Приманка - Чиркова Вера Андреевна. Страница 19

И я уже почти дошла, осталось всего несколько шагов, когда из толпы придворных и слуг, пчелками снующих возле гостей и столиков с десертом и напитками, выскользнул один из тех неприметных людей, которыми так любил окружать себя наш правитель.

— Прошу прощения, леди, — шепнул он с широкой улыбкой, но глаза остались подозрительными и холодными, — вы по приглашению?

— А вы? — высокомерно поинтересовалась я, всем своим видом выражая презрение к его занятию и точно зная: самое большее, на что он способен, — это приставить ко мне своего подчиненного и написать донос своему начальству.

Устраивать на приемах скандалы и шум соглядатаям категорически запрещено, если речь не идет о вооруженном нападении.

— Я на работе, — улыбаясь еще шире, прошипел он.

— Представьте себе, я тоже, — отрезала ледяным тоном и едко добавила: — И вам это должно быть известно.

— Вы тут больше не работаете, — смотрел он готовой ужалить змеей. — Его величество уволил всех фрейлин принцессы. Они ей больше не понадобятся.

— Во-первых, — пришлось хорошенько облить его презрением, — я не фрейлина. А во-вторых, его величество к концу приема вполне может поменять решение.

И мы оба знали, что это чистейшая правда. Поэтому соглядатай одарил меня напоследок кисловатой улыбкой и растворился в толпе, а я, гордо задрав голову, с видом победителя неспешно двинулась дальше. И почти сразу наткнулась взглядом на расширенные от недоверия и радости глаза Онгильены.

— Простите, ваше высочество, — не дойдя пары шагов, произнесла я, сокрушенно покачивая головой, — мне не сразу сообщили радостную новость! Счастье-то какое! Ваша матушка сейчас улыбается, глядя на вас с небес, такой завидный жених!

Мне удалось их ошеломить, и пока фрейлины и притихший Бетдино, явно прислушивающийся к моим словам, раздумывали, опасна леди Ванда или нет, я уже стояла рядом с креслом, цепко держа принцессу за дрожащие пальчики и ободряюще ей улыбаясь. Теперь оторвать меня от нее не удастся ни соглядатаям императора, ни охране ее жениха.

А Танрод уже представлял императрице, не имеющей в империи никакого влияния, кроме власти над своими фрейлинами, молодую «жену». Кэрдон сиял обворожительной улыбкой и опускал глазки так стеснительно, что его обаяние доставало даже до нас. Но мы с Гили обе относились к тем счастливым людям, на кого его магия абсолютно не действовала. Меня защищал собственный дар, а ее — мощность императорских артефактов. Зато у Бетдино, как выяснилось, амулеты были на этот счет послабее, или Кэрдон сегодня воздействовал на соперника в полную силу. Но уже через пару минут герцог поглядывал на «леди Вельену» с вполне понятным интересом, давая это понять всеми доступными способами.

Тем более Танрод очень незаметно куда-то исчез, причем вместе с тайным советником императора, и никому это не показалось странным.

Церемониймейстер внезапно объявил падеспань, нежно обожаемый ее величеством Эместией танец, и император, помедлив несколько секунд, поднялся и приглашающе подал жене руку.

Альгас Бетдино, пряча хитрую лисью ухмылку, пригласил леди Ледхар, и она, розовея от удовольствия, предсказуемо согласилась.

Мне стоило большого труда не расхохотаться, наблюдая за их танцем. Кэрдон бдительно охранял от шаловливых ручек герцога свою мужественную грудь и свирепо сопел, когда Бетдино в отместку тискал пышные юбки на его бедрах.

Впрочем, сегодня наблюдать за гостями мне было намного веселее, чем обычно. Несколько раз в толпе мелькнули лысые головы лордов, прикрытые лишь призрачными париками, и жидкие хвостики дам, пользующихся амулетами иллюзий. Некоторые гости не нашли подобающих случаю камзолов и блио и щеголяли разномастными одеяниями или вовсе без них, в уверенности, что все видят их точно такими же, как в зеркальном отражении.

Падеспань был в самом разгаре, когда появился Танрод, ловко отобрал у герцога «жену» и повел в танце в нашу сторону.

— Как я рада, — с милой улыбкой сообщила я настороженной Онгильене, — что твоя жизнь скоро изменится.

