Пролейтесь, слезы… - Дик Филип Киндред. Страница 31

— Вы тоже этим занимаетесь? — спросил Джейсон. Элис не выглядела ни старой, ни жирной, ни растерянной.

— Иногда. Но я не даю себя втянуть. Я всегда вовремя соскакиваю. Хотите попробовать?

— Нет, — покачал головой Джейсон.

— Ладно, — рассудительно кивнула Элис. — А что вы хотите? У нас неплохая коллекция Рильке и Брехта на межлинейных дисках с переводом. Однажды Феликс притащил домой симфонию Сибелиуса. Великолепная запись! На ужин Эмма приготовит нам лягушачьи лапки. Феликс любит лягушачьи лапки и улиток. Как правило, он ужинает в хороших французских и баскских ресторанчиках, но сегодня…

— Я хочу знать, — перебил ее Джейсон, — где я нахожусь.

— Вы что, не можете просто наслаждаться? Он медленно, с большим трудом поднялся на ноги и встал напротив Элис. Молча.

Глава 20

Мескалин начал действовать яростно и неумолимо. Комната зажглась разноцветными огнями, перспектива исказилась, казалось, что потолок находится на высоте в несколько миллионов миль. И…, взглянув на Элис, он увидел, что волосы на ее голове ожили и зашевелились, как у Медузы. Ему стало страшно.

Не обращая внимания на Джейсона, Элис продолжала:

— Феликс Обожает баскскую кухню. Но там все готовят с таким количеством масла, что потом у него пило-рические спазмы. И еще он любит бейсбол. А еще… Сейчас я вам покажу. — Она приложила палец к губам. — Он интересуется оккультными науками. Вы…

— Я что-то чувствую, — произнес Джейсон.

— Что?

— Не могу уйти.

— Это мескалин. Расслабьтесь.

— Я… — Джейсон погрузился в раздумье. Гигантский вес давил на его мозг, но сквозь этот вес уже просачивались лучи озарения сатори.

— Моя коллекция находится в соседней комнате, — сказала Элис. — Мы называем ее библиотекой. А это — мастерская. В библиотеке Феликс держит свои юридические книжки. Он ведь не только генерал полиции, но еще и юрист. Вы знали? Между прочим, он сделал и кое-что хорошее. Знаете, что он однажды сделал?

Джейсон не мог ответить. Он мог только стоять. Неподвижно. Слышал звуки, но не понимал смысла.

— В течение целого года Феликс отвечал за четверть всех исправительных лагерей Земли. Он раскопал в старинных законах, которые принимались много-много лет назад, что лагеря могут действовать только в период Второй Гражданской войны. И в его власти было закрыть любой лагерь в любое время, если ему казалось, что так будет лучше для общества. Кстати, черные и студенты, которые сидят в лагерях, становятся крутыми здоровяками от тяжелого физического труда. Они не похожи на чахоточных бледных студентов, которые живут под землей в кампусах. А потом он раскопал еще один старинный закон. Оказывается, любой лагерь, который работает без прибыли, должен быть закрыт. Так вот, Феликс изменил сумму оплаты заключенным. Слегка, конечно. Немного поднял денежное содержание и — бац! Пошел отрицательный баланс. Лагерь можно закрывать. — Она рассмеялась.

Джейсон попытался заговорить, но не смог. Мозги его тряслись, как в маслобойке, пузырились и пенились, то останавливались, то принимались крутиться. Временами мозги погружались во тьму, потом вспыхивали ослепительными искрами, которые разлетались по всему телу.

— Однако настоящая заслуга Феликса, — продолжала Элис, — в том, что он сделал для студентов, живущих в кибуцах под сожженными кампусами. Они же там погибают без воды и пищи. Им приходится совершать вылазки в города, чтобы обеспечить себя хоть какой-то провизией. Полиция ждет не дождется, когда они вылезут наружу, и всячески провоцирует их через своих провокаторов. Понимаете?

— Я вижу, — с трудом пробормотал Джейсон, — шляпу.

— Феликс старался избегать всяческих столкновений. Но для этого ему надо было обеспечить студентов хоть какими-нибудь запасами. Вы понимаете?

— Шляпа красная, — произнес Джейсон. — Как ваши уши.

