Пылающий мир (ЛП) - Марион Айзек. Страница 47

* * *

Я съезжаю с шоссе на дорогу со старыми сараями. Теперь их нет - несомненно, сараи пошли на дрова для растопки, но бетонные плиты фундамента остались стоять, как баскетбольные площадки, неожиданно оказавшиеся посреди поля.

Я поворачиваю на дорогу из гравия, и мы проезжаем мимо нескольких десятков старых ферм. В моих украденных воспоминаниях нет ничего о тех, кто мог здесь жить, но когда Хелена сгорела, им пришлось уехать. Мне немного интересно, зачем они заколотили окна. Некоторые дома заперты, а в одном небольшом коттедже даже есть забор из металлической сетки, окружающий двор. Мельком я замечаю технику, не похожую на сельскохозяйственную, но заставляю своё внимание держаться дороги. Мы не найдём Эйбрама ни в одном из этих домов, расположенных на недружелюбном расстоянии друг от друга. Они всё ещё остаются соседскими, а он хочет быть в полной изоляции, которую может найти лишь в конце длинной грунтовой дороги. Я вижу, как некоторые дома оторвались от гравийной артерии и погрузились в лес как сырые и тёмные пещерные рты со знаками

«ПРОХОД ВОСПРЕЩЁН».

Некоторые из них почти полностью скрыты ветвями и кустарниками, поэтому я переключаюсь на вторую передачу, внимательно изучая все окна. Когда мы приближаемся к месту воспоминаний, я начинаю волноваться, что за минувшие годы дорожка к дому Кельвинов полностью заросла, но затем я, дрифтуя, останавливаюсь. Джули останавливается позади меня. Когда пыль оседает, мы видим широкое шоссе, ведущее в лес. На дороге растёт трава, но она невысокая.

Кусты подстригали года два назад — их обрубленные ветки ощетинились новыми отводками.

Этой дорогой пользовались. А сегодня ей пользовался как минимум один человек. Через траву ведёт линия тёмной земли, оставленной одинокой покрышкой. Джули поворачивает дроссель и пулей проносится мимо меня, поднимая струю гравия, превращающуюся в брызги грязи. Я догоняю её, стараясь держать мотоцикл вертикально на неровной поверхности, но мне не приходится долго мучиться. Через несколько сотен метров по лесу мы подъезжаем к воротам. Тяжелые стальные трубы в красно-белую полоску, которые когда-то защищали городские парковки от угона транспорта. Словно Лесная Служба Монтаны пропустила уведомление, оставленное

нами на планете несколько десятков лет назад.

Спраут сидит на коленях в конце дороги, пытаясь загнать гусеницу к себе на палец. Её отец пробует распилить замок на воротах карманной ножовкой.

–Раньше этого тут не было, - говорит он, не останавливаясь и не оборачиваясь. - Они вернулись?

Мы с Джули слезаем с мотоциклов и приближаемся к воротам.

Я их искал столько лет, а они всё это время были здесь? - продолжает он.

Эйбрам, - говорит Джули. Он продолжает пилить.

–Почти готово.

Джули смотрит на него, пытаясь привести дыхание в норму.

–Эйбрам.

Наконец, он поворачивается. Смотрит на неё, на меня и раздражённо поднимает руки.

–Как? Как,чёрт возьми, вы узнали, куда я поехал?

Джули смотрит на меня. На секунду мне кажется, что я должен ему рассказать. Его не было в большей части воспоминаний, которые я забрал у Перри, но я уверен, что мне хватит тех первых пяти лет, чтобы убедить его, кем я когда-то был. Если бы он знал, что чума не такая уж непобедимая, это бы пошатнуло его непоколебимое мнение? Или просто сломало его? Винтовка за его спиной затыкает мне рот.

–Мы ехали по следу, - говорит Джули.

–Брехня. Даже Дэви Крокетт не смог бы отследить мотоцикл на мощёной дороге.

–Эйбрам, пожалуйста, - говорит Джули, пытаясь поскорее соскочить с темы. - У нас, наверное, последний самолёт в Северной Америке. У нас есть долбаная колесница богов, которая отвезёт нас куда угодно, но она бесполезна без тебя.

–Я починил для вас отцовские мотоциклы. Организуйте банду байкеров-хиппи.

Я пас.

Он отворачивается и продолжает пилить.

