Закон подлости гласит... (СИ) - Юраш Кристина. Страница 18

Первый, кто подарит мне букет из Сикусов, получит ногой в Какус.

— Я уже говорил, что это — необычные цветы. Таких, поверьте, вы нигде не найдете! — гордо заметил старичок, вдыхая полной грудью отвратительный запах. — Они не растут в дикой природе! Почти все здесь в единственном экземпляре! Я сам, лично испытываю их целебные свойства на себе! И вы знаете, помогает!

«Как я тебя узнаю?». «По запаху. У меня в руках будет букет Носокусов!». «А можно я не приду?»

— Но я хотел вам показать не это! Я наконец-то создал настоящий шедевр! Я пока не знаю, как его назвать, но когда вы увидите его, то поймете, что он — совершенство! Ой! Погодите! Вы ведь — девушка? Не так ли? Когда десять лет назад я занялся выведением этого цветка, я решил, что назову его в честь первой девушки, которая его увидит! — старик потер ладошки, ведя меня в какую-то тайную комнату. — Как вас зовут, напомните еще раз?

— Анна! — машинально выдала я, следуя за хозяином по ступенькам в какое-то подземелье.

— Аннус! Вот оно! Именно Аннус! А я-то думал, как же его назвать! Представляете, как вам повезло! Не каждая девушка может похвастаться тем, что ее именем называют шедевр! — гордо заметил магроном, зажигая свет. Он закрыл дверь на ключ и положил его в карман халата.

— Может, лучше Анабелус? — спросила я, с надеждой, что все еще можно исправить.

— Аннус! Только Аннус! Правда, нужно еще что-то добавить к Аннусу… — задумчиво почесался старичок, открывая ржавым ключом старую дверь. — Большой Аннус! Вы на самом деле восхититесь его размерами!

Я всегда знала, что хорошие вещи в честь меня не назовут, но когда увидела своего тезку, я поняла, что «поливать супом нельзя поливать водой» — это только цветочки.

На полу в огромном рассохшемся корыте произрастало нечто страшное. Гигантских размеров корнеплод наполовину выглядывал из-под земли, пуская какой-то вьюнок по стенам. Сам по себе он напоминал воспаленную попу бабуина. Цветочки у него были мелкие, листики тоже, зато на каждом побеге виднелись огромные колючки.

— Я хотел его пересадить, но сами понимаете, это сделать тяжело! — начал старик, любуясь своим творением. — Стал я его как-то вытаскивать…

«Посадил дед репку! Выросла она большая — пребольшая!» — нараспев звучала в моей голове сказка. — «Тянет-потянет, а вытянуть не может!»

— Аннус любит солнечный свет. Стоит немного пустить в подвал солнца, как он начинает расти невероятными темпами! — заметил дед, подходя к нему поближе. — Вот только вчера я добился того, что он начал цвести! И решил позвать журналистов, чтобы продемонстрировать им свой шедевр! Впечатляет? Не так ли? Мир должен увидеть мой Аннус в лучшем свете!

Нет, не надо! Я вас умоляю! Пощадите!

— Да… — вяло отозвалась я, разглядывая заросшие стены. — А в чем польза от этого… эм… растения?

— Вы записываете? Записывайте! Аннус Плотоядный! Он с удовольствием ест все! Он идеально подходит тем, у кого дома есть домашние животные! — не уставал восхищаться дед. Что-то мне не очень нравится все это. — Он будет с радостью доедать то, что не доели хозяева! Если посадить его на городских клумбах, то проблема с мусором на улицах будет автоматически решена! Представляете, насколько Аннус улучшит жизнь горожан? Кстати, запишите, что там, где растет Аннус, не растут другие растения! Так что он отлично борется с сорняками!

И тут я поняла, что Аннус зашевелился. Точнее, зашевелились его побеги. Слово «побег» вертелось у меня в голове, когда я смотрела, как ползут в нашу сторону его колючие ветки.

— Да не бойтесь вы! Его свойства еще не изучены, но я уверен, что это — прорыв в науке! — старичок протер очки, подслеповато щурясь на свое детище и подходя к нему поближе. — Он не…

И тут я поняла, что побеги обвивают руку деда. Один рывок и половина деда была в «репке». Следует заметить, что Аннус заметно оживился, пытаясь поглотить создателя целиком, как удав.

— Помогите! — орал ученый, пытаясь выбраться из…, а, впрочем, все равно из чего.

— Пусти меня!

