До ее смерти осталось сто дней (СИ) - "Mia_Levis". Страница 47

Гермиона не дала ему договорить, стремительно накрыв его рот ладонью. Нашел время идти на попятную!

Говорить Гермиона не хотела, ей казалось, что голос выдаст ее с головой - и всю ее полынную грусть, и тоскливую нежность. Положив ладонь ему на затылок, Гермиона притянула голову Драко к себе, поцеловала его, упиваясь этим коротким моментом его растерянности.

В тишине громко звякнула пряжка ремня Малфоя, холодный металл оцарапал Гермионе бедро, но она едва ли заметила это. Перед глазами все плыло, живот сводило и по коже бегали мурашки - там, где ее касались его пальцы.

Драко накрыл ее тело своим, в темноте глаза его блестели лихорадочно. Кажется, он хотел что-то сказать, но в последнее мгновение передумал. Ладонь его погладила Гермиону по животу, скользнула ниже, к внутренней стороне бедра. Она выгнулась инстинктивно, вжалась в него - плоть к плоти. С губ Гермионы сорвался стон, она обняла его ногами за талию - такой бесстыжий, приглашающий жест. Старая Гермиона никогда бы себе такого не позволила. Но старая Гермиона умерла бы несколько часов назад, там, в гостиной.

- Ты запомнишь это, Грейнджер, - прошептал Малфой, еще раз проведя языком по ее нижней губе. - Я не позволю тебе забыть, ясно?

- Я даже не буду пытаться, - произнесла Гермиона, целуя его в плечо. - Я хочу это помнить, Драко. Хочу… помнить…

А потом стало и больно, и хорошо, и так… правильно, что ли? Он не давал ей времени, он взял ее, поглотил полностью - от макушки до кончиков пальцев. Она навсегда запомнила этот момент - Драко ей не соврал. Помнила каждый его толчок, каждый поцелуй, соленый вкус его кожи и жар рук. Помнила, как он прикусил ее нижнюю губу, когда кончил, как целовал ее почему-то мокрые от слез щеки и гладил все еще дрожащее после оргазма тело.

И еще помнила, как остывали под ними измятые простыни, как он рассеянно гладил ее волосы. Наверняка думал о чем-то своем, иначе никогда бы не позволил себе этой небрежной ласки. Не сейчас, когда наваждение спало, а реальность неумолимо давала о себе знать.

- Дай своей голове отдохнуть, Грейнджер, - пробормотал Малфой. И как почувствовал ее тревогу? - Спи. Рассвет скоро.

Гермиона хотела спросить, уйдет ли он. Сейчас, после всего, что было? Оставит ее одну? Воспользуется этой ночью ей во вред? Мерлин, у него в рукаве был теперь такой козырь… Но стоило ей закрыть глаза и поудобнее устроиться в теплых объятиях, сон сморил ее.

Утром Малфоя в спальне уже не оказалось. На тумбочке стоял поднос с завтраком - в столовой ее не ждали. Гермиона осторожно поднялась - голова кружилась, в горле пересохло. Из зеркала на нее смотрела все та же Грейнджер - только воспаленные губы и темные круги под глазами напоминали о прошлой ночи. Ну, еще яркие следы на груди, шее и животе. И засохшие кровь и семя между ног. А так - ничего не изменилось. Гермиона и не надеялась. И щемящая боль, разлившаяся в груди, была совершенно не по этому поводу. Конечно, нет.

========== Часть 29 ==========

О Драко Гермиона спросила только вечером. Домовой эльф подозрительно покосился на нее, видимо, раздумывая, стоит ли рассказывать этой странной гостье о местоположении хозяина. Потом все же сообщил, что мистера Драко Малфоя нет в Мэноре и, по слухам, не будет ближайшие несколько дней. Гермиона равнодушно кивнула и, только оставшись одна, позволила себе устало сгорбиться, охватив ладонями дрожащие плечи.

Она не должна была тосковать, но привычные логика и здравый смысл сегодня не помогали. Ей хотелось увидеть Драко - он бы презрительно поморщился, скривился - и Гермионе стало бы легче. Она бы вспомнила, за что ненавидела его шесть лет. И тогда ее кожа перестала бы фантомно гореть, напоминая ежесекундно о его прикосновениях. Рациональная Гермиона напоминала, что он ушел до ее пробуждения, что не захотел видеть ее с утра и не попрощался перед отъездом - не достаточно ли было этих свидетельств, чтобы увериться в его равнодушии? Но надежда - глупая, смешная надежда! - все равно тлела робкой искоркой.