–Мы уже это сделали, Эйбрам! - Джули делает несколько шагов в его сторону. - Ты согласился ехать с нами! Что изменилось?

–Я согласился только с тем, что Аксиома поймает меня, если я попробую поехать сюда. Поэтому я сюда прилетел.

–Почему этот грёбаный дом? Ты можешь полететь куда угодно, а выбрал вот

это? - она показывает на грязную дорогу и окружающий её тёмный болотистый лес.

–Здесь есть бомбоубежище. И годовой запас провианта.

–Годовой? - насмехается Джули. - А что потом? Будешь охотиться на кроликов и всю оставшуюся жизнь дрочить в лесу?

Эйбрам не отвечает. Пила издаёт тонкий звук, похожий на высокую ноту, взятую скрипкой.

–Ладно, пускай ты покончил со своей жизнью, прекрасно, но как же Спраут? Ты хочешь похоронить её вместе с собой?

–Не впутывай её, - ворчит Эйбрам, не прекращая пилить.

–Она уже впутана! Она здесь! - Джули поворачивается к Спраут, которая, нахмурившись, наблюдает за перепалкой, пока забытая гусеница забирается вверх по руке.

–Спраут. Ты хочешь жить в лесу только с отцом? Или хочешь завести друзей и научиться разным вещам? Может, научиться строить или изобретать? Попытаться помочь миру?

Эйбрам разворачивается и швыряет ножовку в грязь.

–Не смей науськивать мою дочь. Это моё решение.

–Это её детство! - кричит Джули, снова делая к нему шаг. - Это её жизнь!

–Она моя дочь, чёрт побери!

–Она не твоя вещь! Она — человек!

Они стоят нос к носу, трясутся от ярости, и каким-то образом Джули удаётся смотреть на него сверху вниз, хотя её ноги намного короче.

–Папочка? - голос Спраут слишком тихий и робкий и почти теряется в напряжённой атмосфере. - Я хочу строить.

Эйбрам даёт воротам хорошего пинка. Замок щёлкает и створки распахиваются. Он грубо хватает Спраут подмышки и садит её на мотоцикл. Запускает двигатель и в воздух взлетает струя грязи. Перед тем, как они исчезают в лесу, Спраут бросает на Джули печальный взгляд.

Единственным звуком остаётся противный скрип зубов Джули. Затем она прыгает на свой мотоцикл и заводит его.

–Джули, не надо, - говорю я, направляясь к ней.

–Что не надо? - огрызается она.

–Не заставляй его. Ты же не знаешь, что он сделает.

–Это он меня заставляет, - отвечает она, повернувшись ко мне спиной. Я

внезапно осознаю, что к ней привязан дробовик. - Я тоже не знаю, что сделаю.

Она поворачивает дроссель и с рёвом направляется по тропинке. Я следую за ней с нарастающим страхом. Мозг подкидывает мне картинки возможных исходов, и к тому времени, как деревья редеют, приближаясь к поляне, я готовлюсь к бою, умоляя прошлое ещё раз одолжить мне боевые навыки.

Когда я выруливаю из-за угла, Джули и Эйбрам уже стоят на поляне. Я жму на тормоз, и мотоцикл поскальзывается, подпрыгивает и выскальзывает из-под меня, а я падаю в грязь. Никто даже не смотрит, как я поднимаюсь и стряхиваю пыль с одежды. Они смотрят прямо перед собой на бревенчатый домик в центре небольшой залитой солнцем поляны. Неотёсанные брёвна, черепичная крыша и кирпичная труба обещают уютные вечера у огня — классический образ деревенского домика, если не считать дверей и окон. Дверь представляет собой совсем не деревенскую клёпаную сталь, а окна — тёмные отверстия с причудливыми стальными решётками.

В центре двери — знак. Зубчатая пустая мандала.

Эйбрам выдёргивает из рюкзака винтовку и слазит с мотоцикла. Джули делает то же самое.

–Держись поближе, Мура, - говорит Эйбрам и движется к крыльцу. Ни кресел- качалок, ни фонарей. Там, где должна быть дровяная поленница, лежат боеприпасы. Он подходит к окну и прислушивается. Я слышу только отдалённые трели птиц и шорох сосновых ветвей. Он хватается за тяжёлую дверную защёлку, приготавливает оружие и открывает дверь.