Чужая сила (СИ) - Васильев Андрей. Страница 3

– Помер он, – именно это было первое, что я услышал, когда пришел в себя. – Не дышит. А твой?

Мне на лицо полилась какая-то жидкость.

– Вроде живой, – неуверенно произнесла брюнетка, голос которой я узнал.

– Живой, – недовольно сказал я и открыл глаза. – Все-все, не лейте больше!

Представляю, что стало с воротником рубашки. Да что с воротником, с моим внешним видом в целом. Лежание на земле, пусть даже она и находится на облагороженном и аккуратненьком Гоголевском бульваре, не способствует сохранению опрятного внешнего вида.

Что это было-то? Что меня дернуло так, что я даже сознание потерял? Ерунда какая-то.

– Ну хоть этот в порядке, – обрадовалась вторая женщина и испуганно посмотрела на деда, который так и сидел на скамейке, снова закрыв глаза.

Хотя – нет, не так. Проглядывала в его облике какая-то неуловимая деталь, безоговорочно свидетельствующая о том, что этот человек не спит, не думает о чем-то, а мертв. Какая-то фатальная расслабленность была видна сейчас в позе старика, слишком уж умиротворенное лицо, у живых такого не бывает.

Говорят, что раньше, в старые времена, люди мертвецов боялись. Не в мистическом смысле, ходячие трупы бывают только в фильмах ужасов, а просто – не любили люди вида смерти. Такое уж свойство есть у человеческой природы – живое живым, мертвое мертвым. Нет, есть отдельные личности, которым Смерть сестра, подружка и сфера деятельности, но это скорее исключения из правил. Понятно, что медикам и полицейским без этого никуда, но остальные люди, с более мирными профессиями, старались держаться от мертвых подальше. Ясно, что совсем уж отстраниться от этого у них не получалось, но одно дело свой мертвец, дедушка там, или бабушка, и совсем другое – совершенно незнакомый тебе покойник.

Три последних десятилетия отучили горожан, по крайней мере московское народонаселение, бояться подобного. «Ревущие девяностые», с их постоянными перестрелками и утренними трупами на улицах, в результате отбили у людей привычку с воплями шарахаться от мертвых тел. Как, впрочем, и без особой нужды их трогать, чтобы не нажить себе лишних проблем. Одно время было так – кто нашел покойника и о нем сообщил куда следует, тот и есть злодей-убийца. Циничные же «нулевые», в которые я рос, в свою очередь выработали дополнительный защитный рефлекс при виде чужой боли, бед и смерти, добавив людям некую толику равнодушия. Что поделаешь – люди смертны. И потом – все там будем. Со своими бы проблемами разобраться.

Говорят, что на периферии народ душевней, мимо не пройдет, поможет незнакомому человеку, даже если тот не просит о помощи. Хорошо им там. У нас такого давно нет.

Вот и сейчас – вроде бы что-то не то происходит, один человек, похоже, помер, второй валяется на земле и его поливают водой, а люди знай проходят мимо. Бросят любопытный взгляд, блеснут глазами – и бегут дальше. Все так, все верно – пока к ним не обратились, лезть не стоит. От греха.

Нас это не касалось, мы уже по самые уши вляпались в ситуацию. Нет, дед, который еще пару минут назад кхекал, говорил странные вещи и трубил носом, а сейчас безмолвно раскинулся на скамейке, бесспорно вызвал у нас троих чувство жалости – все-таки живой человек был. Но почти немедленно к жалости примешалось и раздражение, по крайней мере у меня.

– Новое дело, – я встал на ноги и отряхнул брюки. – Он еще и помер. Ну все, теперь точно прогул заработаю. Пока полиция приедет, пока протокол составят… Еще и в отделение небось потащат.

– Мы не можем в отделение, – переглянулись женщины. – Нам скоро есть и спать. У нас режим.

– Вы спортсменки, что ли? – изумился я.

– Да нет. Нам – это в смысле им, – брюнетка показала на серьезного малыша в коляске и звонко рассмеялась, но тут же осеклась, испуганно посмотрев на покойника. Ну да, рядом с мертвым телом как-то неловко хихикать. – У вас просто детей нет, а то бы поняли.

– У вас режим, у меня работа, – я снял сумку и поставил ее на скамейку, после стянул с себя пиджак. – В результате ни мне, ни вам не видать желаемого. Черт, черт, вся спина угваздалась!

