Права мутанта (СИ) - Кузнецов Бронислав. Страница 34

Двигаясь по часовой стрелке, прошёлся бы изнутри по всему её периметру, когда бы не наткнулся на стаю мутантских свиней в шипастых ошейниках - наподобие того, в котором вчера щеголял Свинтус, четвероногий побратим Пердуна. У этих ошейники соединялись с массивными стальными цепями, звенья которых тянулись в направлении пяти-шести длинных решётчатых вольеров, выстроенных по краям какой-то ямы или котлована изрядной ширины - издали не больно-то разглядишь.

Веселин подумал, что столь широкая яма должна бы иметь и глубину соответственную, а там, на глубине - должно прятаться нечто секретное, что оправдывало бы выставленную свиную стражу. Разрешат ли мутанты выведывать свои секреты даже беспристрастному учёному-этнографу - вопрос, конечно, риторический - но попытаться-то стоило.

Свиньи в ошейниках мирно отдыхали в высокой мутант-траве, на Веселина внимания, как будто, не обращали, выглядели почти добродушно. Правда, стоило ему приблизиться на расстояние полусотни шагов до ближайшего четвероногого стража, несколько из них вскочило на ноги, как по команде. В утренней тишине далеко разнёсся глухой, но воинственный звук - угрожающее свиное урчание.

Веселин остановился. Что ж, если эти парнокопытные мутантские псы настаивают, он утихомирит своё любопытство. Наука пострадает, но не очень сильно.

Большинство свиней-мутантов удовлетворилось остановкой этнографа и вернулось к блаженному ничегонеделанию. Большинство, но не тот полутораглазый хряк, что стоял к нему всего ближе.

Веселин отнюдь не сразу понял, что простой остановки недостаточно. Когда же стал отходить, сделал это не так уж и быстро. Хряк успел-таки перевозбудиться - и резко сорвался с места. Оказалось, стальная цепь за ним ещё имеет приличный запас и позволяет настигнуть незадачливого нарушителя.

Тут уж и Веселину пришлось отступать не понарошку. Он побежал, мучительно сознавая, что дыхание с непривычки сбивается от чересчур резкого старта, ноги - неуклюже проскальзывают по росистой мутант-траве.

Уйти удалось на самом пределе сил и скорости. Кабан в последнем длинном прыжке почти настиг Панайотова, но уже в средней точке стальная цепь натянулась и дёрнула преследователя назад. Визг, исполненный боли, обиды и досады обрушился на уши человека.

Веселин споткнулся и шлёпнулся на мутант-траву. Отползая, он повторял вслух, точно мантру-оберег:

- Отделался испугом! Отделался испугом!..

И неслабо повезло, что отделался.

10. Леонид Андреевич Погодин, главврач больницы с. Березань

Операционная - и вдруг в одиннадцатой палате. С самого начала такое утверждение звучало дико и резало слух. Операционная - это операционная, палата - это палата, и путать одно с другим - чистый дебилизм.

Но Фабиан Шлик сказал про одиннадцатую палату. Санитар из самой Европы! Тут поневоле поверишь не себе, а ему. Что, если по Европе вообще отменили операционные, а оперируют прямо в палатах? Ведь чудный опыт надо поскорее перенять!

Леонида Погодина по пути к больничному вестибюлю так и тянуло на едкий сарказм, даже на скоморошество. Дай себе только волю... Стоял бы в коридоре - и лишь ёрничал да паясничал, а раненых сами спасайте, коли такие умные!

Но истерикой - Лёньке ли не знать - дела никогда не поправишь, а получишь ту же самую ответственность да пару пощёчин в придачу. Потому новоявленный спаситель раненных героев избегал шутить вслух. Только про себя. И для себя - чтобы успокоиться.

А успокоиться не мешало, так как в одиннадцатую палату он таки заглянул. В дверь с табличкой "Палата N 11", за которой скрывалась точно такая же арестантская камера, как и за другими дверями, выходящими в этот сумрачный коридор убитого мутантского медучреждения.

И дело не в том, какова одиннадцатая палата из себя. А в том, что в ней - действительно находилась операционная. Точнее, в том, как именно она там находилась! Упакованная!!! В ящиках!!!

