Латинские королевства. Трилогия (СИ) - Рюриков Алексей Юрьевич. Страница 26

Верфи в Акре и Тире продолжали работать и при новых хозяевах, разница в религии и происхождении в то время особой роли еще не играла, и утрата превосходства на море нанесла удар по египетской, а отчасти и византийской торговле в восточном Средиземноморье.

Первые ласточки полетели уже в следующем году. Как писал арабский очевидец «группа торговцев покинула Тиннис, Дамьетту и Старый Каир, взяв с собой множество товаров и денег, и поскольку военный египетский флот после прошлогоднего разгрома не мог выйти в море, они попытались уплыть сами, но столкнулись с франкскими судами, которые обыскали их корабли и забрали деньги и товары, стоившие более ста тысяч динаров. Торговцев взяли в плен и принудили заплатить выкуп из того имущества, которое оставалось у них в Каире и других городах».

Суда из Европы латинские пираты чаще пропускали, хотя периодически слухи о неразборчивости сидонцев проскакивали.

В это время пришла тревожная весть с востока, из Эдессы.

Глава VIII. На турецкой границе

К востоку от Византии и франкских владений, теоретически располагался Багдадский халифат. Практически халифат к тому времени был образованием сложным, к которому, несмотря на азиатское расположение, уместно применить термин «стадия феодальной раздробленности», и границы выглядели несколько сложнее.

С Византией граничили подчиняющиеся — в той или иной, зависящей от личных отношений и тактических соображений, степени султану Багдада, эмираты Салтукидов (Эрзрум), Менгджуков (Эрзинджан), Шах-Арменидов (Хлат) и Артукидов (Мардин). При том последний граничил еще и с графством Эдесским, а Салтукиды и Шах-Армениды с Грузией.

Царь Грузии, Давид IV Строитель, к тому времени добился независимости от турок, отбил несколько городов за пределами старой границы, в 1105 году, под шумок разборок с Данишмендом, успешно повоевал с войсками султана (текущего, Мухаммада, чьей базой были как раз земли в Азербайджане), получил небольшой выход по черноморскому побережью к границам Византии, и к 1110 году был готов начать следующий этап расширения. С ромеями у Давида на этой почве сложились вполне союзнические отношения.

У эмиратов территориальные претензии лежали на западе. Лезть в Грузию, которая считалась леном султана, никто, кроме эрзрумского Али ибн Абу-л-Касима (Салтукидами, на самом деле, эмиров назовут по имени его сына, но, чтобы не плодить сущностей, будем далее использовать этот термин), не рвался. А вот вернуть «наследство Рума и Данишмендов» пытались все, кроме Сукмана I Шах-Арменида, человека уже пожилого и потому к захватам не склонного.

Войну с империей и Грузией поддерживал Мухаммад. Византия представлялась султану более опасным врагом, чем франки в Сирии, а грузины угрожали его исконным землям.

С 1108 года эмиры воевали ромейские земли, но без особых успехов. Византийская армия за время правления первого Комнина вновь набрала силу и турков в целом сдерживала. Систематические набеги разоряли приграничье, но закрепиться не позволяли, тем более объединение у эмиров пока не получалось, отвлекали частные проблемы эмиратов. Но из внутренних земель халифата постоянно шел приток т. н. гази.

Гази — это этакие сухопутные корсары. Вольнонаемные добровольцы со всех концов и племен исламского мира, желающие воевать с неверными где-нибудь иррегулярно, своею создающейся шайкой, не нанимаясь на службу в отряды эмира или султана, но получив от них снаряжение и с учетом их интересов, за трофеи и веру. Поскольку границ со стычками у мусульман хватало, гази не переводились. Беспокоили они ромеев и остальных соседей возобновляемостью ресурса. Если у Комнина армейские потери пополнять выходило долго и сложно, то эмиры за счет волонтеров могли себе позволить любые потери, чужих не жалко.

