Слепая совесть - Нэльте Нидейла. Страница 3

«Дарсаль? Тебе что, делать нечего? — Доносится женский смех, характерные частые выдохи. — Как ты всегда умеешь время подбирать!»

«С тобой когда ни свяжись — рискуешь», — хмыкаю я.

«Что хотел?» — Похоже, останавливаться не собирается. И не надо.

«Уезжаю, — говорю. — Попрощаться».

Пауза.

«Скоро буду». — Совсем другой ментальный тон.

Киваю, забывая, что ему меня не видно. Может, тоже наведаться напоследок в заведение Бесстыжей Палми? Правда, после ее «девочек» сутки отмываться хочется. А ведь туда особенных отбирают, для таких, как мы.

Лежу, закрыв глаза, развлекаюсь со своим омаа — то усиливаю свечение, то убираю, пока не начинает печь ладони.

Женские шаги под окном. Идет ко мне, поэтому замечаю сразу. Настораживаюсь. Что могло понадобиться Шарассе, нынешней фаворитке императора? От ее буро-багровой ауры исходит лишь алчность с вожделением. Будь я личным Стражем императора, непременно предостерег бы. Впрочем, возможно, Ивен тоже предостерегал. Не моего ума дело.

Шаги в галерее, даже сквозь изоляцию проскальзывают змеи ее эмоций. Приходится подняться, с фаворитками высших лучше не ссориться.

Отрывистый стук в дверь. Притвориться, что ли, будто меня нет?

— Эр Дарсаль, я знаю, что ты здесь. Открывай! — доносится резкое.

Отхожу к окну, отправляю луч омаа. Специально настроенная дверь отворяется, пропуская Шарассу.

Говорят, она красива и умна. Я же вижу лишь паутину интриг вокруг корысти. И упоение от этого. Запах дорогих духов, изящно сплетающийся с ее собственным. Пахнет она, пожалуй, неплохо.

— Слушаю вас, шри Шарасса.

— Тебя не учили поворачиваться к тому, с кем говоришь? — Черные языки недовольства.

Оборачиваюсь, выпускаю омаа из-под век, немного, так, чтобы отступила. Красно-коричневый страх под серой оболочкой. Хорошо держится.

— Стражу нет нужды смотреть на собеседника, шри.

— Может, знаешь, и с чем я пришла?

Пренебрежительный тон неприятен. Но молчу, какого мне еще ожидать? С предложением ты пришла, боишься милости императорской лишиться. И Слепым быть не нужно, чтобы понять.

— Откуда мне, шри.

— Для тебя госпожа. Дарсаль, я хочу поговорить. У меня… предложение.

— Слушаю вас, шри Шарасса. — Ты мне не госпожа. И уже не станешь, скоро у нас появится новая императрица. Придется подвинуться и довольствоваться тем, что предложит Иллариандр, сама понимаешь.

Понимает. За тем и пришла.

— Дарсаль, Иль едет за невестой? — спрашивает грустно.

Голосу поверил бы, но что делать с оранжевыми искрами притворства? И это фамильярное «Иль»…

— Запрещено говорить, — отвечаю я.

— Дарсаль, — холодно. Меня твои гримасы не впечатлят. Может, и подействовали бы, если бы видел. — Я знаю, что это так.

Зачем тогда спрашиваешь?

— И знаю, что не смогу дать императору наследника. Но во всем остальном… собираюсь остаться на своих позициях. И мне нужна твоя помощь.

Она вдруг приближается, кладет руки на плечи.

— Говорят, у Стражей с женщинами непросто, — шепчет. — Я подарю тебе удовольствие, какого ты никогда не испытывал!

С трудом сдерживаю омаа — еще не хватало, чтобы у фаворитки императора нашли следы моих ожогов. Докажи потом, что не прикасался к ней. Убираю ее руки с плеч.

— Надеешься избавиться от меня? — Кажется, весь омаа выплескивается через глаза и губы. От моего вида и тона она отступает, по серой оболочке змеятся багряные трещины — страх пробивается. Не нужно было тебе сюда идти, Шарасса. — Доложить императору о предательстве?

— Нет. — Отпечаток движения, отворачивается.

Вся спина переплетена, ни одного уязвимого места. Ни на миг не расслабляется, все продумала. Не нравится мне это.

— Дарсаль. Ты знаешь, как шатко твое положение. Я могу дать ответы, которые ты ищешь. И защиту, в которой нуждаешься.

Странно, но она не лжет. Действительно, у нее что-то есть. Нашла, гадина.

