Гобин поневоле или Изменчивый Мир (СИ) - Давыдов Григорий Андреевич. Страница 62

— Кил-аль-Хак! — взвыл, замахав руками, Учитель. — Он умрёт! Умрёт!

— Умрёт, говоришь? — я улыбнулся, выхватив взглядом среди толпы помятого, с нехорошими шрамами, но всё-таки живого гоблина, что молча и сосредоточенно следил за боем. Хвостик не подвёл: всё сделал как надо! Этот абалдуй, кстати, также стоял прямо за Кил-аль-Хаком, заставляя в ужасе расступаться в стороны зевак.

Учитель проследил за моим взглядом, и я не без удовольствия заметил, как глаза его покраснели от полопавшихся капилляров, и полезли из орбит. Но его можно понять: только что сломалась его единственная соломинка.

— Ладно… — устало прохрипел он и зажмурился. — Только, если в тебе есть хоть капля благородства, сделай это быстро.

Я хмыкнул: это существо, что крутило мной как хотело, строило различные заговоры, убивало и стравливало, говорит о благородстве?!

— Нет, — задумавшись, прошептал я одними губами, а затем, увереннее, но так, чтобы меня слышал лишь поверженный враг, заговорил: — Твоего отца звали Зан… — Учитель открыл глаза и удивлённо посмотрел на меня. — А предатель… как будет предатель на древнем языке? — зрачки Учителя расширились. — Гиралан… Твоё имя — Зан-аль-Гиралан.

Лицо старого шамана исказил ужас. Кажется, он всё понял. И потому попытался подняться, наброситься, но я лишь толкнул его ногой обратно, надавив на грудь кончиком посоха, и, вливая в свои слова непонятно откуда взявшуюся энергию, громогласно провозгласил:

— За твои действия, оскверняющие Обитель Духов, предающие все принципы шаманизма, за кровь своих соплеменников, что ты пролил, я, Анд-Рей, проклинаю тебя, Зан-аль-Гиралан, именем «Нон»!

«Мы пришли на твой суд…» — тут же раздалось в голове, а затем галдящая толпа разом стихла. Ибо узрела то, что редко какой гоблин может узреть более чем раз в своей жизни: они узрели Великих.

А мне стало трудно дышать. Ноги подкосило, и всё-таки я устоял. Но пять светящихся ярким светом солнца фигур виднелись словно сквозь пелену тумана, а звуки как будто бы проходили сквозь толщу воды: как я вообще ещё не потерял сознание? Не понимаю…

— Виновен! — донеслось до моего сознания. Меня как будто что-то аккуратно оттолкнуло в сторону, а затем раздался протяжный, полный отчаяния крик Зан-аль-Гиралана.

Я не видел, как на нём вырезали метку. Да и не хотел видеть. Правосудие свершилось, а это главное. Я обернулся лишь когда крик боли наконец стих. Учитель лежал на земле, держась за лоб, и тихонько стонал. А Великие обернулись ко мне, заговорив своими пугающе-неэмоциональными голосами:

— Бойся, шаман. Ибо ты почти переступил грань. Ещё раз ты осмелишься призвать к нам, и без последствий не обойдётся.

— Понимаю… — устало протянул я.

— А его, — неожиданно указали пятеро на Хвостика. — Мы возьмём с собой. — В ответ на мой немой протест они поспешили меня успокоить: — Лишь на время. Из него получился довольно интересный экземпляр, будь добр одолжить его Великим, шаман, а мы, поверь, не забываем ничего. Добро — особенно.

Мне не оставалось ничего, кроме как кивнуть.

Но вдруг раздался рёв, как будто здесь поблизости непонятно как оказался дикий зверь. Зан-аль-Гиралан, чьи белки глаз покраснели настолько, что в них не осталось ни единого белого пятнышка, вскочил и, не прекращая реветь, с невероятной для его почтенного возраста прытью бросился на Великих. Ох, и не стоило этого делать…

Великие даже не пошевелились, но Зан-аль-Гиралан застыл в воздухе, скривившись, словно его проткнули чем-то острым, а его руки с хрустом разошлись в стороны, как будто он висел на незримом кресте. Его тело затрепетало, искривилось под невероятным углом, а после… а после взорвалось кровавыми ошмётками, испачкав довольно большую площадь земли кровью. На странность, я ничего не почувствовал. Сие зрелище не вызвало во мне никаких чувств. Лишь промелькнула мысль: «Что ж, подобное лучше, чем Метка…».

