От ненависти до любви (ЛП) - Брайан Кейт. Страница 4

– И еще, это тебя касается Лила, – вмешался отец насупившись, пока надевал бейсболку Detroit Tigers на лысеющую голову. Он вырос на Среднем Западе и все еще гордился местными спортивными командами. – Не думай, что тебе можно приглашать Эрика к себе в комнату. Ты знаешь правила.

На самом деле, несмотря на все правила, родители любили Эрика. К Бо они относились, как к тикающей бомбе с часовым механизмом. Если бы они все еще были вместе, в ее комнате стояла бы видео-няня.

– Эрик еще не приехал из колледжа, – успокоила она отца, стараясь говорить убедительно. Она сосредоточилась на его футболке, надетой поверх рубашки с числом Пи на ней. Боже, ее отец ботан.– Так что, не стоит ни о чем беспокоиться.

– Не позволяй Куперу не спать всю ночь и объедаться. Вы можете поесть пиццу или запеченные хлопья. Но не все сразу. И смотри, чтобы он не смотрел ужастики. Ему потом кошмары снятся неделями.

– Я вообще-то тут живу, – напомнила Лила. Ee желудок сжался от одинаковых сдержанных взглядов, какими родители уставились на нее.

– Я имела в виду, что знаю, как заботиться о Купере. Мне без пяти минут восемнадцать.

– Еще не восемнадцать, – сказал отец. Улыбка заиграла в уголках его губ, будто он считал ее слова забавными.

– Совершеннолетие не наступает по твоему желанию. И я слежу за твоим поведением. Ты ведь хочешь машину?

Лила хотела машину. Ее не волновало, ни марка, ни цвет, ни год выпуска – главное, что бы было четыре колеса, двигатель, и замки, чтобы держаться от остальных подальше.

Ну ладно, если бы это был блестящий черный Фольксваген Битл с откидным верхом, она бы не возражала.

Каждый раз когда они шантажировали ее этим стимулом, она вызывала в воображении свою машину и уступала.

– Простите, – сказала осторожно Лила, подавляя свою растущую обиду.– Просто... Он будет в порядке. Мы оба. Все под контролем. Ладно?

Родители изменили свои выражения, и Лила забеспокоилась, что все испортила. Но затем, лицо ее матери смягчилось и она наклонилась, чтобы поцеловать Лилу в щеку. Цветочный парфюм мамы объял ее.

– Мы позвоним по дороге, чтобы убедиться что все нормально.

Затем (о чудо!), ее родители повернулись к двери.

И перед Лилой предстал образ идеальной вечеринки в виде нарезок картинок. Карли пронеслась бы через входную арку со своими любимыми кексами «Спринклс» купленными в Беверли Хилз, потому что, как она всегда говорила, признак хорошей вечеринки – безупречные кексы. Следующей, зайдет Ребекка, хихикая и бессовестно флиртуя со всеми парнями с которыми возможно, и ведя беспрерывную борьбу за лидерство. Дженни припарковалась бы близко к входной двери, отпуская иронические замечания всем, кто входит. Она как Джоан Риверз (Прим.ред.: америк. комедийная актриса, стендап-комик, телеведущая, известная колкими комментариями о звёздах американского шоу-бизнеса), ну, за исключением возраста и кучи пластических операций.

А затем Купер вбежал в парадную и направился к маме. Лила думала, он хотел получить последнюю порцию обнимашек или похныкать напоследок. Но вместо того, чтобы прильнуть к маминой талии как банный лист, Купер встал на цыпочки и начал шептать что-то маме на ухо.

По мере того как лицо матери побледнело и ее глаза обвиняюще уставились на дочь, у Лилы в животе все сжалось.

– Вечеринка? – потребовала она ответа, в шоке. – В этом доме? Лила, скажи, что это не правда!

Сердце Лилы ушло в пятки с отвратительным глухим звуком. Все чувства покинули ее, пока сердце колотилось в ужасе. Последний раз она чувствовала тошноту в седьмом классе, когда Бо вынудил ее прокатиться на Горках в Парке аттракционов.

– Что? – еле слышно спросила она, хотя никогда не врала без видимой причины. Дайте ей чуть-чуть времени и хорошую историю, она придумает коварный план. Но сейчас она была как олененок Бэмби, столкнувшаяся лицом к лицу с охотником.

– Понятия не имею, о чем говорит Купер, – решилась сказать она. Про-валь-но.

