Зло побеждает зло (СИ) - Дмитриев Павел В.. Страница 2

Какая чума занесла советских разжигателей мировой революции в немецкую провинцию? Зачем они выбрали небольшой банк, основанный, если верить вылепленной над входом цифре, аж в далеком в 1674 году - то есть во времена тридцатилетней войны?** Что именно там хранится? Наверняка ответов не знал и сам профессор.

Однако усомниться в его словах мне просто не пришло в голову. Поэтому в Хельсинки я не стал задерживаться и лишнего для. Спешно сдал удачно подвернувшемуся заказчику черновик свежесочиненного автобиографического романа с незамысловатым названием "Тюрьма. Лагерь. Поб?гъ", взамен получил шестьсот долларов гонорара. Надо сказать, неплохая сумма, таская мешки в порту я планировал накопить столько лишь к зиме. Жаль только, что большая половина ушла жуликам-лоерам, выхлопотавших мне нечто, оказавшееся в своей сути трехмесячной визой для "лечения на водах".

Звучит до крайности смешно, совсем как рекламный слоган 21-го века "Оформляем шенген. Дешево. Гарантия". Однако реальность сурова. Нансеновский паспорт, выданный мне на прощание финским чиновником, штука конечно удобная, но... Ни в коей мере не является основанием для въезда в Германию. Вот и приходится подпирать его костылем визы, по-немецки основательно привязанной к отелю в курортном Баварском городке Берхтесгаден, да еще и "запертой", то есть имеющей специальную оговорку о непродлении без разрешения выдавшего консульства. Поэтому менее чем через три месяца меня вполне могут арестовать, а потом, наградив прощальным пинком пониже спины, выкинуть за границу. Практически наверняка во Францию, там нашего брата - русского эмигранта принимают без особых возражений. Но если сильно упрямиться, могут по блату направить обратно на родину, в триэсэрию.

С ячейкой в Metzler Bank в общем и целом все оказалось хорошо. Пароль верный, содержимое никто не забирал, но... обнаружились нюансы.

Не далее как вчера утром я с жадной надеждой рассматривал по-деревенски простой офис банка во Франкфурте-на-Майне. Недолго, ровно столько, сколько занял расчет с шофером такси и путь до двери через мостовую. Толкая тяжелые створки, я ожидал попасть в полутемную берлогу, обшитую благородным красным деревом с торчащими тут и там четырехгранными шляпками почерневших от времени гвоздей. Однако в реальности - чересчур узкий, но при этом высокий и длинный зал буквально заливали лучи света. Стены и конторка оказались отделаны превосходным белоснежным мрамором, лишь забранные бронзовыми решетками окошечки выдавали причастность заведения к денежным делам.

Избытка посетителей не наблюдалось. Только благообразная бабуля недовольно звенела монетами и, кажется, спорила с кем-то по поводу их стоимости. Приметив "свободную кассу", я подошел ближе, попутно вспоминая вежливые немецкие обороты.

Но служащий опередил меня:

- Guten Morgen! Чем могу быть полезен?

- KЖnnten Sie bitte... - подготовленная заранее речь напрочь вылетела из головы, и я ляпнул главное: - Банковскую ячейку!

- Как вам будет угодно! - В уголках глаз клерка собрались удивленные морщинки. - Вы хотите поместить что-то или забрать?

- Получить. Я знаю секретные фразы.

- Ох! - лицо моего собеседника сразу стало сосредоточенно-серьезным. - Простите, герр...

- Обухов.

- Уважаемый герр Обухов, прошу вас пройти в кабинет для важных посетителей, - служащий привстал и указал рукой в дальний конец зала. - Заместитель управляющего спустится к вам через несколько минут.

Ждать пришлось долго даже по меркам текущей, изрядно неторопливой эпохи. Но чувства перегорели. Доллары, фунты стерлингов, желтые брусочки золотых слитков, все равно, вместо предвкушения скорой развязки на меня навалилась жуткая усталость. Да такая, то глаза закрылись сами собой. Откинувшись на тугую кожу удобного кресла, я минимум на четверть часа провалился в дрему.

Разбудило меня вежливое "гхм-гхм".