- Это и есть ваша операционная? - деловито спросил он у Фабиана.

- Да, это она.

- А вы не пробовали её... развернуть?

- Пока нет. Не было случая...

- Что ж, Фабиан, вам повезло: случай представился!

И - молчок! Не то за убийственным сарказмом ожидаемо придёт истерика. Погодин сцепил зубы, вполуха слушая разглагольствования немецкого волонтёра. Дескать, доктор Дитрих Гроссмюллер не велел распаковывать ценное оборудование, пока ему не выделят адекватное помещение. Поскольку помещение обещали найти, но ищут по сей день, контейнеры с оборудованием сложили в одиннадцатой палате...

Десять ящиков! Некоторые - в человеческий рост. Когда это всё извлечёшь, установишь, развернёшь, отладишь - даже если немцы не забыли приложить инструкции?

Словно в тумане Погодин навестил раненых (ты смотри - снова живы!), отстранённо проследил за введением антибиотика (хоть одна хорошая новость для пациентов!) - и вернулся к мыслям об оборудовании:

- Скажите, Фабиан, а операционная "Евролэб" вам вообще знакома?

- Да, мы с ней работали. Не здесь, в Германии.

- Уже легче. А есть в этой больнице хоть какая-то операционная - пусть старая, непригодная по вашим евростандартам? Я имею в виду оборудованное помещение.

- Да, - закивал Фабиан, - я покажу. Пару несложных операций наши волонтёры там даже провели! - последнее немец произнёс со странной смесью гордости с горечью и обречённостью.

- Так она в рабочем состоянии? - оживился Погодин. - А я уж думал...

Они вчетвером со Шликом, Гаевским и Хрусталёвым как раз вошли в одиннадцатую палату, волей немецкого доктора превращённую в склад медоборудования. Какова теперь будет воля русского доктора?

- Пожалуй, всё распаковывать мы не станем! - объявил Погодин. - Нужна установка для переливания крови. С неё и начнём.

11. Веселин Панайотов, этнограф

Оказалось, огороженная частоколом часть Березани представляет в плане довольно большой треугольник с закруглёнными углами. Два из этих углов отмечены длинными зданиями, как бы вытянутыми к условному центру треугольника - председательским домом и (наверняка) больницей, третий угол - занят непонятной огромной ямой. Именно к ней Панайотова не пустили мутантские сторожевые свинтусы.

Что ж, выявленная тройственность центра Березани уже может о многом поведать, настойчиво думал Веселин, пытаясь преодолеть внутреннюю дрожь. Да и, несомненно, поведает! Но только не сейчас, когда мысли так и разбегаются, стоит на миг оставить без присмотра. Счастливо отделался, да! А двоим вот - не посчастливилось. Бегичу. И Багрову.

Три объекта на лучах от центра Березани: больница, яма, председательский дом. Три взаимно дополнительных принципа - в чём же они состоят? Председательский дом ассоциируется с мирской властью, больница - с реанимацией, возвращением к жизни, яма - с могилой, смертью, загробным миром. Кого не подлечит больница, того приберёт яма, кого подлечит - тот может явиться в дом и стать председателем. А что, стройно!

Вышло бы ещё стройнее, когда бы обдумывал не в такой лихорадке. Но порой учёные-этнографы не выбирают состояний, в которых приходится работать. Сейчас, к примеру, остаточная тревога от встречи со сторожевым кабаном усиливалась новым опасением: надолго задуматься и опоздать к сроку, предложенному Грдличкой.

В итоге тревожных ожиданий Веселин пришёл к месту встречи - крыльцу председательского дома - ровно в одиннадцать, а Грдличка не мог вырваться от пана Щепаньски до половины двенадцатого.

- Важное дело, - пояснил чех, извинившись за задержку, - касается всей экспедиции и нас с вами.

- И нас с вами?

- Да, нами ведь запланированы исследовательские меры в Березани. А пан Кшиштоф склоняется к тому, чтобы выйти отсюда не позднее двух часов. Болото - его затемно не преодолеешь.

- А разве нельзя выйти завтра? - с тусклой надеждой спросил Веселин.