Бал у Князя или невероятные приключения Нежданы Приваловой (СИ) - Лютаж Шейла. Страница 15

«Эх, молодость, — вздохнул голландский Антон, — я, деточка, физик. Нобелевской лауреат 1902года, создатель классической электронной теории».

«Простите великодушно, — попросила я, — не сильна я в физике».

«Зато в грибах великолепно разбираетесь», — поддел меня старичок и отключился.

Роза, нашего с физиком разговора не слышала, а потому оставшись на своей волне, продолжила тему: «Про Голландию ничего не слышала, говорить не буду, — ответила мне Роза, потихоньку припудривая носик, — а вот про Грецию слышала. Сложно у них там всё. Исторические предпосылки, этническая обусловленность, память клеток», — давила на меня Роза интеллектом, и где только слов таких нахваталась?!

«Всем сейчас сложно, — философски заметила я, — а ты пойди и срази наповал этого несчастного, своей красотой. Помнишь, красота — это страшная сила?! Иди уже давай, примени её по назначению».

Роза растворилась, как и не появлялась.

«Что-то давненько меня никто ангажировать не пытался, — подумала я, — как-то даже странно. Я на балу уже, столько времени и ни одного разбитого сердца. Вон мой торт и та успела и своё разбить и по чужому потоптаться. Живут же люди!» — завистливо вздохнула я.

часть шестая

ЧАСТЬ 6

В зале стало ощутимо прохладно, и я зябко повела плечами. Не понятно, откуда потянуло сквозняком. Я стала оглядываться в поисках источника сквозняка и увидела как в распахнутую ветром балконную дверь прямо со снежного облака, в зал вошла девушка. Сказать, что она вошла, будет не правильно — она вплыла на облаке, тут же растаявшим под её ногами.

— Граф, — вслух позвала я Калиостро, совершенно забыв, что могу обратиться к нему мысленно, — не могли бы попросить кого-нибудь, прикрыть двери. Дует.

Граф Калиостро, находившийся в другом конце зала подарил мне одну из своих загадочных улыбок и, щёлкнув пальцами, легко прикрыл балконные двери.

— Спасибо, — выдохнула я, — Вы спасли меня от обморожения.

«Не стоит благодарности, — пронеслось у меня в голове. И, дорогая графиня, уделите внимание гостье. Кажется, с Вами желают пообщаться».

Я, улыбнувшись графу, повернула голову к вошедшей в зал девушке. Она была одета в длинное белое платье, струящееся по фигуре с открытыми плечами. Девушка была на удивление естественна, совершенно без каких либо украшений. Светлые волосы убраны в строгий узел на затылке, лицо без грамма косметики, поражало своей свежестью и выразительностью. Девушка не была красавицей в классическом значении этого слова. Её так же нельзя было назвать милой, прелестной или пикантной, но было в ней что-то такое, что не позволяло отвести от неё взгляда.

Наши глаза встретились, и я поразилась разочарованию, мелькнувшему в глубине её ярко синих глаз.

— Спящая, — сказала девушка и слегка презрительно прищурила глаза, — а пора бы уже проснуться, — фыркнула она.

— Это Вы о ком сейчас сказали? — поинтересовалась я.

— О тебе, — ответила девушка, — сколько тебе лет шестнадцать, семнадцать?

— Семнадцать, — ответила я, пока ещё не понимая к чему весь этот разговор.

— Вот видишь тебе уже семнадцать, — с сожалением выдохнула она, — а сердце твоё ещё спит. Не боишься всю жизнь проспать? — спросила она.

— Не боюсь, — ответила я, ощущая, как в душе поднимается глухое раздражение на собеседницу, — а Вы кто собственно будете? — решила спросить я, раз собеседница не представляется сама и нас никто не спешит представить.

— Ты даже не знаешь, кто я! — возмущённо сказала собеседница, — а самой уже семнадцать.

— На Вас, к огромному сожалению, бейджика с именем и должностью нет, — не скрывая своего раздражения, выдала я, — поэтому я и не знаю, кто передо мной, — обращаться на Вы, к девушке из облака у меня не было ни малейшего желания, и я старательно строила фразу, избегая такого обращения.

Девушка, проходившая вглубь зала, остановилась и удивлённо посмотрела на меня, как будто только что увидела впервые.

Я же обратила внимание на её спину, за которой реяли два больших птичьих пера.

— Что это у Вас — удивленно спросила я, — за спиной болтается?

— Это крылья, — ответила мне девушка, — и они не болтаются, а гордо реют.

— Два пера по определению не могут, во-первых быть целыми крыльями, а во-вторых, — сделав паузу и внимательно посмотрев за спину незнакомке, продолжила свою мысль, — гордо реять.

— Много ты в крыльях понимаешь?! — фыркнула девушка с перьями.