В кресле напротив успел разместился полный господин лет пятидесяти. Зачесанные назад черные с проседью волосы открывали высокий лоб мыслителя, строгий взгляд из-под пенсне подчеркивал важность персоны, и только крошки хлеба, по-домашнему рассыпанные по окладистой бороде, начисто ломали ощущение серьезности момента.

- Доброе утро, герр Обухов, - начал он. - Позвольте представиться: Мюллер, второй заместитель герра Альберта фон Мецлера. Не будете ли вы любезны сказать полное имя владельца банковской ячейки?

- Доброе утро, герр Мюллер, - на всякий случай я постарался скопировать стиль однофамильца будущего шефа гестапо. Скрывая дрожь неуверенности в голосе продолжил, медленно и тщательно выговаривая каждое слово: - Oberst Ludwig Richter.

- Прошу вас, - заместитель управляющего жестом указал на разделяющий нас низкий стол.

Главного-то я оказывается не заметил. На прежде пустой поверхности лежал древний фолиант-гроссбух. С первого же взгляда не возникало и тени сомнений - порядком затертая кожаная обложка не менялась со времен основания банка. Однако господину Мюллеру не было особого дела до истории столетий. Он всего лишь просил меня удостовериться в качестве прошивки разнокалиберных страниц специальными шнурами и состоянии целой грозди навешанных на них печатей.

Не слишком понимая смысл действия, я все же важно кивнул головой:

- Меня все устраивает!

Против ожидания, открывать гроссбух передо мной заместитель управляющего не стал. Напротив, он отошел к стоящему у стены высокому пюпитру и только там углубился в изучение содержимого, быстро листая страницы.

Много времени не потребовалось:

- Ваша запись существует, - герр Мюллер констатировал факт не меняя выражение лица. - Вы сообщили верное имя.

- Есть такая буква!!! - радостно вскричал я по-русски.

Клерк недовольно поморщился, но тут же вернул на лицо маску невозмутимости:

- Герр Обухов, прошу вас удостовериться.

На сей раз на фолиант лег передо мной раскрытым на нужной странице.

- Запомните или запишите номер вашей ячейки.

Кроме изящно выписанной кодовой фразы, даты из весны 1925 года и числа "381" на вшитом в обложку листе бумаги ничего не было.

- Запомнил, - не стал отказываться я от очевидного. - Что дальше?

- Герр Обухов, прошу вас еще немного подождать, - вместо ответа сказал господин Мюллер.

Захлопнул свой исторический гроссбух и был таков.

На сей раз ожидание не продлилось долго. Несколько минут - и в кабине заявился очередной заместитель управляющего. Для разнообразия - худой, с болезненно седой, впившейся в плоские скулы пергаментной кожей, и трудно выговариваемой фамилией Пассендорфер. С иным, но ничуть не менее историческим, талмудом, по которому меня занудно, неторопливо, но все же успешно верифицировал на верность кодовой фразы "Tatsachen gibt es nicht, nur Interpretationen". Совпал и вписанный в документ номер ячейки.

- Поздравляю вас от имени нашего банка, - наконец-то герр Пассендорфер перешел к самой интересной части. - Мы безусловно и удовольствием признаем за вами право на содержимое ячейки номер триста восемьдесят один. Однако герр Обухов...

- Что-то еще?!

- Есть небольшая сложность. Данное место оплачено лишь до первого января позапрошлого года. Поэтому для получения доступа вам следует погасить долг.

- Сколько набежало? - со мной едва не приключилась истерика, но неимоверным усилием я все же обратил в шутку готовый сорваться с языка цветистый мат.

- Удвоенная ставка аренды за весь период просрочки, значит...

Клерк вытащил из ящика стола массивные счеты и споро пробежал по костяшкам, как пианист по клавишам концертного рояля.

- 1768 рейхсмарок.

- Твою ж!!!

- Что вы сказали?

- У меня нет с собой такой суммы! - с трудом подобрал я немецкие слова.

Ничего себе расценки! Базовая ставка, без штрафа просрочки, выходит почти в триста марок за год, или полновесных пять-шесть баксов в месяц!

- Мы можем принять чек, - с каменным выражением лица предложил заместитель управляющего.