На следующее утро Гермиона получила письмо от Гарри. Он писал какие-то общие фразы, подбадривал ее и уверял, что скоро “все будет по-старому”, но недаром же они были знакомы столько лет: она чувствовала тревогу Гарри между строк. Не было ни тщеславных рассказов о квиддичных победах, ни забавных историй из гриффиндорской гостиной. Зато об уроках он писал много и подробно - пытался отвлечь внимание.

Гермиона сложила письмо вдвое, положила на стол, брезгливо покосилась на нетронутый завтрак - ее опять не ждали внизу. Ей вдруг стало тошно: вот сидит она - частица Золотого Трио, одна из самых многообещающих юных волшебниц по словам преподавателей - и покорно ждет чего-то. Словно принцесса в замке из маггловских сказок. А ведь до Рождества осталось совсем немного…

Гермиона прикусила губу, походила по комнате, то выглядывая в окно, то переводя взгляд на закрытую дверь, словно ожидала, что в нее вот-вот постучат. Зачем-то заглянула в ванную и поймала свое изображение в большом зеркале. В последний раз Гермиона рассматривала себя прошлым утром, после ночи с Малфоем. Она и сейчас была бледна, ранки на искусанных губах ярко выделялись, щеки впали - ей было далеко до тех девушек, с которыми водился Малфой. Она и не стремилась никогда - разве стоило ценить внешность больше, чем внутренние качества? Но от мысли, что для него она стала просто экзотическим воспоминанием - еще бы, первая грязнокровка в его постели! - становилось больно. Чертов Малфой-Мэнор! Чертово вынужденное безделье! Ей нужно было отвлечься, а существовал ли для этого лучший способ, чем окунуться с головой в активную деятельность? Гермиона плеснула в лицо холодной водой, поправила свитер, подаренный миссис Уизли и, расправив плечи, двинулась к двери. Если Малфой мог о ней не вспоминать, то она и подавно сможет!

***

- Боюсь, это невозможно, мисс Грейнджер, - в голосе Люциуса явственно слышалось раздражение. Он побарабанил пальцами по столу, изогнул светлую бровь, всем своим видом демонстрируя, что не имеет ни малейшего желания продолжать разговор.

- Все же я вынуждена настаивать, мистер Малфой, - Гермиона знала, как порой раздражало окружающих ее упрямство. Но Люциуса она жалеть не собиралась, да и требование ее было более чем оправданным.

- Мисс Грейнджер, - верхняя губа Люциуса нервно дернулась; если бы не клятвы, он бы давно проклял эту надоедливую девчонку. - Насколько я знаю, вы регулярно переписываетесь с Дамблдором и вашими… друзьями. Так какой же, скажите мне, смысл в вашей просьбе?

- Некоторые вещи можно обсуждать только с глазу на глаз, мистер Малфой. Я буду откровенна: в Хогвартс я попаду в любом случае - с вашей помощью или без нее. Я же не пленница, правда? Уверена, что час в стенах школы меня не погубит.

Люциус усмехнулся - ему-то наверняка хотелось бы, чтобы этот пресловутый час стал последним в жизни Грейнджер. Но, стоит отдать ему должное, он быстро вернул на лицо маску аристократической сдержанности.

- Право, мисс Грейнджер, вы же разумная девушка. К чему эта импульсивность? - теперь Люциус увещевал ее словно добрый дядюшка. Уж лучше бы злился - это хотя бы была искренняя реакция. Отвечать Грейнджер не посчитала нужным, лишь пожала плечами и улыбнулась - мол, “догадывайся сам”. Не рассказывать же ему, что этот дом и его сын сделали ее такой - импульсивной и нервной. - Ладно, ваше право. Я свяжусь с Дамблдором и передам ему вашу просьбу. Довольны?

- Более чем, - Гермиона кивнула и, поднявшись, направилась к двери. Уже на пороге ее нагнал вопрос Люциуса:

- Вы с Драко так подружились, что не можете и на минуту расстаться?

В первую секунду Гермиона ощутила страх - прямо-таки леденящий ужас! Меньше за себя, а больше за Драко: она могла потерять разве что уважение друзей, а он даже жизнь и, Мерлин свидетель, несмотря ни на что, Гермиона не хотела для Малфоя такой судьбы. Но почти сразу Гермиона поняла: Люциус просто насмехается над ней - он ничего не знает о них. Ничего.