Alleine zu Zweit (СИ) - Макмерфи Вильгельмина. Страница 99

— А по-моему, здесь круто, — заметил Дима. — Немного напоминает каменный век.

— Это ты хорошо сказал, — фыркнула девушка. — Ну что, кто пойдет забивать мамонта?

— Перестань ворчать, — парень положил Ане руки на талию и прислонил ее к ближайшей стене, склоняясь над ее лицом. — Зато мы здесь одни. Вдвоем.

— Это единственный плюс, — согласилась девушка, обвивая его шею руками.

— Так как на счет первобытного секса? Или сначала я должен принести тебе шкуру саблезубого тигра в качестве дара? — Дима изогнул бровь. Аня фыркнула, улыбаясь уголками губ.

— Обойдемся без шкуры, — брюнетка расправила воротник его рубашки. — Свое право на меня ты уже заслужил. Ты подожди, я пойду умоюсь. Хочу смыть с себя боевой раскрас. Тебе же все равно не нравится, — буркнула она, направляясь в ванную.

— Мне нравится. Просто… люблю видеть тебя без макияжа.

— Ладно. Но не думай, что я всегда буду потакать твоим прихотям, — пригрозила Аня.

— Я и не посмел бы так думать, — хмыкнул Дима, ухмыляясь уголком рта. — Давай быстрее. Ночь коротка.

Аня закрылась в ванной, включила воду погорячее и посмотрела на себя в зеркало, поперек которого шла огромная трещина, разделяя ее лицо на две половины. Девушка сейчас себя именно так и чувствовала. Одна ее половина хотела к нему, хотела принадлежать ему полностью, без остатка. Вторая же вспоминала слова Морозова. «Тебе никто не нужен, кроме себя и себя». «Ты портишь ему жизнь». Ане не хотелось верить, что это правда. Но подсознательно она знала, что ничем хорошим их отношения все равно не кончатся, и Морозов окажется прав. То спокойствие, которое сейчас царило между ней и Димой, было лишь затишьем перед бурей. У них так было много раз, но пока что кораблю их отношений удавалось всплывать, несмотря ни на что. Но каждый раз грозил быть последним.

Девушка помотала головой и с остервенением потерла кожу лица, смывая остатки подводки и тона. Может, все это и так, однако сегодня она об этом думать не будет. Не сейчас. Ночь коротка, но это их ночь.

With the venomous kiss you gave me I’m killing loneliness.

With the warmth of your arms you saved me.

Oh, I’m killing loneliness with you.*

Комментарий к Глава 27. Give yourself to me.

*HIM – Killing Loneliness

========== Глава 28. Охота на волков. ==========

Страх опасности в десять тысяч раз страшней самой опасности.

(Даниэль Дефо)

Если какой-то шанс хоть на один процент выше других — пробуй его.

Как в шахматах. Тебе ставят шах — ты убегаешь.

А пока убегаешь — противник, возможно, допустит ошибку.

Ведь от ошибок не застрахован никто, даже самые сильные игроки…

(Харуки Мураками)

Зима шла на убыль. Было еще только начало марта, а снег уже практически весь растаял, хотя Аню не покидало ощущение, что он вот-вот готов выпасть снова. Но наслаждаться плюсовой температурой не было времени: пришла весна, а вместе с ней приближалась и пора экзаменов. Преподаватели будто играли в жестокую игру под названием «Как-довести-учеников-до-сумасшествия» — страницы дневников пестрели номерами страниц и заданий, которые требовалось выполнить, а время будто специально летело со скоростью света, превращая сутки в какое-то подобие нормального 24-часового дня. Библиотека была переполнена учениками, чего не случалось со времен… Да, пожалуй, никогда и не было подобного ажиотажа. Полки и стеллажи пустовали; вместо этого на столиках возвышались горы книг, учебников, пособий и задачников, над которыми и корпели денно и нощно бедные студенты, желая выкарабкаться из глубокого учебного кризиса, в который они сами себя и загнали. У каждого были свои проблемы и «хвосты», и несмотря на то, что преподаватели старались относиться ко всем одинаково снисходительно, у любого из них были свои любимчики и козлы отпущения. Аня чаще всего подпадала под последнюю категорию. Проще перечислить, с чем у нее не было проблем, ведь в этот список входило всего три предмета: немецкий, русский и литература. Здесь же могла бы быть история, если бы не Кац, которая в принципе не имела фаворитов и экзамен будет принимать у всех в равной степени жестко; биология, если бы Аня так безбожно не прогуливала последние недели; английский, если бы девушка потрудилась делать домашнее задание чуть чаще, чем изредка. Теперь же брюнетке казалось, что она проводит в пыльной библиотеке всю свою жизнь, копаясь в старинных словарях и изрезая тонкую кожу на руках уголками страниц.