А затем я и сам не заметил, как окровавленная земля стала стремительно приближаться, шум окончательно стих, глаза затмила тьма, и с материнской любовью приняла меня в свои нежные и такие долгожданные объятия…

— Так что, говоришь, я пропустил? — протянул я, блаженно откинувшись на койке, пока совсем себе недурная гоблинша-целительница проводила своими нежными пальчиками по моей ноге, исцеляя ушиб.

Сидевший в углу хижины Кил-аль-Хак, что теперь выглядел вполне себе свежо — раны и побои Син-аль-Ланг со своими ученицами излечила довольно споро и искусно, даже не осталось шрамов — подался чуть вперёд и вперил в меня довольный взгляд существа, в жизни которого наконец-таки прошла длинная и казавшаяся бесконечной чёрная полоса.

— Но я же говорил, ты что, не слушал? — он обречённо вздохнул. — Как только ты потерял сознание, Великие тут же исчезли, а вместе с ними и твой элементаль. Кстати, эффектно ты решил вопрос с Учителем…

— Нон, — поправил я. — Великие нарекли его «Нон» и дали Метку. Отвыкай относиться к этой падали так почтительно.

— Ну зачем ты так… — неуверенно протянул мой друг. — Он уже получил по заслугам. Глупо было набрасываться на души с подобным могуществом.

— Глупо? — Я усмехнулся. — Кто-кто, а этот старый гобливнюк не был глуп. И, поверь мне, оставался при своём уме до самого конца. Полагаю, он специально спровоцировал Великих: смерть, пускай и такая жестокая, много лучше той адской жизни, что могла подарить ему Метка. Но мы отвлеклись. Что там дальше было?

— Ах да… — Кил-аль-Хак задумчиво нахмурился. — После того как Великие ушли, началась неразбериха. Купол то исчез, ведь дуэль была окончена, но при этом никто не решался ступить на площадку, после такого-то.

— Дай догадаюсь: единственным смельчаком оказался рагх?

Кил-аль-Хак кивнул:

— Именно. Хотел решить вопрос по-своему. Уже и за мечом потянулся. Трусливый подонок! Я хотел было броситься тебе на помощь, но Син-аль-Ланг меня опередила. Сильная женщина, не ожидал от неё подобного. Ох, Гул-аль… Анд-Рей, ты бы видел её! Фурия, не иначе! Волосы вздыбились, зубы оскалены… Даже я труханул — представь себе, что было с вождём, когда та преградила ему дорогу.

— Дальше? — я вновь замурлыкал, когда целительница начала делать мягкий и нежный массаж.

— Дальше она на весь клан заявила, что Закон Предков свершён, и победа за тобой. А посему кто осмелится прогневить Предков и не признать этого? Даже наш седой стражник поддержал её.

— Даже он? Странно…

— Ты всё из-за той стрелы? Опомнись, Анд-Рей! Он выполнял свой долг, в противном случае что, думаешь, его бы ждало? Не вини его и прими. Он поднял все боевые силы клана на твою сторону, и тогда всё окончательно улеглось.

— Где рагх сейчас?

— Бывший рагх, не забывай. Теперь ты — рагх, пора бы тебе уже это понять…

— Где. Он. Сейчас?

— У себя, всё трясётся, ждёт твоего решения. Разумеется, его ждёт смерть?

— Нет.

— Нет?!

— Нет, — с нажимом повторил я. — Никто его не убьёт. Он мне нужен.

Кил-аль-Хак вздохнул и поднялся:

— Не стоит быть мягким, Анд-Рей. Если уж ты собираешься создать настолько обширный клан, то нужно избавляться от бывших вождей. Это ведь логично!

— Если ты думаешь, что моей целью является создать огромный клан, сидеть на черепах, жрать за обе щеки и гордиться званием рагха, то ты невероятно глубоко ошибаешься. Никому не трогать его, и это не обсуждается.

— Понял, — со вздохом кивнул он и покинул хижину, оставив меня со своими размышлениями, что невольно заставляли морщиться и кривиться.

— Мой рагх чем-то недоволен? — услышал я мелодичный голосок и наткнулся взглядом на всё ещё растирающую ногу целительницу. Шкуры, накинутые на плечи гоблиншы, лишь частично скрывали её как будто специально выставленные напоказ груди, губки были смазаны чем-то, очень похожим на ароматную помаду, а в глазах так и играл задиристый огонёк. — Возможно я могу чем-то помочь?

— Можешь, — уверенно заявил я и одним рывком затащил весело завизжавшую целительницу к себе в охапку.