, — сказал Эмир минуту спустя, — и я всегда вижу тебя с ним. — Пауза. — Наши родственники помогли маме, сестрам и мне, когда мы впервые приехали сюда. Приятно, когда люди помогают в трудную минуту.
— Это нетрудно.
— Но и не легко.
— Почему вы оставили свой дом? — спросила я.
— Это сложно объяснить.
Я кивнула. Я не ожидала, что он продолжит разговор, но после длительной паузы он откинул голову назад и, глядя на небо, сказал:
— У нас за домом росло большое старое дерево. Из тех, что с качелями. Старше, чем сам дом. Старше, чем мои родители.
Когда он замолк, я подтолкнула его:
— Да?
— Да. Его сожгли дотла.
Он еще раз затянулся и выдохнул:
— И мы поняли, что там оставаться небезопасно. Это было как... поворотный момент или похожее дерьмо. Нам пришлось уехать. — Он слегка улыбнулся, глядя на звезды. — Забавно, это горящее дерево было красиво, в каком-то извращенном смысле.
На секунду он встретился со мной взглядом, и я увидела. Всего на миг я увидела выражение, которое искала в его лице раньше, — признак трагедии в прошлом. Теперь я его узнала, и в тот момент я была рада оказаться скучной Девон Теннисон, выдающейся своей ничем не выдающейся жизнью.
Мы молча стояли, пока Эмир не докурил сигарету. Он раздавил окурок о мусорку, кивнул мне и исчез в темноте.
38
После того как Джордан, Кэс и Линдси ушли, после разговора с Эмиром, после того как мои родители в пятнадцатый раз сказали мне идти домой и поспать, мы с Эзрой спустились вниз якобы для того, чтобы он подбросил меня до дома.
Но мне не хотелось уходить, и Эзра это знал, так что мы просто болтались у его машины. Он теребил в руках ключи, я несла какую-то чепуху о погоде, на что он очень любезно ответил такой же бессмыслицей.
И только после обмена однотипными репликами, он наконец посмотрел меня и сказал:
— Я рад, что с Фостером все в порядке.
— Я тоже.
Пауза.
— Я... извини, — сказал он. — Я обещал тебе присматривать за ним, и мне следовало... это не должно было случиться. Он не должен был пострадать.
— Эзра, как ты мог это остановить? Стать Фостеру живым щитом?
— Я обещал тебе присматривать за ним.
Как присматривал бы брат.
— Вот... насчет письма...
— Ты... ты прочла его?
— Ага. Тебе было не обязательно это делать.
— Нет, обязательно.
— Но не таким способом. Теперь Рэйчел Вудсон попытается купить у тебя права, чтобы написать сценарий к Фильму Всей Жизни.
— «Вот придурок: История Эзры Линли»?
— Ты не придурок, — ответила я. — Но ты мог бы просто поговорить со мной. Я бы... — Я покачала головой. — Ты мог поговорить со мной.
— Знаю. Я испугался.
— Почему?
— Потому что... — Он остановился. — Потому что мне стыдно.
— За что?
Поначалу он не отвечал. Просто перебрасывал ключи из одной руки в другую, но наконец произнес:
— Это как с мамой Фостера. Он не рассказывает о ней каждому встречному, и, мне кажется, это по сходной причине. Они — часть того, что мы из себя представляем. Мы как бы их отражения. То, что они совершили... распространилось и на нас.
— Но ведь... но ведь твой папа сделал это не нарочно, верно?
Эзра замотал головой.
— Он не должен был садиться в машину. Если бы он не сел, Ник был бы жив.
Трагических смертей нельзя избежать. Так сказал Эзра в день прощания с Сэмом, и хотя я, как выразился Фостер, ничегошеньки ни о чем не знаю, в этот миг я почувствовала, что Эзра ошибался. Очень часто трагедия состоит именно в том, что случившегося можно было бы избежать.
— Я видела фотографию, — сказала я. — В коридоре, у тебя дома. Вы рыбачили. Он выглядел... выглядел хорошим братом.
У меня не было никакого разумного основания для подобного вывода. Я лишь смутно припоминала, как выглядел брат Эзры на том фото: его образ был затуманен юным улыбающимся лицом Эзры. Но мне казалось, это нужно было сказать, некое подтверждение, некое... признание того, что было утеряно.
— Он и был, — кивнул Эзра. — Хорошим.
Несколько секунд мы молчали, а потом Эзра сказал:
— Странно. Иногда мне кажется, что мы все еще такие же, как на фотографии, а все, что случилось после, случилось с другими людьми. А иногда мы совсем другие, а в рамках незнакомцы.
Я кивнула, хотя на самом деле не поняла. Это как Фостер сказал: мне никогда не понять. Я никогда не пойму. Но я могу проявить сочувствие. Хотя бы это я могу.
— Так это и был секрет... ваш с Фостером? Он сказал, что у вас есть секрет. Это потому что вы оба... понимаете?