Успокаивало ее только то, что подобные проблемы были почти у всех, даже у старосты-отличницы Софи, которая последнее время предпочитала учебе визиты в больницу, за что Аня ее безмерно уважала. Она восхищалась той преданности и любви, которые подруга испытывала по отношению к Игорю, и Аня нисколько не сомневалась, что это взаимно. А вспоминая, как Софи расцвела, узнав, что Игорю скоро позволят вернуться в школу, брюнетка не могла сдержать нежной улыбки. Она никогда не думала, что связь между двумя людьми может быть такой крепкой и нерушимой… Или все же думала?

— Прием-прием, Земля говорит «Здравствуй»! — Леша присвистнул и ударил ладонью по столу. Аня дернулась и невольно подпрыгнула на стуле. Конечно, она здесь не одна. В этой школе нельзя ни минуты побыть в одиночестве. Брюнетка нахмурилась и недовольно посмотрела на друга. Леша извиняющимся щенячьим взглядом гипнотизировал пожилую библиотекаршу, которая готовилась вчинить ему выговор за нарушение покоя. Когда пожилая женщина отошла от их стола, парень вновь беспечно повернулся к Ане. — Ну и где ты? — поинтересовался он у девушки.

— Ты слепой? — огрызнулась брюнетка. — Тогда, надеюсь, с осязанием у тебя все в порядке, — добавила она, пихая его под столом ногой.

— А вот драться вовсе не обязательно, — обиженно проскулил Леша, потирая ушибленное колено. — Я всего лишь хочу напомнить, чтобы ты не отвлекалась от подготовки. Смекаешь? Я, типа, забочусь о тебе, — широко улыбнулся он.

— У вас в семье так принято, что ли: контролировать всех и вся?

— Ага. Традиция, — закивал парень.

— Будь добр, избавь меня от ваших первобытных обычаев, — фыркнула Аня. — Мне вполне хватает заботы твоего брата.

— Ага! — воскликнул Леша. — Значит, ты признаешь это?

— Признаю что?

— Ну, ты знаешь, — парень довольно ухмыльнулся, будто постиг тайну мироздания, и дернул бровями.

— Нет, я не знаю, — процедила девушка. — Ты можешь перестать говорить загадками?

— Вольф, ну почему до тебя так долго доходит?! — вспылил Леша. — Вы встречаетесь или нет?

— Это тебя не касается, — буркнула Аня, уже жалея, что начала эту тему.

— Ладно, не хочешь говорить — не надо, — подозрительно быстро согласился друг. — Но я, в общем, рад за вас, — добавил он, подмигнув. — Не думал, что он сможет быть с кем-то после… ну, ты знаешь.

— Я тоже не думала, — призналась девушка и тут же осеклась. — Но это по-прежнему тебя не касается.

— Ну надо же, какие все скрытные, — проворчал Леша. — Вот я, слава Богу, не такой. Хочешь, расскажу, как вчера мы…

— Нет уж, обойдусь без информации о твоей интимной жизни, — Аня закатила глаза, не дав другу договорить. — Мне пора идти, вообще-то, — посмотрев на часы, добавила девушка.

— О-о-о, у кого-то свидание? — протянул Леша.

— Ага. С учебником по экономике, — буркнула девушка. — Последнее время он мой единственный партнер.

— Ну надо же хоть в чем-то быть постоянной, — заржал парень, за что получил подзатыльник.

***

До поздней ночи провозившись с задачами по экономике, Аня поняла, насколько ненавидит этот предмет. Раньше ей казалось, что нет ничего сложного во всех этих формулах и законах, но Каменев решил устроить ей веселую жизнь, постоянно отправляя на отработки и давая персональное дополнительное задание, на выполнение которого уходила куча времени. Иногда приходилось сидеть по ночам, вот как сейчас. Впрочем, Ане все равно больше нечем было заняться — из-за большой загруженности у нее началась бессонница, и девушка могла тупо пролежать в постели всю ночь, так и не сомкнув глаз. А вот кое-кто, кто был в состоянии ее развлечь, сейчас наверняка видел уже десятый сон. Девушка в негодовании захлопнула учебник, вытягивая затекшие ноги и кладя их на журнальный столик в общей гостиной. Последнее время из-за этих-чертовых-тренировок и напрягов с уроками им с Димой редко когда удавалось остаться наедине, хотя это было нужно. Так нужно, как никогда раньше. Нужно чувствовать его руки на себе, тяжесть его тела, жар кожи, глаза, видящие насквозь. Черт, прямо сейчас это было жизненно необходимо. Как воздух, как вода и пища. Как темный уголок в жаркий солнечный день. Как теплое пальто зимой. Как спасательный круг утопающему, как переливание крови раненому бойцу. Но нет — он был сейчас у себя, восстанавливая силы после очередной выбивающей дух тренировки у Степанова.