Alleine zu Zweit (СИ) - Макмерфи Вильгельмина. Страница 31

starring in your puppet show.

Never let me go… *

Комментарий к Глава 10. Работа над ошибками.

* Koop — Strange Love

========== Глава 11. Music of my soul. ==========

Музыка — единственный всемирный язык,

его не надо переводить, на нем душа говорит с душою.

(Бертольд Авербах)

Что от страсти к тебе я, страдая, вкусил?

Днем и ночью я боль и несчастье сносил,

Мое сердце в крови, и душа исстрадалась,

И глаза мои влажны, а сам я — без сил.

(Омар Хайям)

— Напоминаю вам, что до конца урока осталось двадцать минут.

Татьяна Викторовна ходила между рядами, заглядывая в тетрадь чуть ли не к каждому. Вот она остановилась возле парты, за которой сидел Петя Синицын, известный «знаток» немецкого. Обухова склонилась над его записями и через секунду нахмурилась так, что очки чуть не слетели с переносицы. Покачав головой и фыркнув, преподавательница оставила бедного парня в покое и продолжила совершать обход. Синицын вцепился пальцами в рыжие волосы, вырвал из тетради полностью исписанный формулами и цифрами листок и лихорадочно принялся переписывать все заново.

Сидевшая рядом с ним Марго шумно вздохнула и, поставив локоть на парту, подперла ладонью щеку, что-то нехотя царапая карандашом. Вероятно, девушка думала, что сесть с Петей была не самая лучшая идея, ведь в математике он понимал ровно столько же, сколько и в немецком.

Леша сидел, облокотившись на спинку стула и вытянув ноги под партой. Сложив руки на груди, парень мечтательно уставился на доску, похоже, даже не думая о том, чтобы написать хоть что-то. Светловолосый Игорь рядом с ним что-то строчил с безумным видом, изредка толкая друга в бок, когда тот наваливался на него. Света и Софи, севшие сегодня вместе, о чем-то тихо переговаривались. Удивительно, что Обухова этого до сих пор не заметила — или сделала вид, что не заметила. Буквально пять минут назад она выгнала из кабинета двоих ребят, заочно поставив им «двойки», за болтовню.

Аня, оглядев класс, опустила взгляд в тетрадь. Из 7 заданий она кое-как сделала 3, и не факт, что правильно. Но пытаться сделать что-то еще просто выходило за рамки ее возможностей, поэтому девушка не нашла более интересного занятия, чем наблюдать за одноклассниками, большинство из которых трудились над тестом в поте лица. Сидящий рядом с брюнеткой Дима спокойно заполнял клеточки тетрадного листа цифрами и буквами, иногда бросая взгляд на наручные часы.

Вчера вечером Ане так и не удалось подготовиться. И причиной этому послужил ее сегодняшний сосед по парте. После неудачной попытки найти учебник для 10 класса, которая обернулась внеплановым поцелуем, девушка вынуждена была уйти из библиотеки как можно скорее.

— До конца урока пятнадцать минут! — громогласно возвестила Обухова, внезапно оказавшись прямо возле Аниной парты. Бросив взгляд в тетрадь Димы, Татьяна Викторовна удовлетворительно кивнула головой и даже изобразила подобие улыбки, затем подошла к Кате Ивановой, которая подняла руку, подзывая преподавательницу к себе.

— Дай мне свою тетрадь. Быстро, — прошипел Дима, наблюдая за Обуховой, которая сейчас как раз стояла спиной к ним.

— Что? — не поняла Аня. — Зачем?

— Просто дай мне свою тетрадь, — процедил парень сквозь зубы и быстрым движением забрал у удивленной девушки ее тетрадь, отдавая взамен свою. Вовремя — в следующий миг Обухова повернулась и ястребиным взглядом обвела класс. Убедившись, что порядок никто не нарушает, учительница вернулась обратно к Кате, что-то шепотом ей втолковывая.

Аня покосилась на соседа, который уже некоторое время заполнял ее тетрадь, решая ее примеры.

— Что ты делаешь? — удостоверившись, что Обухова по-прежнему стоит спиной к ним, спросила девушка.

— Не знал, что у тебя плохое зрение.

— Теперь знаешь, — огрызнулась брюнетка. — Я серьезно. Зачем это?

— Может, хочешь решить сама? Я вижу, у тебя хорошо получается, — фыркнул Дима, указывая взглядом на зачеркнутые строчки выше.

— Я бы обошлась и без твоей помощи.

— Никто не спорит, — снисходительным тоном ответил парень, продолжая вычислять производную. — Но я чувствую себя виноватым.

