Пилигрим (СИ) - Луковкин Кир. Страница 35

С наступлением сумерек затушили все огни. Часовые заступили на посты. Онерон без снов лежал на полу своей хижины и все повторял про себя те слова, что сказал на вечернем собрании. Мы пришли сюда не для того, чтобы умирать, сказал он. Не для этого мы прошли столько дней на юг, чтобы нас поработили черные люди. Наша земля останется за нами. Мы будем сражаться и покажем этим варварам, кто сильнее! До сих пор вы прятались по пещерам в страхе, но настало время поднять голову! Хватит убегать! Настало время показать им нашу мощь! Смерть врагам! Защитим наш дом!

Верно ли он говорил? Правильно ли подобрал интонацию? Достаточно ли был искренним? Он верил, что да. Племя поддерживало каждую его реплику криком. В их глазах читалась решимость и то холодное спокойствие, которое так отличает обреченного, загнанного в угол человека.

Ночь прошла тихо.

Рассветный солнечный диск разорвало несколькими полосками туч на горизонте, их края окрасились в алое и причудливо курчавились, предвещая дождь. К утру сизые клочья заполонили собой все небо, но на землю не упало ни капли. Ветер дул с моря, порывистый, хлесткий. Погода капризничала. Скованные ожиданием, сельчане сонно бродили между шалашей и возились с убогими своими пожитками. Даже дети притихли. Онерон задумчиво мастерил крючки для удочек и объяснял женщинам, как пользоваться новым, сложенным из обожженной глины очагом.

Когда солнце перевалило зенит, в селение приполз разведчик: враг идет. Люди забегали, словно ужаленные. И вот, со стороны реки показался конный отряд. Онерон быстро подсчитал - пятьдесят всадников, закутанных с головы до пят в черное. Металлические части амуниции перемигивались между собой отраженным светом. Бряцало снаряжение. Они быстро приближались, что-то выкрикивая на своем языке. Процессия подъехала к скату под холмом, на котором засели северяне. Онерон выпрямился во весь рост; за его спиной подожженные стрелы уже лежали в тетивах. Пятнадцать огненных снарядов.

Варвары заметили его, осадили коней, угрожающе загомонили, тряся кривыми саблями. У многих лица были скрыты тканью, а у тех, что нет - блестели ожерелья зубов и белки глаз. Черные всклокоченные бороды торчали метлами.

- Прочь! - рявкнул Со, сомневаясь, что его поймут. Махнул в ту сторону, откуда явились чужаки. - Прочь отсюда!

Южане хрипло захохотали, несколько человек спешились с явным намерением забраться на холм и проучить одинокого смельчака; остальные бойцы им были не видны.

- Ладно, - улыбнулся Онерон и повернулся к своему маленькому воинству. - В бой!

Тотчас четырнадцать огненных стрел отправились в смертельный полет. Один стрелок замешкался и стрела выпала у него из рук. Ровно половина из пущенных стрел угодила в песок, но зато другая попала точно в цель. Несколько южан свалились замертво, три раненые лошади встали на дыбы, сбрасывая и топча своих седоков. Бойцы Онерона справились с замешательством и продолжили обстрел. Во врага летели новые порции стрел. Дымными росчерками показывали они свой путь и вонзались - в песок, в коней, в людей. Черная одежда занялась, и скоро по пляжу носились живые факелы. Те из южан, кто справился с паникой, попытались ринуться в атаку, но им навстречу уже бежали воины во главе с Ведом. На лицах варваров читалось изумление и ужас, и эти эмоции навсегда застывали на многих из них - посмертными масками. В ход пошли копья, завязался рукопашный бой. Кто-то удирал, и его преследовали.

Онерон осмотрелся. Враги быстро гибли, но и северяне несли потери. Еще через минуту на песке лежали тела, трое безоружных варваров ползали по пляжу, тихонько подвывая, а вокруг них стояли бойцы, Онерон и Вед. Онерон внимательно разглядывал южан - решал, что с ними сделать.

- Мы их не тронем? - Вед, похоже, начинал запоминать кое-какие уроки.

- Верно, - кивнул Онерон. - Пусть убираются и расскажут другим, что сюда лучше не соваться. Понятно вам? - он наклонился над одним южанином. Тот закрыл голову руками, ожидая удара.

