Безупречный элемент (СИ) - Северная Ирина. Страница 69

— Это… больно? Тебе от этого больно? — дрожа, проговорила Фреда.

— Больно расставаться с тем, что я ощущаю к тебе. Больно быть пустым и осознавая при этом, чего лишаешься. Но видя тебя, наполняясь всем, что связано с тобой снова, я готов проделывать это бесконечно. Оно того стоит.

— Так не должно быть… — прошептала она.

— Да, так не должно быть, — согласился он с горечью. — Нельзя отказываться от чего-то бесконечно дорогого, чтобы оно не досталось никому. Если между нами возникнет связь, то тебе придется тоже научиться скрывать это ото всех. Поэтому я и говорю, что ты должна уйти и больше не погружаться в мой больной, искаженный мир. Отзови приглашения, я исчезну. Ты дождешься утра и сможешь скрыться. В машине, в бардачке для тебя приготовлено все необходимое — деньги и документы. Есть те, кто способен помочь тебе укрыться в надежном месте, а я сделаю так, чтобы про тебя все забыли. И полиция, и Краус, и Аспикиенсы.

— Почему ты не сможешь скрыться вместе со мной? Сделай так, чтобы забыли про нас обоих… — прошептала Фреда.

— Не выйдет. Мою связь с этим миром не разорвать. Ее нельзя скрыть, нельзя прервать ничем, кроме окончательной смерти. Я не смогу затеряться навсегда. Даже самая сильная магия здесь не справится. Именно поэтому Магистры и Аспикиенсы, дьявольски уставшие за века от всего, неизменно сидят на своих постах. Единственное, чего они не могут сделать — это снять с себя полномочия и добровольно прервать однажды созданную связь, замешанную на древней крови и сильнейшей магии. С веками эта связь становится только прочней. И так со всеми нами.

— Боже мой… — выдохнула Фреда. — Вы не существуете, а изводите себя. Вся эта сила, это же не власть — это оковы. Вы — обреченные, рабы, без права на свободу. И ради чего? В этом всё настолько неправильное, аномальное… Какой-то запредельный кошмар, этот твой мир…

Она посмотрела в глаза Рейна, провела пальцами по открытому лбу, взяла его лицо в ладони и сказала;

— Я никуда не побегу, я останусь. Этот дом — маленький кусочек мира, уже созданный тобой для меня. Ты приглашен сюда, и приглашение останется в силе… И связь… Ты должен создать связь. Не они. Только ты… Под любым предлогом.

Рейн жадно ловил каждое слово, его глаза считывали изменение в выражении лица Фреды, обостренное восприятие впитывало каждую ее эмоцию. Она была искренна с ним, и оттолкнуть ее снова, означало…

Для него это был бы конец всего, что он так бережно помнил, собирал и хранил в себе веками.

— Аномалия — это когда я не могу прикоснуться к тебе, не могу показать, как хочу тебя. Вот что действительно неправильно. А вот это, — он коснулся губами ее дрожащих губ, — единственно правильное. И это… — руками Рейн, стараясь не коснуться Custos’а, пробрался под ее свитер, быстро и ловко расстегнул бюстгальтер.

Гладкие прохладные ладони переместились вперед, накрыли крепкие груди, пальцы коснулись сосков, медленно провели по затвердевшим под его касанием вершинкам. Фреда тихо ахнула, чуть выгнулась, подаваясь навстречу рукам Вагнера.

Рейн крепче прижал девушку к себе, утыкаясь лицом в ее шею. Она почувствовала его приоткрытый рот, язык на своей коже, там, где бился пульс. Она вздрогнула, ощущая, как что-то чуть царапнуло нежную кожу пониже уха, потом было снова влажное прикосновение языка. И снова, снова… Пока она не перестала бояться этого, поняла, что он не сделает ей больно…

Вагнер, удерживая Фреду за талию, продолжал кружить пальцами другой руки то по одной напряженной шелковой вершинке, то по другой. Выписывал пламенеющие следы, сжимал, гладил, чуть потягивал, перекатывал между пальцами и снова кружил, кружил, сводя ее с ума.

Фреда извивалась на его коленях, тихо стонала, все больше теряясь в ощущениях. Откинув голову на его плечо, повернула лицо, приникла губами к твердому подбородку, чуть лизнула, прикусила… Точно так же, как это делал он.

