Сотник (СИ) - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич. Страница 71

- Ты письма-то возьмешь, Лизавета Дмитриевна?

- А? Да, да, конечно. Давай сюда. Ага. Это от братца. И от тетки.

- А от кого ты еще ждала послания?

- Да ни от кого не ждала,- ломая воск печати, несколько резко огрызнулась она.

Брат не сообщал ничего особенного. О походе он уже ей давно все отписал, поэтому просто изливал на бумагу свою любовь, указывая на то, что сильно скучает по сестренке. Вот пока не видел, но знал, что она в Кремле, то и ничего. И только когда она оказалась вдалеке от него, по настоящему начал скучать. Поздравил ее с тем, что она так быстро понесла. Обрадовал вестью об очередной тяжести Ксении, выражая надежду, что на этот раз Господь одарит его дочкой. Пусть и недостойны подобные мысли для государя, которому должно заботиться о престолонаследии. Вот пожалуй и все содержание письма.

Тетка писала примерно об этом же. Разве только помянула еще и о своем малыше. Сетовала на то, что из русской и французской крови получилась адова смесь, потому как сыночек не дает покоя никому, и сладу с ним нет никакого. Скандалы закатывает такие, что впору бежать от него без оглядки.

Самое интересное она приберегла напоследок. Ирина Васильевна сообщала, что Николаю стало известно о ее любовной связи с Карповым. Никакие доводы в пользу того, что это клевета, пока не возымели действия. Они с мужем пытаются уладить эту проблему, но пока безрезультатно. Молодой государь просто в бешенстве. Открыто дознание по факту посягательства на честь царской семьи.

Гастон отправился в Керчь, для ареста Ивана. Единственное, что им сейчас по силам, это оградить Ивана от увечий и телесных страданий. Приказано де Вержи доставить и стрельцов из первого десятка Карпова. Эти будут допрошены как видоки, но очень даже возможно, что с пристрастием.

Впрочем, тетка Ирина просила не волноваться понапрасну. Время есть, и она делает все возможное, чтобы предотвратить грозу, которая так еще и не разверзлась. Огласке это дело, Николай предавать не стал. А значит ничего еще не потеряно. Ее же извещает только ради того, чтобы это не стало для Лизы неожиданностью.

- Ну Алексашка. Ну с-собака.

- Алексашка?- Удивилась Даша.- Меньшиков?

- Он,- зло бросила Лиза. А потом спохватилась.- Господи, Ваня, что же теперь будет-то?

- Да что случилось-то?

- Вот отсюда прочти,- передавая письмо тетки, попросила Лиза.

- Во-от оно как,- задумчиво протянула Даша.- Так, а Меньшиков-то тут при чем?

- При том, что он однажды нас с Иваном застал, и порывался сообщить братцу об увиденном. Но я успела его перехватить, и пригрозила, коли расскажет, то я обвиню его в том, что он меня домогался,- густо покраснев, и потупив взор, пояснила Лиза.

- Погоди. Но Иван, Ирина Васильевна да и ты сама, твердили в один голос, что промеж вас ничего не было.

- Не было,- Лиза секунду другую помялась.- Почти. Мне тогда казалось… Но на деле вышло так, что я сама поцеловала Ивана, пока он стоял вытянувшись истуканом. И было это лишь однажды.

- И именно это и увидел Меньшиков,- покачав головой, поняла Даша.- Выходит, с той поры он сумел найти видоков. Иначе бы не решился. Ты точно все рассказала, Елизавета Дмитриевна?

- П-почти. Я год тайком ходила на гулянье в Стрелецкую слободу, где и приметила Ивана. Была дружна с многими, пока меня один из Ваниных стрельцов не распознал.

- А вот теперь все понятно. Стрельцов тех, в столицу под караулом везут, чтобы так же сделать видоками. Не гляди так, Елизавета Дмитриевна. Коли пытать станут с пристрастием, да подскажут в чем нужно сознаться… Не в том еще на дыбе сознавались.

- Нешто пытать станут?

- Все зависит от того, насколько государь сочтет оскорбленными себя и род. А кровь свою, ты и сама должна знать хорошо.

- На пра-прадедушку намекаешь?- Уточнила Лиза.

- Намекаю,- ничуть не стушевавшись, подтвердила Даша.

- Господи, что же теперь будет-то?

- Что бы ни случилось, ты тут ничем помочь не сможешь. Если только все испортить.

