Смерть и побрякушки (СИ) - Волынская Илона. Страница 64

Алла хмыкнула.

— Считаете, он недостаточно насиделся?

— На балконе он в большей безопасности, чем рядом с вами, — решительно заявила Марина.

Алла покачала головой, потом прислушалась к Сашкиному хныканью и кивнула.

— Уберите его отсюда, а то у меня руки чешутся свернуть ему шею. А это было бы преждевременно.

— Немедленно прекрати ныть, — строго сказала Марина, пакуя Сашку в теплые штанишки, — Поиграй снаружи, надо воздухом подышать.

Предложение поиграть нисколько не утешило Сашку, возвращаться на балкон ему явно не хотелось. Губа медленно выпятилась в положение «на плач», а глаза налились влагой.

— Вот только попробуй, — пригрозила Марина, — Дружить с тобой не буду.

Жалобно поглядев на неумолимую взрослую, Сашка прибег к последнему аргументу:

— Кушать!

— Господи! — Марина отчаянно вскинула руки к щекам, — Конечно, ты же у меня с утра не кормленный!

Она растерянно огляделась, шагнула было в прихожую:

— Куда это вы собрались? — неприятным голосом поинтересовалась Алла.

— У меня в кармане куртки вафля.

— Сядьте!

— Ребенок голодный, по вашей милости он остался без обеда!

— По моей милости он может остаться и без более существенных вещей. Сядьте, я сказала!

Марина испуганно плюхнулась на диван. Адвокатесса коротко кивнула дыроглазому:

— Пойди принеси. И посмотри, нет ли в куртке еще чего-нибудь, кроме вафель.

Дыроглазый радостно нырнул в темноту коридора. Через минуту оттуда уже доносилось азартное сопение и шорох, будто гигантский еж шуршал газетами. Подождав немного, Марина поинтересовалась:

— Он что, печет там эти вафли? Ребенок, между прочим, одетый стоит, вспотеет и простудится.

Алла раздраженно глянула на Гориллыча, тот тоже нырнул в коридор, через минуту вернулся с вафлями, дыроглазым и Марининой курткой.

— Вот! — торжествующе заявил дыроглазый, вываливая перед Аллой кучку мелочи, смятых талонов и конфетных оберток, — А больше ничего не было! — и в доказательство сунул Маринину куртку начальнице под нос.

— Ты зачем подкладку выдрал? — тоскливо поинтересовалась Алла.

— Так посмотреть же! Вдруг чего!

— Станковый пулемет в кармане не ношу, — сухо бросила Марина и накинув на плечи свою изувеченную собственность, повела Сашку к балкону.

— Веди себя хорошо, — наказала она, вручая малышу вафли и машинку. Сашка трагически глядел на нее, здоровенная, как горошина слезища медленно ползла по щеке, а следом уже выстраивалась очередь соленых подружек. Не выдержав, Марина присела на корточки и крепко прижала мальчишку к себе. Молодым бычком выставив лобик, Сашка тихонько боднул ее в плечо, удовлетворенно вздохнул и затих. Неуклюжие от рукавов и варежек ручонки обхватили Марину за плечи.

— Заканчивайте с нежностями и вернитесь в комнату, Марина Сергеевна! — Алла на мгновение выглянула на балкон и тут же зябко отпрянула.

Марина напоследок крепко сжала малыша, ухватила его за отвороты капюшона, крепко расцеловала в победно торчащие щеки, и подсунув ему под попу маленькую табуреточку, вышла. За дверью немедленно разразился плач.

— Он постоянно так вопит? — морщась, спросила Алла.

— Он еще не умеет по-другому показывать недовольство. Несмотря на возраст, у него все таки есть свои желания, просто меньше возможностей их выразить.

— Мы не будем сейчас обсуждать детскую психологию, — оборвала ее Алла и вновь нервно заходила из угла в угол.

Глава 33

В комнате воцарилась тишина, даже плач на балконе затих. Марина нервно косилась на оконное стекло: балконная ограда высокая и сплошная, но все таки не дай бог Сашка вывалиться. Она хотела поднять закрывающие окна плотные жалюзи, но потом передумала. Алла сновала по комнате все быстрее и быстрее, с перекошенных губ срывались невнятные ругательства. Нет, лучше уж не напоминать ей о ребенке. Чем дальше Сашка от гангстерши, тем ему безопаснее.

Мелодичное треньканье мобилки застало Аллу посреди комнаты. Адвокатесса застыла, помотала головой, напомнив осаженную на скаку лошадь, и не отрывая глаз от Марины, ухватила надрывающуюся трубку и бешено рявкнула:

— Да!