— За что же, интересно?

— Из-за меня ты вчера так ничего и не сделала, — ухмыльнулся парень.

— Не льсти себе, — фыркнула Аня, краем глаза наблюдая за преподавательницей, которая уже успела отойти от Кати и теперь зачем-то принялась переставлять цветы с подоконника к себе на стол. — У меня были другие дела.

— Какие, не скажешь? — Дима откровенно веселился.

— И не подумаю.

— Время вышло! Прошу сдать ваши тетради, — провозгласила Обухова более торжественно, чем следовало бы. В ответ на ее реплику класс лихорадочно начал царапать ручками по бумаге, а некоторые нервно выдохнули. Софи, как обычно, первая сдала работу и уже ждала друзей на выходе. Леша проследовал за ней, затем подтянулись Света с Игорем. Последний вопросительно покосился на Аню. Девушка молча показала ему два пальца, сообщая, что подойдет через пару минут.

— Я закончил, — тихо сказал Дима, меняясь тетрадями обратно. — Можешь не благодарить.

— Я и не собиралась, — пожала плечами Аня. — В конце концов, ты же признал себя виноватым.

— Так, все-таки, я виноват? — прищурился парень, улыбаясь уголками губ.

— Да ну тебя, — фыркнула девушка, протискиваясь между Димой и стулом. Сдав работу, Аня поспешила к друзьям, которые над чем-то смеялись возле кабинета. Проходя на обратном пути мимо парня, брюнетка воспылала желанием стереть с его лица эту дурацкую ухмылку.

***

— Теперь делаем двадцать приседаний. Девочки — тридцать. Вольф, не сачкуем! — физрук свистнул прямо в ухо девушке, отчего та поморщилась.

— Есть, Олег Юрьевич, — с неприязнью ответила та. Уроки физкультуры были, пожалуй, самыми нелюбимыми. Мало того, что девочкам вообще пощады не было, так еще каждый раз приходилось терпеть шутки и подколы со стороны Степанова. Особенно часто эти шуточки отпускались в сторону Ани, которую после того первого урока физрук особенно невзлюбил.

— Не «есть», а приседать! — гаркнул тот и зашелся хриплым смехом. Несколько парней его поддержали. Аня закатила глаза, собираясь уже что-нибудь ответить, как на ее плечо легла рука Саши.

— Не обращай внимания, — посоветовал тот. — Некоторым и не так доставалось.

— Я и не обращаю, — ответила девушка, кладя руку на пояс. От беспрерывных упражнений закололо бок.

— Ты в порядке?

— Да, нормально. Нам лучше пойти, — Аня кивнула в сторону баскетбольной площадки, куда отправился их класс во главе со Степановым. Неужели их опять будут мучить этим баскетболом? В прошлый раз девушка отбила палец и ушибла колено, всего лишь пытаясь забросить мяч в кольцо. Да, командные игры явно не для нее.

Брюнетка сделала шаг в сторону, как вдруг боль пронзила бок с невероятной силой. Резко потемнело в глазах, и Аня бы наверняка упала, не окажись рядом Саши, который поддержал ее за плечи.

— Ты чего? — обеспокоенно спросил он. — Может, тебе к медсестре?

— Не надо, — прохрипела Аня. — Мне просто нужно выпить одну таблетку, и все. Я пойду, отпрошусь у Степанова на пару минут.

— Никуда ты не пойдешь. Сядь здесь, я сейчас вернусь, — парень усадил ее на «бревно» и пошел в сторону площадки.

Аня глубоко вдохнула и, подняв край футболки, посмотрела на шрам длиной сантиметров 10, проходящий по правому боку. Кожа вокруг покраснела, а сам шрам просто пылал. Девушка опустила футболку и прижала больное место рукой. Брюнетка уже и думать забыла про эту травму, и уж точно не могла предположить, что воспоминания настигнут ее так внезапно.

Это случилось в декабре прошлого года. Аня с подругами возвращались из ночного клуба поздно вечером после концерта одной знакомой группы — брюнетка встречалась с их солистом, эпатажным парнем двадцати трех лет в кожаной куртке и с длинными черными волосами, вечно собранными в хвост. Маэстро, как его все называли, был фриком только на сцене; на самом же деле это был добрейшей души человек с пронзительно голубыми глазами и чистым сердцем, который участвовал во всевозможных благотворительных мероприятиях и не мог жить, не помогая людям. Тот концерт отчасти тоже был благотворительным — все средства от продажи билетов пошли бы на игрушки и одежду для детей-сирот.