По деду потекла липкая прозрачная жидкость. Мама! Я шарахнулась в сторону двери, но дверь была закрыта. «Где светило с мировым именем?» — спросят меня завтра. С каким же удовольствием я отвечу: «В Аннусе».

— Несите сучкогрыз! — верещал местный Мичурин, роняя очки на пол и протягивая ко мне дряблую руку. — Нет! Лучше сучкопил… Ай! Колется! Дайте мне руку! Несите что-нибудь! Вы что? Не видите, что он меня сейчас проглотит!

Я попыталась вытащить ученого, но из-за слизи, обильно текущей по его рукам, мои руки соскальзывали. Аннус увеличивался в размерах. Его щупальца шевелились и расцветали красивыми белоснежными цветками, похожими на цветы яблони.

— У него сейчас просто период цветения! — стонал старик, захлебываясь слизью. — Вы не подумайте, что он опасен! Он цветет один раз в году! Просто я думал, что в это время нужно просто не выходить на улицу. Всему городу.

«Один раз в год сады цветут! Весну любви с тревогой ждут!» — вертелось у меня в голове, глядя на это чудовище. Я снова бросилась вытаскивать деда, отбросив свои бумаги и все сомнения. Приходилось тянуть изо всех сил, но ноги скользили по полу, словно я впервые вышла на каток. Я, чувствуя себя коровой на льду, уперлась ногой в своего тезку. Слизь густела, становилась липкой, словно клей ПВА, но я не сдавалась. Еще немного! Все мои волосы были в слизи, все мое платье было в слизи, а нога по колено ушла в Аннус. Премия Дарвина была близка как никогда! А потом Аннус сыто отрыгнет очками деда и моими документами. Отомстит мне, так сказать, за всю съеденную картошку.

Я потратила пять минут, чтобы попытаться освободится, и тут дед внезапно вспомнил, что он маг, поэтому попытался использовать заклинание. Красная вспышка озарила подвал. Аннус задергался, а потом вместо того, чтобы выплюнуть нас, стал увеличиваться в размерах. Его молодые побеги поползли по всем стенам, расцветая красивыми белыми, приятно пахнущими цветами.

Я почувствовала, что я уже вся испачкалась в клейковине, сделала рывок и вытащила деда. Тапок на нем был только один, слизь текла с него ручьями, зато цветочек распробовал мою ногу и потребовал добавки в виде остального тела. Так меня не хотел еще ни один мужчина.

— Сделайте же что — нибудь! — взмолилась я, глядя на ученого и пытаясь высвободится.

— Эм… Простите, но я не могу… Просто если кто-то узнает, что Аннус опасен, то меня посадят в тюрьму! — пробормотал Мичурин, испуганно оглядываясь и шаря по карманам в поисках ключа. — Меня уволят из Академии, лишат пенсии, надбавки… Так что, простите, что так получилось! Я очень сожалею… Мне действительно очень жаль…

Я попыталась дотянуться до ручки, лежащей на полу. Ручка выскальзывала, но я упорно ловила ее в озере слизи. Наконец мне удалось ухватить ее, и я с остервенением начала долбить ею огромный корнеплод. Из ран нанесенных ручкой вытекало что-то коричневое.

— Что ты делаешь! Десять лет моей жизни! — возмутился агромаг, поскальзываясь на полу. — Ты уничтожаешь самое дорогое, что у меня есть!

— Я спасаю самое дорогое, что есть у меня! — простонала я, нанося удары ручкой и пытаясь высвободится. Мой тезка опутывал меня своими лианами, но я отчаянно сопротивлялась.

— Я не позволю тебе причинять ему боль! — взвизгнул Мичурин, пытаясь затолкать меня внутрь Аннуса. — Знаю, вы завтра напишете в свою грязную газетенку, что Аннус опасен! Так что будет лучше, если об этом никто не узнает!

И тут я услышала шаги.

— Помогите! — взвизгнула я, чувствуя, что меня всасывает уже по плечи. Через секунду дверь вылетела, а инквизиция сразу записалась в сборную по фигурному катанию.

— Оно пытается меня сожрать! — заорала я, чувствуя, что захлебываюсь приторной слизью. И тут я увидела, как двое из инквизиции выставили вперед руки и Аннус, первый и, надеюсь, последний в своем роде, разлетелся на части под истерический визг создателя.

— Да как вы смеете! Я буду жаловаться канцлеру от магии! Вы превышаете свои полномочия! — визжал Мичурин, грозно размахивая другим. — Это — частная собственность! Вы не имеете права в нее вторгаться!