Пролейтесь, слезы… - Дик Филип Киндред. Страница 27

— Стало известно? — переспросил Бакмэн, внутренне насторожившись и почуяв добычу. — Кому известно? Полиции?

Джейсон не ответил, кулаки его сжались, дыхание стало учащенным.

— Существуют ли круги, в которых вы хорошо известны? — спросил Бакмэн. — Например, интеллектуалы в исправительных лагерях? Из тех, что переписывают и распространяют рукописи на оберточной бумаге?

— Нет, — покачал головой Джейсон.

— Может быть, в музыкальных кругах?

— Уже нет, — сдавленно произнес Джейсон.

— Вам приходилось записываться?

— Не здесь.

Бакмэн продолжал, не моргая, изучать собеседника. За долгие годы он в совершенстве овладел этим искусством.

— А где же? — спросил генерал едва слышно. Он специально задал вопрос таким голосом. Тон завораживал и мешал разобрать подлинный смысл произнесенных слов.

Но Джейсон Тавернер промолчал.

Чертовы шестые, раздраженно подумал Бакмэн, начиная злиться на самого себя. С ними такие штучки не проходят. Мой трюк в любую минуту могут раскусить.

Он нажал кнопку внутренней связи.

— Пригласите мисс Кэтрин Нельсон, — приказал генерал Гербу Мэйму. — Это наш информатор из района Уаттс, бывшего “черного” квартала.

— Мне потребуется полчаса, сэр.

— Спасибо.

— Ее-то зачем? — хрипло спросил Джейсон Тавернер.

— Она подделывала ваши документы.

— Она знает обо мне только то, что я попросил занести в удостоверения.

— Это были ложные данные?

Наступила пауза. Потом Джейсон отрицательно покачал головой.

— Значит, вы существуете?

— Не…, не здесь.

— Где?

— Я не знаю.

— Расскажите, как вам удалось стереть информацию из всех банков данных?

— Я ничего подобного не делал. При этих словах невиданное озарение снизошло на Бакмэна и стиснуло его своими железными лапами.

— Вы не стирали информацию из банков данных. Вы пытались ее туда внести. Но там ее не было. Наконец Джейсон Тавернер кивнул.

— Хорошо, — произнес Бакмэн, чувствуя, как тлеющая внутри догадка вспыхивает искрами прозрения. — Вы ничего не стирали. Но по какой-то причине данных там не было. Почему? Вы знаете?

— Знаю, — сказал Джейсон, уставившись в стол. — Я не существую.

— Однако раньше ведь вы существовали.

— Да, — выдавил Джейсон и нехотя кивнул.

— Где?

— Понятия не имею!

Этим все и заканчивается, подумал Бакмэн. Я не знаю… Может, и он не знает. Тем не менее он сумел добраться из Лос-Анджелеса в Лас-Вегас, сумел разыскать эту старую вешалку, которую ребята из Вегаса засунули вместе с ним в фургон. Может, от нее удастся чего-нибудь добиться? Интуиция, однако, подсказывала, что от женщины толку не будет.

— Вы обедали? — спросил Бакмэн.

— Нет, — покачал головой Тавернер.

— Я распоряжусь насчет еды. — Генерал снова нажал кнопку внутренней связи. — Пеги, сейчас уже поздно…, принесите нам два завтрака из нового кафе. Из нового, там, где на вывеске собака с головой девушки. Да, “Барфи”.

— Слушаюсь, мистер Бакмэн.

— Почему они не называют вас генералом? — поинтересовался Джейсон Тавернер.

— Когда меня называют генералом, я чувствую себя обязанным написать книгу о том, как захватить Францию и не воевать при этом на два фронта.

— Вы для них просто “мистер”.

— Совершенно верно.

— Это разрешено?

— Мне не у кого спрашивать. В мире всего пять полицейских маршалов, и все они предпочитают, чтобы их называли “мистер”.

— Но есть еще и Директор.

— Директор никогда меня не видел, — сказал Бак-мэн. — И никогда не увидит Равно как и вас, мистер Тавернер. Кстати, вас вообще никто не может увидеть, поскольку, как вы сами заметили, вы не существуете.

В комнату вошла женщина в серой полицейской форме с подносом в руках.

— Ваша любимая еда в это время ночи, — сказала она, ставя поднос на стол Бакмэна. — Ветчина и сосиски.

— Вы что будете? — спросил Бакмэн у Джейсона.

— Сосиски хоть качественные? — Джейсон прищурился, чтобы получше разглядеть. — Возьму сосиски.