Эдесса же (как и княжество Антиохия, но то в основном по пустыне), граничила еще с наиболее мощной и богатой в окрестностях провинцией Мосул, пока в самостоятельный эмират не развившейся и считающейся прямым владением султана. Правда, как ранее упоминалось, управление происходило через наместников, которых пример соседей побуждал к суверенности.

Остановились мы на 1107 году, когда очередной смещенный султаном наместник, Джавали, отказался уступить Мосул и вступил по этому поводу в союз с Эдессой.

Граф Эдессы Балдуин де Борг, стремление к сепаратизму у соседей с удовольствием поддержал, а негласно помог и Иль-Гази Артукид, которого Джавали вполне устраивал. Коалиция отбивала попытки нового наместника Мавдуда овладеть Мосулом около трех лет, пока Иль-Гази не переметнулся на сторону султана. В стычке под Баладом Джавали и Балдуина разбили и последний попал в плен к эмиру Мардина. А Джавали бежал, а потом снова выкрутился, ловкий и везучий был человек. Добравшись до Багдада, он встретился с султаном, получил прощение и новую провинцию, в этот раз у Каспия.

Утвердившись в Мосуле, Мавдуд для начала затребовал у Сукмана I Шах-Арменида и Иль Гази отдать вассальные долги в виде мобилизации, под предлогом джихада против досадивших наместнику франков. Весной 1111 г. они осадили Эдессу, разорили окрестности, и попробовали взять крепость на измор.

Жослен де Куртене, кузен графа Эдессы, после его плена остававшийся за старшего, засел в крепости и послал в Иерусалим и Антиохию за подкреплением. Король Балдуин I и граф Бертран Триполийский поспешили на выручку, по дороге прихватив с собой не спешившего Танкреда Алеппского.

Со этой антантой Мавдуд связываться не стал, но и уходить просто так счел неспортивным, отчего пошел хоть и на юг, но не просто так, а к Харрану, попробовать взять крепость с налета.

Франки ошиблись (возможно, приняв за всю армию наместника уходящий домой отряд из Хлата) и полагая, что турки прорываются вглубь графства к Самосате, повернули на север. Этот ловкий, но неожиданный маневр вызвал у жителей Эдессы и ее округи, христиан, напомню, панику и массовые заявления, что Жослен их бросил. Оставаться на милость турок многие устрашились, оставили город и бросились за франками.

Слегка удивленные Мавдуд и Иль Гази немедленно развернулись посмотреть, что вообще происходит, и как-то втянулись в «преследование отступающего противника», убивая и грабя уходящих жителей. Когда беглецы достигли Евфрата, войска франков как раз перебрались на правый берег и что творится в тылу осознали только теперь. Переправляться обратно, ввиду гарцующих по берегу конных лучников противника, представлялось затеей несколько сомнительной, потому латиняне горожанам помочь ничем не смогли, и большинство беженцев погибло.

Мавдуд, удовлетворившись произведенным эффектом и понимая, что прибарахлившихся подчиненных в бой прямо сейчас гнать не стоит, отошел в Мосул.

В целом, кампания принесла огромный ущерб графству, но не принесла успеха Мавдуду. Эдесса осталась форпостом франков на востоке, и туда внезапно вернулся Балдуин де Борг.

Графу Эдессы с женой повезло.

Вообще, многие сеньоры Заморья женились на знатных армянках, но результаты были разными. Скажем, у короля Иерусалимского получилось не очень. Дама по имени Арда (вторая жена, первая — европейка, умерла во время крестового похода) оказалась вольных нравов и нетяжелого поведения, за что для начала супруг заточил ее в монастырь. Но не учел разницу обычаев. Если в Европе на том все могло бы и кончиться, то в Леванте так оказалось вовсе не принято, от монахов Арда освободилась и уехала. И не абы куда, а в славный Константинополь, где, формально оставаясь супругой Балдуина I и королевой, проживала еще долго в свое удовольствие, по всей вероятности, на присылаемые мужем деньги. Детей у них не было.