И многозначительно стиснула ей руку.

Намекать дважды Гили не пришлось, она вмиг все поняла, напряглась и опустила взгляд, опасаясь выдать засиявшую в нем надежду.

А я внимательно следила за приближавшимися сообщниками и ждала даже не условного слова, а намека на него. И лишь поэтому раньше Танрода заметила нагонявшего их Бетдино, воспринявшего потерю партнерши как оскорбление. Непонятно, какие именно чувства подвигли его на этот безумный порыв, — ударила в голову разгоряченная вином кровь или все же очарование Кэрдона разбудило сдерживаемый лордом темперамент. А может, просто взыграло задетое самолюбие. Но двигался он довольно быстро и упорно, бесцеремонно отодвигая со своего пути танцующие пары.

На них уже обращали внимание и оглядывались, и я от волнения все крепче сжимала пальцы принцессы.

— Постой, милая, — далеко не влюбленный рык сорвался с губ Бетдино, когда он рывком догнал невозмутимо танцующих магов и вцепился в предплечье Кэрдона.

И тотчас изумленно расширил глаза, явно чем-то пораженный или изумленный.

— Тьма… — охнул герцог, и трезвевший взгляд лорда метнулся к креслу, в котором он недавно сидел.

Я привычно проследила за ним и остолбенела, рассмотрев стоящего за креслом мужчину, не похожего ни на охранника, ни на одного из знатных господ. Он вообще был здесь не к месту со своим смуглым лицом и обжигающе-бесстрастными черно-желтыми щелками глаз. И одновременно неправилен настолько, что казался искусно вырезанной статуей.

В этот момент Танрод его тоже заметил, буркнул нечто удивленно-язвительное и ринулся к нам, как на буксире таща за собой Кэрдона и упорно цепляющегося за него Бетдино.

— Вас так покорила моя красота? — почти выкрикнул герцогу маркиз, и я ринулась им навстречу, увлекая за собой Онгильену.

А едва коснувшись руки мужа, зажмурила глаза и представила тот давний ледоход.

Снова все дрожало и трещало вокруг, снова бешено неслась вокруг вода, с грохотом ломая и ставя дыбом лед. Огромные льдины, дергаясь и наползая на меня, как живые, грозили смять, сломать, утянуть в ледяную темную воду.

Громкий женский визг и мужская ругань раздавались со всех сторон, перемежаясь шлепками, грохотом стульев и завыванием одинокой и явно обезумевшей флейты, и резко оборвались, сменившись мирным запахом мяты.

Я мгновенно убрала щит и поспешила распахнуть глаза. Как раз вовремя, иначе пропустила бы невероятное зрелище. Мой муж, объединившись с учеником, резво махали руками, словно срывая с пытавшегося отползти Бетдино нечто, невидимое мне, но, несомненно, опасное.

Откуда-то выскочил граф Мерелто и присоединился к ним, после чего дело пошло быстрее, и вскоре герцог притих, придавленный к перемятой зеленой травке невидимой силой.

Танрод торопливо сдирал с его шеи, торса и рук многочисленные амулеты, складывая в подставленную Кэрдоном корзину, а Бетдино злобно сопел и переводил взгляд с одного на другого, словно собирался навек запомнить лица магов.

— Хватит, — буркнул лорд дознаватель, достал из кармана знакомый мне флакончик и плеснул на губы герцога, ничуть не заботясь о том, чтобы их разжать.

Впрочем, это и не понадобилось. Через несколько секунд тот расслабленно обмяк, и его рот предательски приоткрылся, позволяя остаткам зелья попасть внутрь.

И только после этого Кэрдон забыл про законного жениха своей любимой и ринулся к Онгильене, следившей за происходящим так же внимательно и ошеломленно, как и я.

— Гили…

— Нужно спешить, — прервал их нежности Танрод, закончивший сбор амулетов, и торопливо шагнул к принцессе: — Ваше высочество, покажите вашу руку. Придется потерпеть, будет горячо.

— Можете отрезать вместе с пальцем, — с ненавистью глянула на свою руку Онгильена. — Я и не охну.

— Не нужно так разбрасываться пальцами, — бурчал магистр, ковыряя ее обручальное кольцо. — На него можно надеть украшение, которое вы носите на шее на цепочке. Вот и все.