Поверженных поставили на колени, и Онерон решил добавить в эту страшную сцену немного театрализованного действа. Он взял в ладонь горсть песка поднес ее каждому врагу под нос и демонстративно сдул этот песок в западном направлении. А потом указал пальцем и произнес:

- Прочь.

Бойцы тут же, пинками и оплеухами, подняли врагов на ноги и погнали туда, откуда те явились. Никогда еще Онерон не видел, чтобы люди так быстро убегали, взметая под пятками фонтаны песка. Отряд возликовал, потрясая оружием. Все веселились. Победа!

Тела обыскали. В руках у северян оказалось множество трофеев, которые свалили в кучу. Их предстояло хорошенько изучить, чтобы узнать о враждебном племени побольше и, возможно, что-то перенять. По приказу Онерона уцелевшие стрелы вынули из тел, а трупы захоронили.

Вечером устроили сытный пир и пляски до изнеможения.

Народ Онерона именовал себя «маоры». В переводе с туземного языка это означало «бегущие за ветром». Воздух имел для люминитов огромное значение. Они могли отличить тысячи дуновений и порывов, для каждого из которых имелось свое, особое наименование. Они обладали потрясающим обонянием; один и тот же запах имел разные оттенки в зависимости от времени суток, а членов племени идентифицировали по ароматической шкале. Дети своего штормового мира.

С момента символической победы над варварами Онерон стал вести летопись Новой эры человечества. Он составил грандиозный план развития будущего селения, которое неизбежно превратится в город, а потом и столицу нового государства маоров. Работая над планом, Со понял, что пять лет его пребывания среди людей - ничтожный срок для такого мероприятия. Слишком многое предстояло сделать. Что ж, он наметит хотя бы основные векторы развития. Но даже на это едва хватит отведенного времени, разве что не есть и не спать, заниматься созиданием круглые сутки.

Особенно тяжело было в первый год. Все приходилось начинать с нуля, словно заполняя чистый лист. Для начала поселенцам следовало решить остро вставшую проблему питания - тридцать с лишком ртов надо было как-то кормить. Выручили охотничьи навыки и кишащая непуганой дичью округа. Онерон заново отловил рогатую скотину и кое-какую птицу, яйца которой можно было есть. Так началось одомашнивание диких животных. Каждый свой шаг он подробно объяснял соплеменникам и просил Веда, чтобы тот тоже втягивался в процесс просвещения. Очень скоро маоры оценили пользу содержания коров, свиней и куропаток. Коней, оставшихся после набега, использовали как тягловую силу. В первое лето Со отобрал корнеплоды и овощи, которые быстро созревали и засеял ими вспаханный огород. Злаки, что колосились на старом поле, собрали и просеяли. Зерно растолкли в муку; маорам был представлен процесс выпечки хлеба. Так же быстро была освоена и рыбная ловля. Еды хватало и, что самое важное, оставались излишки, которые можно было откладывать впрок. Призрак голодной смерти исчез. Люди узнали собирательство, земледелие и животноводство.

Хлипкие дырявые шалаши канули в прошлое; на смену им пришли крепкие одноэтажные домики из обожженного кирпича, с деревянными крышами, с окнами и дворами, с амбаром и очагом. В центре селения заложили площадь, которую концентрическими рядами окружали ряды домов. С каждым годом их количество возрастало, и от центра протянулись радиальные улицы. Дом Онерона с молчаливого согласия нарекли - ни больше, ни меньше - Обителью, дом Веда - Первым очагом. Вед стал первым среди равных, а Онерон его мудрым наставником и отцом целого народа. Возражений не было - люди прекрасно видели мистическую связь обоих. За первый год общими усилиями создали основную массу орудий труда, без которых новый быт маоров сложно было бы вообразить. Ножи, молотки, чаши, копья, плуги, мотыги... Закладывались основы технологии, чему способствовали занятия по арифметике, письменности и азам геометрии. Алфавит оказался слишком сложным для восприятия, и пришлось заменить его иероглифами, которые наносили на специальные таблички остро заточенной костью. Знание о временах года расширилось: маоры узнали про месяц, неделю и счет времени, про астрономию и солнечные часы, про циклы зимнего и летнего солнцестояния. Онерон выработал систему условных единиц измерения - сажень, локоть, горсть, пуд, дневной переход.