Рейн что-то произнес, таким низким, рокочущим голосом, но Фреда не поняла слов, только почувствовала, как от его тембра разлилась в венах новая волна пылающего желания.

Та рука, что удерживала ее поперек талии, переместилась ниже. Рейн ловко расстегнул пуговку и молнию на ее джинсах, и Фреда сквозь дурман непрекращающихся ласк, оплетавших грудь, ощутила прохладную твердую ладонь на своем животе.

Ладонь скользнула ниже, пальцы пробрались под трусики, неотступно проследовали дальше.

Он медленно погладил, проникая сначала очень осторожно, касаясь бережно, прислушиваясь к ее реакции. Когда она сама подалась навстречу его руке, разводя бедра, Рейн стал настойчивей. Он уже не ждал, не останавливался. Он вел ее за собой, направлял поток возраставшего возбуждения, раскрывая нежные складочки, ритмично скользя пальцами между ними, чувствуя соки ее желания, горячую влажную плоть, готовую принять его.

Фреда завела руку назад, вцепилась в его волосы, потянула, приближая его лицо. Он с готовностью приник к ее губам и поймал ртом протяжный стон девушки, когда она забилась в его объятиях, инстинктивно прижимая крепче его руку, подарившую ей первую волну ослепляющего наслаждения.

Вагнер подождал, пока она чуть успокоится, перестанет вздрагивать в его объятиях, и встал, с грохотом отодвинув кресло. Бережно и крепко держа свою драгоценную ношу, понес ее куда-то.

В полумраке она видела его, переливающиеся всеми оттенками фиолетового глаза и мелькавшие где-то на периферии затуманенного страстью зрения темные балки на потолке.

Они напомнили шпалы на длинной дороге, по которой она собиралась отправиться в несуществующий еще, но где-то уже зарождавшийся мир.

И дорога эта вела в один конец.

***

…В непроглядной темноте и тишине Рейн бережно уложил Фреду на что-то мягкое, пахнущее, как высушенное на морозе белье, поцеловал в уголок губ и куда-то исчез. Фреда, оглушенная и ослепленная пережитым оргазмом, часто дышала, курсируя сознанием где-то в параллельном пространстве, но, медленно возвращаясь и, перестав ощущать близость Вагнера, начала прислушивалась к тому, как он перемещается в темноте и через секунду увидела его в свете внезапно вспыхнувшей свечи, стоящей на табурете возле стены напротив.

Фреда привстала и огляделась. Она лежала на широкой, громоздкой кровати с изголовьем из толстых резных досок. Ложе было накрыто чистым, приятно пахнущим покрывалом, похожим на льняное. Непонятно, каким образом удалось втиснуть это ложе в столь небольшое помещение, где кроме табуретки в изножье кровати и высокого узкого комода с множеством ящиков в углу больше не могло бы вместиться ничего.

Чудо-печь оказалась расположена в двух комнатах: общая стена, покрытая изразцами с двух сторон, и две топки с чугунными дверцами в разных помещениях. От кровати до печки места оставалось ровно столько, чтобы ложе не загорелось. Вагнер стоял у стены, повернувшись к печи, и, словно только от его взгляда, в топке тотчас заполыхал огонь. В комнате быстро стало заметно теплее.

— Волшебник моей личной страны, — прошептала Фреда, наблюдая за вампиром.

Он повернулся к ней, снял куртку и шарф, оставшись в серо-фиолетовой шелковой рубашке и узких джинсах, идеально сидящих на стройных, сильных бедрах. Опустившись на кровать рядом с Фредой, он наклонился и долго смотрел на нее, опираясь руками по обе стороны от ее головы. Затем нагнулся ближе, коснулся губами ее лба, виска, прикрытых век. Касавшиеся нежной девичьей кожи губы Рейна становились теплее и требовательней. Фреда потянулась к нему, и он поцеловал ее — соприкосновение губ, движение переплетающихся языков, звуки, зарождающиеся в груди — все смешивалось, соединялось, проникало друг в друга.

Фреда, сознание которой словно ненадолго отключилось, даже не заметила, как он сбросил одежду. Лишь когда перестала ощущать его поцелуи и тяжесть напряженного тела, она будто очнулась и увидела его стоящим у кровати, совершенно обнаженным. Отблески пламя свечи оттеняли гладкую, как атлас, бледную кожу, абсолютно чистую, без шрамов и изъянов. И лишенную растительности.