— Я может и не много, — согласилась я, — но для маскарадного костюма, если б мне такой понадобился, хоть литературу какую-нибудь почитала. И знала бы как выглядят настоящие крылья. Ты вообще, кого изображаешь?

— Я не изображаю, как ты только что выразилась, — уже явно злилась девица, — я ангел. И я им являюсь.

— Кому? — поинтересовалась я.

— Что кому? — не поняла девушка.

— Являешься кому? — уточнила я вопрос.

— Кому надо тому и являюсь, — гордо ответила та.

— А кому не надо? — не отставала я, — Вот мне, например, совершенно не надо явление ангела с облезлыми крыльями. Я, девушка ранимая, ангелов ни разу не видевшая, как мне после тебя в настоящих ангелов верить? — спросила я.

Девушка задумалась, и явно не зная, что ответить, просто пожала плечами. Вроде как, говоря — как хочешь, так и вверь. Мне то, какое дело.

— Ангел? — недоверчиво переспросила я, — а ты ангел чего?

— Я, Серафима, младший ангел любви, — гордо ответила она.

— Младший, — не поверила я, — а как же купидоны? Ты хочешь сказать, что они старше тебя? Не верю.

— Какие купидоны? — не выдержала Серафима. — И где ты их здесь видишь?

— Видишь ли, Фимочка, — решила я сократить её имя до более удобного, я здесь до тебя ни одного ангела не видела. Так что если ты ангел, то сегодня пока единственный, а, следовательно, старший.

— Я тебе не Фимочка, — буквально пылала от сдерживаемой злости девушка.

— Но, согласись, — назвать тебя Серочкой, — было бы, наверное, не правильно. Ангел не может иметь имя, хоть и косвенно, но связанное с адом, если только он не падший ангел. Ты случайно не падала? — уточнила я.

Ангел фыркнула, пробормотав что-то про «глупых спящих» и увидев Князя, направилась к нему.

«Граф, — позвала я уже мысленно, — что это за ощипанное недоразумение, именуемое младшим ангелом.

«Понимаете графиня, Серафима, действительно является ангелом», — ответил мне граф.

«Каким?»- решила уточнить я.

«Любви», — ответил мне Калиостро.

«Ой, граф, перестаньте, — ни минуту не поверила я Калиостро, — она такая же ангел любви, как я танцовщица, этой Вашей куранты, что б она Людовику во сне снилась».

«И, тем не менее, — без тени улыбки в голосе, сказал мне граф, — так оно и есть».

«А почему ангел ощипанная?» — удивилась тогда я.

«О! — мечтательно выдохнул мой собеседник, — это очень интересная история. Когда-то самая младшая из выпускниц академии «Света и Тьмы» поспорила с молодым демоном со своего выпуска, что чистая любовь, представителем которой тогда являлась Серафима — это дар небес, а страсть — это проклятье. Демон возражал, считая, что любовь без страсти, пресна как еда без соли. Они поспорили и в подтверждение своих слов, каждый должен был, через неделю, на выпускном вечере, представить подтверждение своей правоты.

«И что было дальше?» — сгорая от нетерпения, спросила я.

«А дальше, — моя дорогая графиня, продолжил свой рассказ граф — Серафиме не повезло встретить Вашу бабку».

«В каком смысле, встретить бабку? — не поняла я.

«Я неверно выразился, — сказал граф, — это была Вам не бабка, вернее не совсем бабка. В общем, очень дальняя Ваша пра родственница. Звали её Анна, ей было шестнадцать, когда к ней явилась Серафима и подарила чистую, как небесная высь, любовь. Девушка была счастлива как ребёнок первые три дня, а потом чем дальше, тем больше её стали одолевать сомнения, так ли хорош дар преподнесённый ангелом. Люди стали крутить у виска и говорить, что девушка стала блаженной, а жених, за которого была просватана девушка, и вовсе отказался на ней жениться, говоря, что его невеста теперь не от мира сего. Девушка излучала совершенную любовь ко всему и была абсолютно бесстрастной. Анна не могла переживать сильные эмоции. Бури страстей стали для неё недоступны. Вероятней всего, это не устроило Вашу пра-родственницу, и она пошла к ведунье попросить помощи. Та, недолго думая, вызвала демона. С этого времени не было больше блаженной Анны, от ведуньи вернулась совершенно другая девушка, яркая, живая, уверенная в себе и с рыжими волосами. Её повстречал, возвращавшийся с охоты граф Розумовский, и Анна в сором времени, стала графиней. Серафима проиграла спор и лишилась своих белоснежных крыльев. Теперь прежние крылья появляться за плечами ангела только раз в год — в новогоднюю ночь, с боем часов, оставшиеся перья опадают и возрождаются новые, которые в течение года постепенно выпадают, — завершил свой рассказ граф.