— По своей должности, а он был маршалом полиции, Феликс получал отчеты о состоянии дел во всех студенческих кибуцах. Он знал, какие еще держатся, а где уже совсем плохо. Такая у него была работа — выделять наиболее важное из потока информации: какие кибуцы взбунтуются, какие пока нет. Определив, где положение хуже всего, он встречался с другими полицейскими чинами, и они вместе решали, как ускорить конец. Через подстрекателей, стукачей, провокаторов. Они организовывали саботаж, перебои с поставками воды и пищи. Студентов провоцировали на отчаянные и безнадежные вылазки. Как-то раз, в Колумбии, студенты дошли до того, что задумали захватить исправительный лагерь Гарри Трумэна и вооружить заключенных. Тут даже Феликс посчитал нужным вмешаться. Как бы то ни было, это он определял тактику для каждого кибуца. И часто, очень часто он давал команду ничего не делать. Твердолобые его за это, конечно, критиковали и требовали смещения с должности. — Элис замолчала. — Он ведь был полным полицейским маршалом, вы понимаете?

— Ваш красный цвет вульгарен, — сказал Джейсон.

— Я знаю. — Элис поджала губы. — Вы можете еще маленько продержаться? Я вам хочу кое-что рассказать. Феликса разжаловали из маршалов в генералы — он заботился о том, чтобы в кибуцах студенты имели возможность помыться, поесть, получить медицинскую помощь, чтобы у них были кровати. Точно так же он заботился о заключенных в трудовых лагерях, когда отвечал за лагеря. Теперь он просто генерал. Зато его оставили в покое. Больше они с ним ничего сделать не могут, а он все равно занимает высокую должность.

— Но ваш инцест, — сказал Джейсон. — Что, если… — Он замолчал, не в силах вспомнить конец предложения. — Если… — повторил он. Ему показалось, что это все. Нестерпимый жар залил тело. — Если, — сказал он еще раз, и жар наполнился счастливым яростным гудением.

— Вы имеете в виду, если они узнают, что у нас с Феликсом сын? Что они сделают?

— Они сделают, — сказал Джейсон. — Здесь есть музыка? А лучше дайте мне… — На этом слова иссякли, больше ни одно слово в мозг не поступало. — Фу ты, — выдохнул он наконец.

Элис тяжело вздохнула.

— Ладно, Джейсон. Я пыталась до вас достучаться. Вижу, что это бесполезно. Подождем, когда вы придете в себя.

— Говорите, — сказал Джейсон.

— Хотите посмотреть мои рисунки про связанных?

— Что?

— Рисунки, очень прикольные, на них связанные девки и мужики тоже…

— Можно я прилягу? — спросил Джейсон. — Ноги не держат. А правая, кажется, вытянулась до Луны. Другими словами… — Джейсон задумался, — я ее сломал, когда поднимался.

— Идемте. — Элис медленно, шаг за шагом, повела его из мастерской в гостиную. — Ложитесь на диван. С невероятными мучениями Джейсон улегся.

— Я вам дам торазина. Он нейтрализует мескалин. Куда я его подевала?… Вообще-то я им редко пользуюсь, но все равно держу на разные случаи. Черт побери, неужели одна чашка может так подействовать? Я выпиваю пять за раз.

— Вы привыкли, — прохрипел Джейсон.

— Я скоро вернусь. Пойду посмотрю наверху — Элис двинулась к двери Джейсон наблюдал, как она уменьшается в размерах. Как ей это удается? — подумал он. — Невероятно, но она уменьшилась до точки, а потом совсем исчезла. Джейсона охватил ужас. Он понял, что остался один и помощи ждать неоткуда. Кто мне теперь поможет? Надо бежать от этих марок и чашек и табакерок и рисунков про связанных и телефонных сеток и лягушачьих лапок надо добраться до вертушки и лететь в город туда где я знаю может быть к Руфь Раэ если ее выпустили а может и к Кэти Нельсон хватит с меня этой бабы и ее брата и их кровосмесительного сыночка как его там?…

Пошатываясь, Джейсон поднялся на ноги и двинулся по бесконечному ковру, разливающему под ноги миллионы капель чистейшего пигмента, который приходилось давить подошвами, пока наконец он не споткнулся о порог качающейся комнаты.

Солнечный свет. Он выбрался наружу.

Вертушка.

Он побрел в ее сторону.

В кабине его поразило множество кнопок, рычагов, переключателей, колесиков, педалей и датчиков.

— Почему не взлетаешь? — громко произнес Джей-сон. — Вперед! — закричал он, раскачиваясь на водительском сиденье. — А может, это она меня не отпускает? — спросил он у вертушки.