– Скажите, – блондинка качнула коляску. – А вы отчего в обморок упали?

Ее подружка немедленно с интересом уставилась на меня.

– Не знаю, – я постучал рукой по пиджаку и поморщился при виде пыли, которая из него полетела. – Сам не понял. Но вообще он мне руку очень сильно сжал, чуть не раздавил.

– Наверное – болевой шок, – со знанием дела сказала брюнетка. – У Малышевой про такое рассказывали.

– И у доктора Комаровского тоже, – поддержала ее подруга.

– Девушки, милые, – я натянул пиджак и закинул сумку на плечо. – Давайте я вам оставлю свой телефон и пойду, а? Мы же взрослые люди, понятно, что дед помер сам по себе, скорее всего от инфаркта, медики наверняка это подтвердят. А если у «ментов» будут вопросы, то я подъеду куда надо и дам показания.

Вообще-то это было не очень правильно, в подобных ситуациях лучше разбираться на месте, но очень мне не хотелось заработать прогул. Силуянов его точно не проморгает, накатает докладную и отправит ее наверх. Не скажу, что у меня служебное положение шаткое, но кто знает? Лишний «косяк» никому не нужен.

Впрочем, можно будет у полиции справку выпросить, они вроде такую выписывают. В конце-то концов – я гражданский долг выполнял, помогал ближнему своему.

– Нет-нет, – посерьезнела блондинка. – Оставайтесь с нами. Мало ли что?

– И вообще, правильней будет, если мы уйдем, а вы останетесь, – поддержала ее брюнетка. – Вы, в конце концов, мужчина, вам и разбираться. У меня вот муж…

Что там у нее с мужем, я так и не дослушал, поскольку заметил полицейский наряд, который неспешно шествовал по бульвару, как видно, совершая свой будничный обход.

– Господа полицейские! – зычно крикнул я и помахал рукой. – Можно вас?

Немногочисленные прохожие с большим интересом стали окидывать нас взглядами, но все так же шествовали мимо.

– Сержант Синицын, – козырнул один из полицейских, когда наряд подошел к нам. – Что у вас слу… Опа. Жмурик.

– Ага, – вздохнул я, показывая на старика. – Меня вот женщины окликнули, сказали, что деду плохо, он даже на скамейку завалился. Мы его подняли, он с минуту поговорил, руку мне пожал, вроде как вместо «спасибо», и того... Вот и вся история.

– Инфаркт, – со знанием дела сказал второй, безымянный полицейский. Он осмотрел тело, оттянул веко, пытаясь что-то увидеть в мертвом глазу старика, и сейчас деловито и умело лазал по его карманам. – Саш, документов нет. Свезло нам, получили мы неопознанный труп.

– Он вам никак не представился? – с надеждой поинтересовался у нас сержант Синицын. – Может, фамилию свою назвал или хотя бы имя?

– Нет, – покачал головой я. – Ничего такого не было.

– Я так думаю, он деревенский был, – неожиданно подала голос блондинка. – Речь у него была не городская. Нас девками назвал. Не в смысле – девки из сауны, а так, как в деревнях говорят.

– Да-да, – подтвердила брюнетка. – Так и было.

– Час от часу не легче, – вздохнул безымянный полицейский. – Ладно, надо труповозку вызывать. Скоро тут солнце будет, дед тучный, начнет еще оплывать. Да и детей скоро прибавится, ни к чему им на такое смотреть.

– Мы «скорую» вызвали, – поделилась с ним брюнетка. – Минут как пятнадцать уже.

– Молодцы, – одобрил сказанное сержант Синицын. – Давайте-ка я пока ваши данные перепишу. Скорее всего, вам придется подойти к нам отделение, дать показания.

– Но это не сегодня? – с надеждой спросил я. – Не сейчас?

– Нет, – обрадовал меня сержант. – На неделе. Следователь с вами свяжется. Да тут дело ясное, не переживайте. Пожилой человек, грузный, перепады температур, вот и… Сами посудите – пять дней назад жара, три дня назад чуть ли не минусовая температура, а сегодня опять пекло. Такое не всякий молодой легко перенесет. У меня вот голова болит не переставая.

К моей великой радости, все закончилось довольно быстро. Сержант Синицын записал в блокнот наши данные, для проверки набрал телефонные номера, убедился, что они действительно существуют, и наконец сказал: