Безупречный элемент (СИ) - Северная Ирина. Страница 90

Custos по-прежнему был в бардачке. Фреда сгребла амулет и бросила в сумку, сама не зная, зачем это делает. На его место положила конверт, оставленный Вагнером с документами и деньгами. Проверила свою наличность — не густо, но на такси и кружку пива хватит.

Повернув ключ в зажигании, направила машину на выезд из кошмара.

Глава 5. Безграничное терпение, вечное ожидание

Безграничное терпение, вечное ожидание

“Когда в запасе вечность, думаешь, что не совершишь ошибок. Но это не так”.

(сериал «Быть человеком»)

Некоторое время назад

…Вагнер задержался, сидя в Синей гостиной в окружении теней прошлого и неясных призраков настоящего.

Все, что с ним происходило здесь и сейчас, не являлось просто воспоминаниями. Он не вспоминал, а ощущал, что его экзаменовала сама извечная и изначальная Природа, законам которой он беспрекословно подчинялся. Его проверяли на прочность убеждений, на целостность его сущности, усугубляли сомнения, давили на болевые точки, бередили старые раны и наносили новые. Он уперся в непроницаемую стену, и пройти дальше можно было, лишь дав ответ по всем пунктам.

Столетия назад

… Рейнхард не знал сколько времени миновало с того момента, как он был обращен. Он утратил всё, кроме способности мыслить. Но с большим удовольствием погрузился бы на самое дно забытья, распрощавшись с рассудком.

Спасительное забытье не приходило, наоборот, все чувства возвращались многократно обостренными, и он стал походить на оголенный нерв.

Оказавшись насильственно перемещенным из мира живых в мир тьмы, после мучительного периода адаптации в новой ипостаси, Рейнхард потихоньку уравновешивал себя в новом состоянии, что, однако не было смирением.

Он довольно быстро научился держать под контролем жажду крови и теперь изучал еще одну способность, что даровала ему его новая природа вампира — магию. Но не ту магию, которую он так осторожно практиковал, будучи человеком, обдуманно и взвешенно пользуясь книгами, а истинную Силу, Энергию Всего на Свете, заложенную в Бытие и Небытие, которая не может быть прописана словесно и обличена в заклинания-правила.

Магия была в самой его крови, изливалась с кончиков пальцев, сочилась из пор, извергалась в случайных движениях. Она поначалу не поддавалась осмыслению и контролю, но Вагнер быстро осознал это и начал учиться управлять ею.

Смотрящих заинтересовала способность новообращенного так осмысленно подходить к особенностям его изменившейся природы. Они с любопытством следили за его очевидными успехами в покорении специфических проявлений натуры вампира-мага. У подавляющего большинства на овладение контролем уходили десятилетия, либо они не достигали его вовсе. Новичок стал справляться уже несколько месяцев спустя.

Обретя более или менее уверенную способность управлять своей изменившейся сущностью, однажды он смог улучить момент и как-то ночью, когда Смотрящие в полном составе отбыли по каким-то важным делам, пробраться на территорию маленького фамильного замка оставленной им семьи. Он хотел только убедиться, что его родные ни в чем не нуждаются. Если повезет, мимолетно взглянуть на жену, официально считавшуюся вдовой, и на осиротевших детей. Увидеть отца, если тот еще жив. И мать. Всех.

Он преодолел расстояние от Вены до Линца в считанные минуты. В ночи беспрепятственно приблизился к замку, окруженному тишиной и темнотой, и остановился в густой тени, глядя на темные окна и не решаясь к ним приблизиться. Вскоре бесшумно открылась одна из дверей, ведущая в подсобные помещения усадьбы, и оттуда кто-то вышел, опираясь на трость. В согбенной фигуре Вагнер узнал своего постаревшего отца.

Вампир застыл в тени деревьев, желая остаться незамеченным. Он почувствовал одновременно и боль, и облегчение: отец жив, но подходить к нему нельзя. Ожидая, что Вагнер-старший скоро уйдет, Рейнхард сжал кулаки, боясь не сдержаться и окликнуть старика.

— Сын… — словно в ответ на его мысли тихо раздалось в ночи. Слабый голос Игнациуса прозвучал так неожиданно, что вампир едва не рванулся с места.

— Сын, я знаю, что ты здесь, — старик не видел его, но совершенно определенно знал о его присутствии. — Я знаю, что ты слышишь меня. Покажись, прошу. Я ждал тебя все эти месяцы, ждал каждую ночь. Мне так много нужно сказать… Рейнхард, прошу, это крайне важно. Я так страшно виноват перед тобой и хочу хоть что-то исправить… Прошу, покажись, поговори со мной.

— Откуда ты узнал, что я здесь? — Рейнхард выступил из тени.

— Я поставил метки по периметру усадьбы, — срывающимся от волнения голосом проговорил старик, делая навстречу сыну несколько неверных шагов. — Когда ты пересек их, я получил сигнал о твоем появлении. Это несложная магия. И не опасная.

— Ты неисправим, отец. Если Смотрящие узнают, что ты снова практикуешь магию, они выполнят свои угрозы, — сжав зубы, горестно проговорил Рейнхард. — Ты забыл? Они угрожали всей семье. Они не лишили тебя памяти потому, что ты не должен забывать этого. Никогда.

— Я ничего не забыл, — обреченно покачал головой старик. — И я больше не практикую, а метки не являются чем-то непозволительным. Они не больше, чем… — старик поднял голову, и указал куда-то наверх, на остроконечную крышу центральной башни усадьбы, — …чем флюгер на крыше. Только подают сигнал о приближении вампиров. Тебя, сын… Я ждал тебя… — повторил старый лекарь.

Рейнхард не мог задерживаться долго, не должен был вступать в контакт ни с кем, даже с отцом, который знал его истинную судьбу. Он какое-то время смотрел на морщинистое лицо старика.

— Моя семья? Жена? Дети?

— Они живы, здоровы и ни в чем не нуждаются, — быстро проговорил отец. — Твоя мать, братья и сестра тоже здравствуют. Не волнуйся… сын, — дрожащая рука поднялась и потянулась к нему, но старик отдернул руку, увидев, как заледенело лицо того, кто когда-то был его сыном. — Прости меня, Рейнхард. Прости, если можешь. Позволь мне сказать тебе то, что я должен сказать.

— Я должен идти, — Вагнер медленно отступал в тень, — мне нельзя было приходить сюда.

— Постой! — в голосе старика звучала боль. — Послушай меня, Рейнхард. Есть кое-что, что ты должен знать.

Рейнхард замер.

— Все это время после твоей… после того, как… — старик задохнулся, не в силах произнести правильных слов. — После всего, что ты вынес из-за меня, я больше не занимался магией и алхимией. Больше не проводил своих изысканий. Лаборатория сгорела вместе со всеми плодами моего многолетнего труда — записи, книги, свитки… Все было уничтожено Смотрящими… они пригрозили мне смертью родных, если я снова начну свои опыты… Я поклялся ничего не делать и клятву сдержал. Но все это время я пытался по памяти восстановить то, чем занимался все долгие годы поисков. Я делаю новые записи и…

— Не смей этого делать, отец! Они узнают и не пощадят, — процедил сквозь зубы Рейнхард.

— Я знаю… знаю. Поэтому я записываю все, что удается вспомнить, и тут же сжигаю это… в результате кое-что, остававшееся скрытым для меня все это время, вдруг стало обретать иные, более ясные очертания. Слушай меня, сын, и запоминай.

— «Одна сущность обнаружится в другой сущности, одна сущность возобладает над другой сущностью, одна сущность подчинит другую сущность», — торопливо заговорил старик. Дыхание его сбивалось, Рейнхард слышал, как глухо и быстро стучит изношенное сердце, как со свистом и хрипами проходит воздух через легкие. — Это ключ ко всему, сын! Нужно найти сущность, с которой можно образовать равновесие. А для этого необходимо создать Эгрегор* Изменения сущности.

— Отец! — оборвал старика Вагнер. — Ты бредишь. Остановись. Я должен уходить, а ты возвращайся в дом…

— Нет! Я в здравом уме, — с чувством воскликнул ученый. — Я знаю, что больше не увижу тебя и это единственный шанс сказать все, о чем я узнал. Тот вампир… я мучил его, а он насмехался и цитировал, не переставая… Он упоминал «Алхимию изменяющейся жизни» и многое другое. И это не просто цитаты из древнего учения, это — истина. Изначальная истина всего. Сущность можно изменить, если найдется что-то или кто-то, способное отделить от себя то, что возобладает и подчинит. Вампиру можно стать иным, если соединить его естество с чем-то живым, создать новое равновесие и поддерживать его. Для этого и нужен эгрегор.