– Она написала всем друзьям, – пропищал Купер. Его голос звучал по-ангельски. Он даже выглядел как херувимчик, его щеки порозовели, а глаза сверкали. Лила хотела убить его. Ангелов можно же убить?

– Он сказал, ты хотела начать вечеринку сразу, как только мы уедем.

Лила открыла рот, но из него не вырвалось ни звука. Губы матери были сжаты. Лицо отца побагровело от ярости. Их сдержанность достигла пика.

– Лила, – закричал ее отец, помахав пальцем, – можешь забыть о машине. Тебе повезет, если я разрешу ездить на своей!

– Ты думала, что можешь скрыть это? – кричала ее мама на пределе громкости. – Как нам доверять тебе после этого?

– Я всего лишь пригласила Карли, – запротестовала она, быстро размышляя.

– Мы говорили о том, что бы посмотреть фильм вместе. И всё. Никакой вечеринки.

Но слово «вечеринка» было бомбой, попавшей в ее жизнь. Удар уже был нанесен.

– Как нам сейчас ехать в Феникс? – сказал мистер Беквит. – Мы ожидали от тебя разумного поведения.

Да, это правда. Они ожидали, что она будет абсолютной, стопроцентно идеальной все время. В школе, дома, везде. Они требовали от нее никогда не просить о помощи, не ошибаться и не вести себя так, будто ее нужно обнять. Она могла написать целую книгу об ожиданиях родителей.

– Тетя Люси ждет нас, – ответил отец со злостью, – Она планировала свою тридцатую годовщину целый год.

Он махнул рукой в воздухе, теряя терпение.

– Это выходит за все границы! Мы доверяли тебе.

А Купер просто стоял, с ухмылкой на «невинном» личике, не обращая ни на что внимание, кроме сцены, развернувшейся напротив него. Как же Лиле хотелось согнать эту улыбку.

– Получается, что Купер безупречен и ему всегда можно доверять, а мне никто не верит. Он мог сказать, что я серийный убийца и вы бы ему поверили, – фыркнула Лила, стараясь скрыть свою панику злостью. – Приятно знать.

– Не вини во всем брата! – крикнула ее мать, – Если я узнаю о какой либо мести, Лила, ты будешь наказана до конца года. Я серьезно. Веди себя идеально до конца выходных, и может быть, до начала весенних каникул ты избежишь наказания за сегодня.

Лиле понадобилось несколько секунд, чтобы все осознать. Лила обвила себя руками, чтобы удержаться и ничто не побить. Или кого-то. Кого-то значительно ниже нее.

– Значит, я уже наказана, – объяснила она. Ее голос был сдавленным и сдержанным, – только потому, что Купер вторгся в мое личное пространство и неправильно понял то, чего ему не стоило читать.

– Мы позвоним, – сказал отец, делая ставку на каждом слове. Он одарил ее пристальным взглядом, который он совершенствовал в своей адвокатской конторе, где его сотрудники соревновались в количестве заключенных контрактов.

– Надеюсь, ты поняла. Лучше тебе всегда быть на связи. Ясно?

Ясно. Предельно. Он думал, что Лила собирается утопить Купера в La Brea Tar Pits (Прим.ред.: район битумных озёр на территории Лос-Анджелеса, знаменито многочисленными находками вымерших животных застывших в битуме). Она это знала, хотя папа не произнес это вслух. Все потеряно. Время смириться.

– Я все поняла, – ответила она, опустив руки, – я ничего не собираюсь делать. Так что, звоните, когда хотите.

Купера обнимали и целовали, Лилу одарили угрозами и свирепыми взглядами. Затем дверь с глухим звуком захлопнулась за ними. Наконец, они ушли. Только все напрасно – вечеринка отменяется.

Такая у Лилы повседневная жизнь. Она медленно повернулась и грозно посмотрела на брата.

– Ты не можешь меня наказать! – тут же закричал Купер и его брови взметнулись вверх. – Мама сказала.

– Да что с тобой такое? – спросила Лила и сжала руки в кулаки. Ее голос почти перешел на шепот.

– Я расскажу, если ты мне что-то сделаешь, – крикнул он, – тогда тебе не видать машину!

Ее злость была как горящее пламя в нутре. Она чувствовала, как она опаляет ее, съедает заживо. Ей было все равно, что ее брат родился недоношенным, и что до конца жизни к нему нужно относиться по-особенному. Она хотела, нет, ей нужно было отплатить тем же! Но она знала, если сделает что-нибудь «дорогому» Куперу, то поедет в Стэнфорд на автобусе.