Игра стоит внимания (ЛП) - Гуджер Саманта. Страница 55

Не поднимая головы, он в первый раз за многие годы посмотрел ей в глаза. Тогда она поняла, что он слышал всё. Она стояла на месте, нуждаясь в его ответах, надеясь, что он развенчает обвинения Лэнса и скажет ей не принимать всё близко к сердцу. Она хотела, чтобы он сказал ей, что любит её отеческой любовью.

Она ждала.

Ждала чего-то большего, чем чувство вины, отражённое в его глазах. Ждала, что он одолеет расстояние между ними и поведёт себя как отец, в котором она нуждалась. Именно в тот момент, когда она подумала, что не сможет больше этого выносить, её отец отвёл взгляд и опустил его в пол. Возможно, ему нужна была минута, чтобы собраться с мыслями, воплотить правду в словах и сказать ей, что всё это было лишь большое недоразумение. Эмма ждала, ощущая проблеск надежды, но почувствовала, как рука Райли в её руке напряглась. Молчание её отца имело для него другое значение. Как бы сильно она не хотела это отрицать, она знала, что Райли был прав. Её сердце разбилось на части. Она подавила всхлип, когда почувствовала, как на неё обрушился вес сказанных Лэнсом слов. Судя по молчанию отца, она поняла, что они были правдой.

Отец ненавидел её.

Она не сопротивлялась, когда Райли протолкнул её через входную дверь прочь от так называемой семьи. Её глаза смотрели невидящим взглядом на землю. Слова Лэнса и лицо отца вспыхивали в её памяти. Она не могла ни о чём думать. Ей было трудно дышать.

– Эм? – Райли смотрел на неё. Подошвы их ботинок с шумом опускались на тротуар. – Ты в порядке?

Его голос был напряжённым, взвешенным. Словно он сам себе не верил, что заговорил.

– В порядке, – автоматически сказала она, не в силах оторвать взгляд от земли. Она чувствовала себя ошеломлённой. Сломленной. Опустошённой.

Всё было неправильно. Даже то, как они шли рука об руку вниз по улице к дому Райли. Он держал её ладонь слишком крепко. Его рука была слишком напряжена. Она не знала, относиться спокойно или бояться привязанности Райли к ней? Что если обвинения Лэнса в его адрес были верными? Что если последние восемь лет дружбы сводились к восьми годам жалости? Эмма понимала, что в их дружбе не было никакого смысла – такого парня, как он, не должна была волновать такая девушка, как она, – но означало ли это, что всё было ложью?

Пока они шли к дому, она ощущала на себе непрерывный взгляд Райли. Он словно пытался понять, насколько разбитой она была. Эмма смотрела в одном направлении, шагая по улице и слушая, как слова брата повторялись в её голове снова и снова.

Отец ненавидит тебя… Ты никогда ничего не достигнешь… Ты ничего не стоишь.

Оказавшись в безопасности на подъездной дороге к своему дому, Райли остановился и посмотрел на неё. Он не смотрел ей в глаза. Эмме хватило секунды, чтобы понять, что он не мог этого сделать. Мускул его подбородка судорожно дрогнул, его ноздри в гневе расширялись при каждом вдохе. Он выглядел так, словно что-то хотел сказать, но не мог найти слов. Это было неважно. Она знала, что сказать больше ничего не осталось. Её брат сказал всё.

Эмма чувствовала себя виноватой перед Райли. За многие годы он был свидетелем отдельных случаев, когда она ловила повисший в воздухе кулак одного из своих братьев, и одного, когда она отразила удар наотмашь от своего отца, но он видел только синяки, а реальную ссору никогда. Он слышал только её отредактированную версию правды, но не живые комментарии.

Райли обнял руками её лицо и, наконец, посмотрел ей в глаза. Она не знала, что он в них увидел. Возможно, шок от того, что произошло, или печаль от того, что это значило. Или, может, пустоту, оставшуюся после того, как она потеряла всякую надежду завоевать любовь отца. Всё, что он увидел, заставило его хмурый вид смениться болью, а его плечи ссутулиться, выражая чувство поражения. Он прислонился лбом к её лбу и закрыл глаза.

– Мне жаль, – прошептал он. – Мне очень жаль.

Эмма не знала, просил ли он прощения за её брата, отца или за себя, но от боли в его словах её глаза затуманились слезами, которые она отчаянно пыталась сдержать. Её веки сомкнулись, и она попыталась собраться с духом, чтобы Райли не заметил её слабость. Момент спустя он отстранился от неё, убрал волосы с её лица, поцеловал в лоб и взял руку, провожая в дом.

Оба родителя находились в гостиной и смотрели на входящих Эмму и Райли. Увидев их лица, они встали с дивана.

– Может ли Эмма у нас сегодня переночевать? – спросил Райли прежде, чем они успели засыпать его вопросами.

Эмма заметила, каким отстранённым и холодным был его голос. Она бросила взгляд на профиль Райли и увидела его напряжённую челюсть и твёрдую позу.

Он обменялся взглядом с отцом, и мистер Лэджер кивнул.

– Конечно.

– А, может, на несколько дней? – спросил Райли, глядя на Эмму.

– Всё что угодно, – сказал отец, понимая достаточно, что не нужно вдаваться в подробности.

Миссис Лэджер обняла Эмму и развернула её по направлению к кухне. Райли держал её за руку, пока их не разделило расстояние. Эмма хотела, чтобы он остался с ней, но его мама взяла инициативу на себя и повела её к задней части дома, оттолкнув Райли к отцу.

Миссис Лэджер похлопала Эмму по плечу.

– Не знаю, как ты, а я думаю, что «горячее печенье с молоком» именно сейчас звучит неплохо.

Горячее печенье и молоко – материнский дар. Эмма села за кухонный стол и стала рассматривать рисунок древесины. Она хотела спросить миссис Лэджер. Маму Райли, единственную маму, которую она знала. О том из-за чего женщина могла уйти из семьи, от детей, не вспоминая о них, но не могла сформулировать мысль. К тому же миссис Лэджер не относилась к категории мам, которые могли ответить на вопрос подобного рода.

Миссис Лэджер открыла и закрыла буфетную дверцу, пытаясь завести разговор о мелочах, но Эмма не поднимала головы. Она сидела, наклонив голову и с закрытым ртом, не пытаясь ни заплакать, ни привлечь к себе внимание, но в доме Лэджеров она никогда не оставалась незамеченной. Даже сейчас.

Почувствовав, что стратегия разговора о мелочах не работает, миссис Лэджер села рядом с Эммой и, дотянувшись до её ладони, накрыла её своей рукой.

– Дорогая, – сказала она. – Ты для нас как дочь. Ты можешь оставаться здесь столько, сколько тебе нужно. Всё, что тебе понадобится, будет твоим. Окей?

Эмма кивнула, по-прежнему не доверяя себе и испытывая страх, что, встретив взгляд миссис Лэджер, она будет не в силах держать свои эмоции под контролем.

Миссис Лэджер заключила Эмму в объятия.

– Всё будет хорошо, – прошептала она с такой нежностью и уверенностью, что Эмма почти поверила ей.

Как бы сильно она не любила миссис Лэджер, сейчас она была не в настроении для материнского разговора. Наконец мама Райли отпустила её и вернулась к печенью, позволив Эмме ускользнуть.