— С вас десять пятьдесят, — сказала женщина. — Кто будет платить?

Бакмэн порылся в карманах и вытащил деньги.

— Благодарю. — Женщина вышла.

— У вас есть дети? — спросил Бакмэн.

— Нет.

— А у меня есть. Я покажу вам трехмерную фотографию, — сказал Бакмэн и достал из ящика стола пульсирующий разными цветами квадрат Взяв фотографию, Джейсон развернул ее под нужным углом к свету и увидел мальчика в шортах и свитере, бегущего босиком по полю со шнуром от воздушного змея в руках. Как и у генерала, у него, были короткие светлые волосы и тяжелая широкая челюсть. Уже.

— Симпатичный, — сказал Джейсон и вернул фотографию.

— Змей у него так и не взлетел, — вздохнул генерал. — Наверное, еще маленький. А может, боится. Вообще-то он у нас нервный. Может быть, оттого, что редко видит нас с матерью. Он ходит в школу во Флориде, а мы живем здесь. Это нехорошо. Так, говорите, детей у вас нет?

— Во всяком случае, я о них не знаю, — сказал Джейсон.

— Не знаете? — Бакмэн удивленно поднял бровь. — Выходит, вы никогда серьезно не интересовались этим вопросом? Не пытались узнать точно? Отцы обязаны материально поддерживать детей независимо от того, родились они в законном браке или нет.

Джейсон кивнул.

— Ладно, — произнес генерал, убирая фотографию в стол. — Каждому свое. Подумайте, однако, что у вас осталось в жизни. Вы никогда не любили ребенка? До боли в сердце, от которой можно умереть?

— Вот уж не знал, что такое бывает, — ответил Джейсон.

— О да. Моя жена утверждает, что можно забыть всякую любовь, но не любовь к ребенку. И если с ребенком что-то случается — смерть или страшное несчастье, — вы никогда не сможете оправиться от потрясения.

— Тогда, — произнес Джейсон, накалывая сосиску на вилку, — лучше не испытывать таких чувств — Не согласен, — возразил Бакмэн. — Любить надо всегда, особенно ребенка. Это самый сильный вид любви.

— Понятно, — кивнул Джейсон.

— Ничего вам не понятно! — махнул рукой Бакмэн. — Откуда вам, шестым!… — Он раздраженно разворошил лежащую на столе кипу бумаг. Потом снова собрал бумаги в стопку. Похоже, генералу удалось успокоиться. Но он все равно не мог понять позицию Джейсона Тавернера. Для Бакмэна ребенок был важнее всего. Любовь к нему и, конечно, к его матери составляла опору жизни.

Какое— то время они ели молча. Соединявший их мостик неожиданно пропал.

— В здании есть кафетерий, — сказал наконец Бакмэн, запив еду стаканом напитка, имитирующего пиво “Танг”. — Но кормят там какой-то отравой. Похоже, родственники поваров сидят в исправительных лагерях, и они нам за них мстят. — Он рассмеялся. Джейсон Тавер-нер промолчал. — Мистер Тавернер, — произнес Бакмэн, вытирая углы рта салфеткой. — Я намерен вас отпустить. Я вас не задерживаю.

— Почему? — уставился на него Джейсон.

— Потому что вы ничего не сделали.

— А как же изготовление фальшивых документов? — хрипло спросил Джейсон — Разве это не преступление?

— В моей власти простить любое преступление. Любое, какое я захочу. Считаю, что вы пошли на это под давлением сложившихся обстоятельств. Вы не хотите мне о них рассказывать, однако кое о чем я догадываюсь.

— Спасибо, — пробормотал Джейсон после паузы.

— Но, — добавил Бакмэн, — мы закрепим на вас электронные датчики. Вам никогда не удастся остаться в одиночестве, разве что в мыслях, да и то вряд ли. Каждый, с кем вы вступите в контакт, будет рано или поздно допрошен…, как, например, девушка по фамилии Нельсон, которую сейчас приведут. — Он наклонился к Джейсону Тавернеру и заговорил медленно и отчетливо, чтобы тот наверняка его понял:

— Я уверен, что вы не стирали информацию из баз данных. Думаю, вы и сами не понимаете, что с вами происходит. Но… — голос генерала неожиданно окреп, — рано или поздно вы поймете. И мы хотим оказаться в этот момент рядом с вами. Так что не расстаемся. Справедливо?

Джейсон Тавернер поднялся с кресла.