- А есть куда еще портить?

- Поверь, как бы худо ни было, всегда может быть еще хуже. К тому же, Ирина Васильевна пишет, что она попытается погасить грозу. И тут уж лучше довериться ей.

- Погоди. А письма были только мне? Или и супругу моему?

- Князю тоже было несколько писем. Но от кого, не ведаю. А чего ты так всполошилась, княгиня? А-а-а. Нет, государь не станет о том трепать твоему супругу. Более того, все дознание обставит тишком, да бочком, чтобы никто не смел трепать царскую семью.

- Да при чем тут это? Егор. Десятник наш, он ведь тоже из ближников Ивана,- поднявшись, пояснила Лиза, и решительно направилась к двери.

Палаты отведенные князю, были не столь уж и малы. Все же, что ни говори, а он был лицом Пскова. Здесь, на красном крыльце княжьего каменного терема проходили суды. Вот так, все на свежем воздухе, и желающие присутствовать находились под открытым небом. Разве только сам князь, да дьяки располагались под кровом.

И тем не менее, это каменное здание не было дворцом, кои строились на Москве, а потому и пройти в рабочий кабинет мужа Лизе удалось довольно быстро. Хм. И судя по всему, тот еще не закончил разбирать корреспонденцию.

- Здравствуй, дорогой,- проворковала Лиза, павой проплыла к столу, и положила руки на плечи мужа.

- Здравствуй, ладушка,- тут же засветился как ясно солнышко тот, и извернувшись поцеловал ее правую руку.

- Гонец прибыл. Мне письма от братца и тетушки доставил.

- Знаю. Мне вот тоже от Николая Дмитриевича послание пришло.

Вот так. Ни государь, ни царь, а по имени отчеству. А потому что, пока Трубецкой на княжеском столе во Пскове, Николай ему не государь. Ведь князь псковский номинально является правителем вольной земли, ни перед кем не кланяющейся.

Лиза быстро затараторила перечисляя все новости, что почерпнула из писем брата и тетки. Разве только забыла упомянуть о приписке сделанной великой княгиней де Вержи.

- А тебе Николай о чем пишет?

- Да так. Ничего особенного. Интересуется нашим с тобой житьем. Ладно ли у нас, не обижаю ли я тебя. Ну и грозится, что я еще попомню, коль скоро решу обидеть его любимую сестру. Спрашивает, как ты ладишь с псковичами. Хорошо ли они приняли великую княгиню.

- И все?

- В принципе да. Разве только еще просит отправить обратно в Москву десяток измайловцев. Возникла в них какая-то надобность.

- Как так? Братец заверил меня, что десяток при мне будет. Опять же, Егор, командир десятка, он ведь муж Анюты, а я ее прочу в кормилицы. Не гоже, семью разлучать.

- Так пускай с мужем на Москву и возвращается. Нешто мы кормилицу не найдем,- удивился Трубецкой.

- Дите наше, кому ни попадя я не доверю,- решительно рубанула княгиня.- И стрельцы эти. Они, между прочим, жизнь мне спасли. И я более никому иному не доверюсь.

- Но, Николай Дмитриевич…

- Ванечка, ну я прошу тебя. Тебе легко, ты муж зрелый и сильный. Мне же на чужбине страшно. А как представлю, что тебя нет… А тут тетушкины стрельцы, и сразу на душе покойней.

- Ладушка, я все понимаю, но ведь приказ…

- Приказ князю вольного Пскова?- Вздернула брови Лиза.- Хочешь сказать, что братец именно так написал?

- Нет. Я не правильно выразился. Он-то просит. Но я ведь московский боярин…

- Гляди при посторонних не брякни. Ты князь вольного Пскова. И потом. В жалованной грамоте, братом писаной, указано, что десяток стрельцов будет исправлять при мне службу, столько, сколько я сочту нужным, получая жалование из московской казны.

- И что я должен ему ответить?

- Что женушка твоя трусиха несусветная, и ей без бравых стрельцов страшно,- решительно рубанула она.

- Угу. Порассказали мне, как ты четырьмя выстрелами, троих лихих свалила.

- То я со страху.

- Угу. Мне таких трусих с сотню, и никаких полков не надо, любого ворога под корень изведу.

- Так что ты решил?- Прижимаясь к его спине, и положив подбородок на его плечо, вкрадчивым голоском поинтересовалась она.