Латинские королевства. Трилогия (СИ) - Рюриков Алексей Юрьевич. Страница 53

В исламе, как мы выше убедились, никаких корпораций не водилось, а всякий торговец заключал сделку и держал по ней ответ лично и индивидуально, и — каждый раз только по конкретной сделке (или договору). Если же с одной стороны выступала группа торговцев, «фирмой» они не становились, а представляли солидарную множественность лиц на стороне сделки — но, опять же, только непосредственно этой. Приказчики и агенты ничего не меняли — они работали от имени конкретного лица или лиц, и «каждый раз как в первый раз». В условиях уммы и единого шариата это долго служило преимуществом, но сильно мешало работать в Европе и позже стало тормозить развитие экономики.

2. Финансовые практики, несмотря на единый закон, существовали разные. В торговле развитые, в остальных сферах довольно примитивные.

Для крестьян, ремесленников и служивого сословия, вплоть до халифов, суть отношений не отличалась от европейских. В тех же кредитах, запрет процентов обходился через дисконт, когда выдавалось денег меньше, чем отражалось в документах, либо, если с залогом — через РЕПО, т. е. к примеру, кредитор покупал предмет залога за 100 динаров, и обязывался продать через год за 120 динаров (посейчас популярная схема, российские суды с ней пытались бороться, но добились лишь технического усложнения). Опять же, использовались в качестве агентов неверные, на которых запреты шариата не распространялись. Что интересно, в исламском мире ведущими ростовщиками стали не иудеи, а христиане восточных церквей, еще при общем халифате легализовавшие процентные займы (отсутствие этого запрета в Русской православной церкви оттуда же). А порой на запрет процентов правоверные просто не обращали внимания — в конце XI века, когда один шариатский авторитет в Багдаде стал слишком рьяно обличать лихву, его просто выслали из столицы.

Кстати, распространенная идея о неодобрении залога в исламе, строго говоря, неверна. Пророк, согласно хадиса — причем авторства его вдовы Аиши, ставшей видной первоисламской правотолковательницей (что на роль женщин в исламе отчетливо намекает, тем паче, как все помнят, первым человеком после пророка, принявшим мусульманство, стала его первая жена), покупал зерно на основе отсроченного платежа и в залог отдавал свои доспехи.

На селе изначально главными ростовщиками стали собирающие подати откупщики либо чиновники, работавшие по одной схеме. Перечислив причитающуюся с территории сумму налогов (откупщик заранее, фискал по факту), сборщик полностью распоряжался всем остатком, а потому не только выжимал подати по максимуму и сверх, но и получал живые деньги или обязанность податных заплатить. Согласитесь, прокрутить напрашивается, тем паче, средства принуждения к возврату долга имелись штатно.

Поэтому передача земель в икт становилась для селян облегчением. Чиновники (откупщики) спешили выбить налоги сразу, не будучи уверенными, что на следующий год выиграют тендер на откуп или получат назначение в то же место, и — они сдавали государству четко назначенную сумму, а себе оставляли что сверх того. Иктадар (за исключением ранних тюрок, о чем мы упоминали) получал «в кормление» право сбора налогов на обратных условиях — оговоренную сумму собранного оставлял себе, а наверх засылал что уж останется. Никакого стимула собирать больше своего он не имел, да и получая с людишков на постоянной, а порой наследственной, основе, был заинтересован в сохранении кормовой базы на долгосрок, иногда (особенно после удачного похода с трофеями) перенося задолженность по налогам на следующие годы.

Вот кредитовать селян иктидары не рвались, и откупщиков заменили купцы. Тема стала практически легальным прообразом фьючерса — купец перед севом вносил предоплату по сниженной цене, а по уборке урожая получал товар. Если бы купец при этом разделял риск неурожая, чего, разумеется, вовсе не подразумевалось, это вообще кредитом не считалось бы.

3. В торговле финансовая система развилась достойно и многовариантно, но нюанс имелся. В Европе капитал был преимущественно долговой, а у мусульман — акционерный.

