Невеста без места - Сапункова Наталья. Страница 18

Надежда на это оставалась, многие купцы еще за воротами стояли. Венко мог бы сопровождать кого-то из своих. И Вельке вдруг неистово захотелось еще разок на него взглянуть, только чтобы он не вздумал никаких челядинок искать и тем паче свататься!

А Волкобой на этот счет, похоже, мнения не имел. Только лизнул Вельку разок в ладонь.

Долго еще шли купцы, а Венко и не было. Вот и последний торговый гость вручил свой дар князю и Верилогу и выпил свой мед. Настало время к другим делам переходить.

Князь встал, руку поднял — стало тихо. Кашлянул князь в кулак и заговорил:

— Сами видите, люди вериложские, что Светлые Боги на нас вроде не гневаются. И закрома не пустые у нас, и торговля добрая, и ловы [19] не напрасные, и детишек здоровых да крепких рождается много! Мы за это Богов наших и чуров-заступников благодарим и благодарить не устанем! Так ведь?

Одобрительный гул волной пробежал по толпе и быстро стих. Все правильно князь сказал, только ведь это, как говорится, только присказка.

— И вот думаю я, люди вериложские, как бы не разгневать мне их, Богов наших и чуров, тем, что голубку, в моих палатах выросшую, все взаперти держу! А ей давно уж пора лететь отсюда, свое гнездо вить! И внуками порадовать меня, и чуров моих, и весь Верилог. И дружба наша чтобы с добрыми людьми, у которых она гнездо совьет, крепкой была, всем на счастье и на достаток. Вот такая весть у меня для вас!

Народ во дворе зашумел радостно. И то сказать, весть была вполне ожидаемой, мало какую «голубку» в Верилоге до семнадцати лет «взаперти держали». Княжна, конечно, не то что другие девки, но и у нее ведь сроки есть, с которыми ничего не поделать.

— Княжна ваша, Чаяна Велеславна, в Лесной Край поедет, в Карияр, по давнему уговору с князем тамошним, чтобы когда-нибудь княгиней кариярской стать. И чуры это благословили, и жертвы, что мы принесли, приняты были хорошо!

Добавление про чуров и жертвы казалось кстати. Хотя многим было без разницы, кому отдавать княжну, князю-то виднее, немало нашлось и таких, кто вспомнил про проклятье на Карияре и не порадовался грядущему родству. Да-да, князья роднятся — это и земли их роднятся, и удача, милость Богов Светлых! Не шутки это! А у кариярцев проклятье…

Все равно, люди шумели, переглядывались. На Чаяну глядели, нарядную, сверкающую, как на птицу из сварожьего сада, [20] та стояла, побледнев и потупившись. Вот сейчас все слова будут сказаны, и обратно не повернешь.

Встал боярин, что сидел рядом с Иринеем, старший над кариярским посольством, поклонился князю с княгиней и хотел было уже заговорить, чтобы довершить дело, как вдруг княгиня Дарица тоже поднялась со своего места. И даже князь Велеслав поглядел на нее удивленно — не ожидал.

— Все так, люди вериложские! — заговорила княгиня негромко, но голос ее в тишине слышен был далеко. — Но ответь сначала, боярин Мирята Веденич, здесь ли тот, за кого сватают мою дочь? Приехал ли с тобой старший сын твоего князя?

Боярин перед ответом малость помедлил. Сказал вкрадчиво:

— Да, княгиня, приехал он. Дело молодое, не захотел парень ожиданием маяться. И так затянули со свадьбой, верно, княгинюшка? Отпустил его наш князь, хоть и, видят боги, забот у него дома хватает.

Княгиня кивнула, но, видя ее недоверчивый взгляд, боярин продолжал:

— Да только не укажу я его тебе. Так у нас полагается. Мы ведь тоже хоть чужие законы уважаем, но живем-то по своим, и к ним уважения хотим.

Сдержанный ропот пронесся по двору, как волна, и снова стало тихо. Возразить боярину было нечего, все, им сказанное, казалось хоть и не совсем обычным, но простым и правильным. И то, что среди приехавших княжичей, молодцов хоть куда, один был женихом княжны, пожелавшим сократить ожидание, тоже было понятно. Дело-то молодое! А если законы в Карияре малость не те, что тут, и жениху до возвращения домой даже назваться невесте нельзя, то вроде ничего страшного в этом и нет. Так или иначе, приехали бы послы да увезли княжну, и она бы увиделась с женихом уже в Карияре — невелика разница.

