Зелёные и серые - Зан Тимоти. Страница 38

– Сомневаюсь, – пробормотал Роджер. – Но все равно спасибо. Жаль только, я ничего не сделал, когда нас запихивали в машину.

– Брось ты, – нахмурилась Кэролайн. – За это-то что извиняться? Если бы нас не привезли к Николосу, мы бы ничего не узнали.

– Оказалось, что так. Но пока нас везли, ты точно была недовольна.

– Я не сердилась, – запротестовала Кэролайн. – Правда.

– Ты всю дорогу молчала.

Она нахмурилась. Так он из-за этого?

– Я слушала. Пыталась разобрать, что они говорят.

Тут нахмурился Роджер.

– О чем ты? Они ни слова не произнесли всю дорогу.

– Вслух – нет, – согласилась Кэролайн. – Но было такое ощущение… – Она остановилась, подыскивая подходящие слова. – Знаешь, иногда так бывает: когда сидишь у ручейка, бегущего по камням, то будто слышишь какое-то бормотание. Когда я была маленькой, то воображала, что ручеек разговаривает с лесом. Что-то похожее.

– Серьезно? – искренне удивился Роджер. – Ты разобрала какие-то слова, пусть и непонятные?

Она покачала головой.

– Я понимала, что они разговаривают между собой, но и только.

– А Николос? Он, по-твоему, с кем-нибудь говорил?

– Не уверена. Но он ведь был гораздо дальше от меня, чем зеленые в такси.

– Значит, у тебя слишком короткий диапазон, – заключил Роджер. – Плохо дело.

– Извини, – механически произнесла Кэролайн.

Она удивилась, что он улыбнулся, возможно, впервые по-настоящему с тех пор, как заварилась вся эта каша.

– За что «извини»? – успокоил он ее. – Милая, ты совсем не виновата. Вот интересно, почему ты слышала что-то, а я нет?

– Возможно, у меня повысилась чувствительность, когда Сирил пытался заставить меня привести Меланту, – предположила Кэролайн.

– Возможно. Объяснение не хуже любого другого. – Роджер кивнул на окно, за которым проносилась стена тоннеля. – Скоро «Таймс-сквер». Нам пересаживаться.

Кэролайн собралась с духом.

– Роджер… что нам делать, если все-таки найдем Меланту? Просто отдадим ее Николосу?

Роджер покачал головой.

– Не знаю. Найдем, тогда и подумаем.

19

Иона приканчивал четвертый сэндвич, когда, наконец, зазвонил мобильный телефон Ференцо.

– Я слушаю. – Ференцо схватил его со стола и раскрыл.

– Это Джон, – раздался голос Пауэлла. – Есть хорошая новость, плохая новость и странная новость. С какой начать?

– Полагаю, принято начинать с неприятностей. – Ференцо встал и направился к двери. Поглощенный едой, Иона даже не поднял глаз, когда Ференцо закрыл за собой дверь. – Давай плохую.

– Уиттиеры додумались не доезжать на такси до нужного места, – сообщил Пауэлл. – Мы со Смитом обошли весь район между Четырнадцатой улицей и Пятой авеню, и ни в одном магазине их не видели.

– Ничего удивительного.

Ференцо подошел к окну гостиной и глянул вниз. Отсюда, с высоты, город всегда выглядел таким чистым, радостным и спокойным.

– В общем, да, – признал Пауэлл. – Хорошая новость, что Смит после этого нарыл отчет о происшествии, которое случилось час назад рядом с Уэверли-плейс на Западной Одиннадцатой улице. На всякий случай я показал фотографии Уиттиеров торговцам в этом районе, и нам повезло: директор кафе на углу Гринвич-авеню и Банк-стрит вспомнил, что они проходили мимо в сопровождении двух невысоких коренастых парней.

Ференцо нахмурился. Невысокие, коренастые. Как тот, что сидит на кухне и уничтожает весь его запас хлеба и ветчины?

– В каком направлении?

– От Гринвич в сторону Банк-стрит. Место там тихое, особенно по субботам.

– Он уверен, что это они?

– Это я уверен, что это они, – сказал Пауэлл. – Потому что спустя пять минут водитель «скорой», стоявший у больницы Святого Винсента, видел, как они улепетывали в обратную сторону уже без конвоя.

– Вот как. – Ференцо нахмурился, стараясь представить расположение улиц. – Значит, они свернули с Гринвич, прошли по Банк-стрит, повернули на Уэверли-плейс или Западную Четвертую, а затем снова вышли на Гринвич?