Далекий голос пойманной мухой шуршал в мембране. Марина с изумлением наблюдала, как слушая своего собеседника, Алла становится все спокойнее и спокойнее. Наконец, она захлопнула мобильник и не обращая внимания на его трезвон, отбросила в сторону. От недавнего волнения не осталось и следа, адвокатесса улыбнулась Марине сдержанно и почти ласково:

— А вы, оказывается, врушка, Марина Сергеевна!

— Так ведь не идиотка, Алла Викторовна! — так же ласково пропела Марина.

Алла на секунду смутилась, она явно ждала другой реакции.

— Что вы имеете в виду? — сухо поинтересовалась она.

— Думаете, я не понимаю, что Сашка жив только пока деньги у меня? — вопросом на вопрос ответила Марина, — Стоит мне их отдать, вы тут же убьете нас обоих.

— Я убью вас, если не отдадите, — процедила Алла.

— И останетесь на бобах. Думаете, ваш высокопоставленный заказчик станет платить за пресс-концерн, который больше похож на ободранную тушку? Мне даже кажется, он может не поверить в происки предыдущих владельцев, а посчитает, что вы хотите его надуть.

Судя по враз закаменевшему лицу Аллы, Марина попала в точку.

— Нет уж, Алла Викторовна, денежки вы получите только если я буду абсолютно уверена, что ни Сашке, ни мне ничего не угрожает. Конечно, живые свидетели — страшная недоработка, но придется смириться. Нельзя иметь все удовольствия сразу.

— Интересно, долго ли продержится ваше нахальство, если сейчас я велю пытать поганого щенка! Вы ведь его любите, стоит пару раз пройтись ему ножом поперек личика, и отдадите все как миленькая!

— Не отдам! — смертельно бледная Марина старалась не отводить глаз от испытующего взора гангстерши, — Что бы вы не вытворяли, не отдам! Вы правы, я его очень люблю! Только любовь моя разумная. Порезы можно вылечить, а вот смерть не лечиться. Если хотите получить деньги, отпустите нас. Все спрятанное Павлом я вам отдам. Постепенно, малыми партиями. Пока вы будете ждать, мы с Сашкой уедем и я постараюсь забраться так далеко, чтобы вы нас не нашли. Да, еще я хочу ваше собственноручное признание в организации убийства Севастьяновых. Передам его на хранение — на случай, если вы все таки решитесь нас искать.

Свою речь Марина заканчивала уже севшим голосом, с ужасом глядя как меняется лицо Аллы. Оно налилось лихорадочным, свекольным румянцем, руки адвокатессы тряслись, пальцы судорожно подергивались. Из перекошенных губ вырывался то ли рев, то ли свист, одновременно вызывая ассоциацию и с закипевшим чайником и с рассвирепевшей коброй. Бешенный, полный сумасшедшей ненависти взгляд уперся Марине в переносицу.

«Хана! — подумала Марина, — Не получилось! Бедный мой Сашка!». Она испуганно зажмурилась, в ожидании неминуемого кошмара: удара, выстрела, ножа. Но прозвучавший в тишине хриплый смех показался ей не менее страшным. Марина опасливо приоткрыла один глаз и натолкнулась на ироничный и немного удивленный взгляд адвокатессы. Безумие покинуло ее глаза. И Марина вовсе не была уверенна, что это хорошо.

— Как говорят в романах — вы достойный противник. Что ж, может быть мы и поступим как вы предлагаете. Но только в самом крайнем случае! — Алла наставительно воздела окольцованный бриллиантом палец. — Я буду полной дурой, если пойду на уступки, не проверив вашу блистательную решимость на излом. Может все таки обойдемся без малых партий и собственноручных признаний, а, Марина Сергеевна?

Она выдвинула ящик стола и потянула оттуда тонкий нож. Сверкающая полоса лезвия показалась Марине бесконечной, она все длилась и длилась, и никак не заканчивалась.

— Может быть обойдемся, — продолжала Алла, — Потому что сейчас я велю привести мальчика с балкона. Я раздену его сама, медленно, вещичку за вещичкой, пока он не будет совсем голенький. Он чуткий ребенок, поэтому испугается и начнет плакать, сначала тихонько. Потом не выдержите вы, закричите и рванетесь к нему. Но вас не пустят, вас будут держать крепко-крепко, до самого конца. Напуганный вашим страхом мальчик будет кричать все громче, может, станет вырываться. Тогда я передам его мужчинам и они положат его вот на этот стол. — зловещий полушепот смолк и Алла закончила совсем просто и буднично, — А потом отрежут ему яички.