А боярин добавил:

— Сединой своей клянусь, и еще поклянусь, чем хочешь, не о чем тебе беспокоиться, княгиня. Живем мы богато. Какие сыновья рождаются у наших князей, ты сама видишь, — он показал на четырех парней, — а что до проклятья одной сумасшедшей волхвы, то мы не лыком шиты и с ним живем не тужим, не больно оно и мешает. Но не обессудь, всю правду про то проклятье невесты княжеские узнают, когда женами становятся. И то, бывает, долго не догадываются, — боярин лукаво усмехнулся, — не бойся, княгиня, не будет от этого никакого убытку твоей дочери!

— Что ж, верю тебе, боярин! — кивнула Дарица. — Только скажу еще кое-что важное! Ведь знаешь ты, что муж мой дочь вам пообещал, когда она родилась только-только. И меня не спросил. А судьбу дочерей не след без матери решать, был у наших чуров такой обычай, и у ваших, наверное, тоже был! Так, Мирята Веденич?

— Так, — не стал спорить боярин, напротив, он доброжелательно улыбался. — Да только уже решенного этим не отменить. То ваши с князем дела, княгиня!

— А я и не хочу отменить! — быстро сказала княгиня Дарица, коснувшись руки князя и этим как бы умоляя его не вмешиваться и дать ей договорить. — Муж надо мной закон, и если он слово дал, я спорить не буду! Поедет моя дочь в Карияр, и быть ей там женой вашего княжича. Об этом договор ведь был? Но я своей материнской властью условие поставлю. Княжичей у вас, гляжу я, достаток, жениха назвать не хотите, гак пусть моя дочь из них сама себе суженого и выберет. Из своих рук я в руки богов судьбу дочки своей отдаю, пусть они ее решают, пусть Лада Светлая за ее выбором присмотрит. Это моя воля, боярин, иначе благословения моего не будет!

Никто, как видно, такого не ждал. Тихо стало во дворе, так тихо, что, казалось, каждую муху услышать бы можно, если пролетит. Князь, тот только крякнул и усы ладонью погладил. Если ему и не понравилось что-то, то при народе своевольную жену не увещевают, да и как тут возражать, если судьбу дочки не абы кому, а самой Ладе, светлой и животворящей богине любви и доли женской, поручили. И верно, получается, что хоть обещание будет выполнено, но за проклятого княжича Чаяна может и не выйти.

Как боги решат, а им наперекор все равно не пойдешь.

Княгиня добавила:

— Я, люди, с волхвами Лады Пресветлой и Макоши, Матери нашей, советовалась, они перед ликами их [21] резы [22] бросали и на воду смотрели! В моих словах воля богинь наших!

Люди кивали, переговаривались, и, кажется, большинство из собравшихся такой расклад одобряли. И в самом деле, Лада уж присмотрит! А то ну их, проклятых этих, пусть даже если их проклятье здоровью и не вредит.

Велька и дышала через раз, боясь пропустить хоть слово. Она тоже была рада. Значит, такой совет дала Даруна княгине? А боярин Мирята вроде как должен быть недоволен, должен возразить, княгиню уговаривать начать, ведь ему-то не должно быть все равно!

Однако боярин огорченным не казался и возражать-уговаривать не стал.

— Добро, княгиня! — тут же сказал он, широко улыбаясь. — Мудро ты решила, свет Дарица Стояновна! Раз уж сама Матушка Макошь и Лада Пресветлая нас в Карияр сопровождать будут и в пути беречь, то это куда как хорошо! Пусть с их помощью Чаяна Велеславна суженого себе по сердцу выбирает, а выбирать, видишь, есть из кого! — он широким жестом указал на притихших княжичей.

Княгиня опять кивнула, и довольная и малость сбитая с толку, потому что не рассчитывала на столь легкую победу. А боярин добавил:

— Мы рады будем, княгинюшка, дочкам твоим. В довольстве станут жить, и уважение им от нас будет всяческое.

— Что ты сказал, боярин? — встрепенулась Дарица, а князь лицом потемнел.

И Велька застыла у своего окошка. Потому что боярин вдруг заговорил не о дочке, а о дочках! Неужто лишь оговорился?