Христиане предпочитали кредитовать. Чему имели предпосылки — отсутствие единого правового поля, трудности розыска должника за пределами своей области, нерегулярные контакты даже с соседними регионами, а с другой стороны, мощные кредитные центры в лице монастырей.

Ислам процессуальных проблем с взысканием не знал, купцы систематически разъезжали по всему свету, легко включаясь в представительство интересов коллег, нормы были едины, а корпораций с ликвидностью там не нашлось. Процветало партнерство, т. е. не «взял долг — верни с процентами, остальное твои проблемы», а «скинулись десять человек, на собранное один из них торгует, прибыль делят пайщики пропорционально вкладу, как и убытки». И любой имеющий деньги вкладывался в самые разные подобные проекты одновременно, а порой и отъезжающий проинвестированный купец из партнерства, «хеджировался» перед отъездом, вкладывая часть личных средств в коллегу, двигающегося в другом направлении.

Более того, купцы создавали партнерства вообще без денег, на репутации (шарика аль-мафалис), чтобы закупать товар на условиях отсрочки платежа, а затем продавать. Тут прибыль официально делилась только поровну, без пропорций, поскольку исчислить репутацию считалось невозможным.

Кредит, разумеется тоже существовал, просто в меньшей доле. Основной схемой считался товарный кредит — продажа с отсрочкой платежа (или наоборот предоплата и возврат товаром), который вообще под запрет займов попадал с трудом (позже это ужесточали), а проценты закладывались в цену.

Ну и широко распространенная «мудараба» или «кирад» — вышеописанная схема паевого партнерства, имела на самом деле три основных варианта, формально во всех оставаясь легальной. Совпадение формы и содержания описано выше — акционерный капитал. Но этим же могли прикрывать процентный кредит, и, что оригинально, найм. Как ранее упоминалось, наемный работник — лицо низкоранговое, а партнер в торговле — элита. Потому работнику вместо зарплаты иной раз платили якобы партнерский процент с прибыли, что его статус резко повышало, а заодно и стимулировало.

Получение доли в прибыли и разделение рисков стало популярнее процентов на кредит, отчего исламские финансисты не создали толком кредитных учреждений, и кредитная система развивалась слабо. Вот расчетно-кассовые операции, переводы, клиринг и «коллекторство», процветали на зависть европейцам.

Чеки, векселя, доверительное управление (вакф сильно ПИФ напоминает), денежные переводы… известная «хавала» это перевод и есть, а французское слово aval от него и происходит, понятие авалированности многие, думаю, слышали и посейчас. Но, возвращаясь к индивидуализму, все эти чеки, суфтаджи (распоряжение об уплате третьему лицу указанной суммы) и прочее, по сути являлись личными обязательствами перед другой, конкретно определенной личностью, что оборот этих инструментов резко подрывало — сложно учитывать векселя, выдающиеся только на основе личных отношений векселедателя с держателем. Даже с учетом репутации.

4. А еще одним отличием от Европы, было понятие мусульман о рисках и справедливости их разделения.

Доходы торговца оправданы тем, что являются вознаграждением за риск. Потому механизмы снижения рисков считались несолидными, а это для благородного сословия важный ограничитель. И неблагородно не только ростовщичество (фиксированная ставка снижает риск), но и страхование, и даже передача риска перевозчику.

Как отправлял товар морем мусульманский купец? Грузил на корабль, на котором плыл сам, или по своим делам плыл его коллега (пользующийся доверием), которому поручалось присмотреть за доставкой. Капитан корабля за груз не отвечал. Европейцы имели ограниченное (земляками, и то не всеми) количество достойных доверия купцов, и так работать не могли. Потому придумали товарно-транспортную накладную — список погруженных товаров, вручаемый капитану отправителем, по которой получатель в порту назначения принимал груз. Во время перевозки ответственность лежала на капитане… это отдельная большая тема, но суть понятна.