Желание узнать едва не затмевает способность размышлять. Беру под контроль омаа, даже веки прикрываю, но все равно ощущаю рвущийся сквозь них белый свет.

— Я сам защита, — отвечаю.

— Дарсаль, ты же не хочешь стеречь границы? Или пойти на откуп женщинам Йована? Могу устроить, поверь.

— Что тебе нужно? — спрашиваю. Верю. Подстилка императора и не такое может.

— Не слышу почтения, Дарсаль.

— Что вы хотите, госпожа? — Иду на уступки, с неприязнью осознавая, что на данный момент мне с ней не соперничать. Может, если исполню миссию…

— Ты должен проявить смекалку в выборе невесты.

— Это невозможно, госпожа. Любой мой недочет разглядят другие Стражи.

— В таком случае, Дарсаль, ты должен во что бы то ни стало стать ее личным Стражем. Она должна доверять тебе, как и император. Если сможешь — я скажу, что делать. Если нет, границы всегда нуждаются в патрулировании. Не забывай.

— Я помню, шри Шарасса.

Надеюсь, тебе недолго оставаться фавориткой. Аура императрицы должна быть безупречной, другую просто не потерпят. Надеюсь, ей удастся затмить тебя в сердце Иллариандра. Надеюсь, окажешься в заведении Бесстыжей Палми. Говорят, бывшие фаворитки там пользуются спросом. Улыбаюсь, хоть и утопия. Не с твоим положением.

Шарасса передергивает плечами — льдинки в ауре осыпаются, растворяются.

— Не вздумай состязаться со мной, Дарсаль.

— Что вы, госпожа.

Это мы еще посмотрим.

— Ты знаешь, что я говорю правду, Дарсаль.

Знаю. Что бы ты там ни плела, но синие кляксы правды видны отчетливо. А вот пятен предательства, к сожалению, не заметно. Впрочем, тогда тебя и без меня отлучили бы.

Сигнал от входа — Лексий. Открываю вопреки недовольству Шарассы. Едва уловимый порыв ветра, сразу легче дышать. Ушла.

— Ого, какая красотка, — хмыкает Лексий, лишь только дверь за гостьей затворяется.

Пожимаю плечами. То, что мне видно, скорее уродливо. Но молчу, нельзя так о фаворитке.

— Куда едешь? — Лексий плюхается на диван, радужные волны по ауре.

Он всегда был безудержно веселым, что бы ни происходило.

— Йован.

— Так и подумал. — Кивает, струи беспокойства. — Будь осторожен. И… на вот, возьми.

Протягивает что-то, чего не могу рассмотреть. Приближаюсь, сажусь рядом, беру в руки. Ощупываю скользкий гладкий клубок.

— Мне нельзя, ты же знаешь, — вздыхаю я.

Работа такого мастера охраны, как Лексий, дорогого стоит. Но Стражам императора ни за чем нельзя скрываться.

— Знаю. Просто возьми с собой. Вдруг пригодится. Настроена на тебя, как только примешь — сразу же заработает.

— Спасибо, — говорю я.

Иногда думаю, что такой друг — это дар усовестившейся судьбы. После всего, что сотворила.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Ноэлия

— Лия, ну ты идешь? — Нетерпеливая Алма стучит в дверь.

В последний раз бросаю взгляд в зеркало, поправляю выбившуюся прядь, приглаживаю одежду. Отворяю, ожидаемо встречая удивленный возглас:

— Ты чего в брюках? Разве не знаешь…

— Знаю, «брюки — рабочая одежда, уважающая себя женщина никогда не будет их носить, разве в случае необходимости», — цитирую наставниц. Красотка Алма при полном параде, черные глаза подведены, ресницы в три раза длиннее обычного, платье по фигуре, туфли, волосы распущены по плечам четко дозированными локонами. — Мне с вами не сравниться, да и… — Замолкаю, прислушиваясь к шевелениям совести.

Ведь обещала же Тересии. Ну я же только издалека, одним глазком! И я в брюках, и вообще… ну все же девочки идут, всем же любопытно! Даже мадам Джанс разрешила… Да я вовсе на крышу вылезу, спрячусь, мне бы только глянуть на наездников, да на их бурвалей страшных, да… да на стольких мужчин одновременно!

— Я обещала Тересии не ходить, — вздыхаю. — Поэтому на площадь с вами не пойду, так, немножко пройдусь… на город гляну.

— Как знаешь! — Им уже надоело меня уговаривать. И хорошо.

В холле собрались все девчонки постарше, группками — кто с кем дружит. У меня никогда не было слишком близких подруг, но, с другой стороны, и не враждовали.