– Свернули точно на Уэверли. Водитель говорит, что они там встретились с двумя другими парнями и всей компанией сели в такси.

– Не с теми, что вели их?

– Шофер описал их как высоких и худых. К сожалению, он не запомнил номер машины.

– И то хлеб, – сказал Ференцо. – Таксомоторные парки сегодня нас полюбят.

– Ничего, я привык, чтоб меня любили, – заверил Пауэлл. – Ну что, готов к странной новости?

Ференцо нахмурился.

– Я думал, это и была странная новость.

– И близко нет. Сначала мы оказались здесь потому, что в сообщении говорилось об инциденте на Уэверли-плейс – так и узнали, что тут появлялись Уиттиеры, – машина, судя по всему, пыталась сбить человека. Свидетель, переходивший соседнюю улицу, говорит, что мужчина стрелял в машину, и ее швыряло из стороны в сторону, когда в нее попадали пули или что там еще.

– «Что там еще»?

– Терпение, напарник, – продолжал Пауэлл. – Дай расскажу по порядку. В последнюю секунду мужик отпрыгнул в сторону. Машина проехала, мужчина, на которого покушались, развернулся и начал стрелять вслед.

– Как он выглядел?

– Низенький с борцовским телосложением, – довольным голосом произнес Пауэлл. – Бьюсь об заклад, это один из тех двоих, которые тащили Уиттиеров мимо кафешки. Куда делся другой, неизвестно.

– Может, это он вел машину? – спросил Ференцо.

– Не может, – хмыкнул в трубку Пауэлл. – Потому что за рулем был подросток.

– Точно?

– Угу. Как я сказал, машина проехала дальше по Уэверли мимо мужчины. Свидетель видел, как она свернула у ближайшего дома, чтобы не врезаться в поток на перекрестке с Седьмой. Раздался визг тормозов, а через несколько секунд из-за угла выбежал пацан, лет десяти – пятнадцати.

– Лица он, конечно, не разглядел.

– Не только разглядел. Он видел лицо не только парнишки, но и мужика, которого тот хотел задавить. Мало того, он фотограф-любитель с наметанным глазом и хочет описать их нашему художнику. Я уже отправил его в участок.

– Побольше бы нам таких граждан, – сказал Ференцо.

– Выпиши мне десяток, – согласился Пауэлл. – В общем, после того как мальчишка убежал, наш добровольный помощник еще раз оглядел Уэверли и увидел, что мужик бежит в сторону Банк-стрит. Ну как, уже достаточно странно?

– А что? – с подозрением спросил Ференцо. – Будет еще?

– Еще как будет. Потому что теперь мы переходим к «чему там еще», о котором ты спрашивал минуту назад. Как я уже говорил, машина сильно повреждена, но не пулями, как предполагал свидетель. Выглядит, будто ее обработала шайка ребят с кувалдами. Множество вмятин, но ни единого пулевого отверстия.

Ференцо нахмурился.

– Как следы от молотка на балконной двери Уиттиеров?

– Первое, что пришло мне в голову, – согласился Пауэлл. – Очень похожие следы, только крупнее.

– Может, оттащить машину к нам и дать посмотреть криминалистам?

– Уже у нас в гараже. Владелец – некто Хафдан Грей из Квинса. Ни о чем не говорит?

– Уиттиеры говорили о каком-то Хафдане, – нахмурился Ференцо. – У него нет сына со склонностью к угонам?

– Не знаю – пока не удалось с ним связаться. Может, конечно, просто посторонний мальчишка спер подходящую машину. Да, еще. Свидетель утверждает, что не слышал выстрелов, но когда я потряс его, он все-таки вспомнил про некий звук, будто дергают струну бас-гитары. Это ни о чем не напоминает?

Ференцо задумчиво поскреб щеку.

– Полицейские вчера вечером в Йорквилле.

– Точно. Один из них слышал звук, будто дернули скрипичную струну или резиновый жгут, перед тем как упала ветка. Мне кажется, тут есть очень интересные совпадения.

– Действительно, похоже на то, – согласился Ференцо, не выдавая волнения.

Пауэлл прав: все сходится очень хорошо. Почему же его профессиональный инстинкт возмущенно вопит, как сопрано в Метрополитен, тянущее верхнее до?

– Говоришь, отправил свидетеля в отделение?