Слепая совесть - Нэльте Нидейла. Страница 41

«Ах ты!..» — скорее ловлю эмоцию, чем слышу, дергает рукой, но останавливается. Не хочет дальше возможности демонстрировать. Смотрит пристально — явственные щели глаз, на миг кажется, будто полыхают чем-то темным, смертоносным.

Живая суть крови из разбитой губы, вытирает наскоро, пытается уйти вниз и приложить меня левой. Блокирую, разворот, достаю его ухо. И хватит, пожалуй, хотя хочется еще. Но нам вместе работать, императорскую чету защищать. Поэтому отталкиваю, на всякий случай занимаю боевую стойку. Однако Лийт уже снова делает нас союзниками.

Не хочу поворачиваться к нему спиной, почти заставляю себя, напоминая, что мы все же в одной команде. И цель у нас одна, и присяга.

Странно, неужели Ноэлия змею видела, неужели татуировка обычным зрением не видна? А девочке-то нравится на тренировку смотреть, даже привычному эру Базиру не по себе, терракотовые пятна дискомфорта. Пугающее, должно быть, зрелище, особенно ночью. Необычная все-таки девочка.

— Император зовет, — вдруг сообщает Ивен, тренировка мигом останавливается.

Только слышно тяжелое дыхание да видны скрестившиеся омаа: машинальное побуждение проверить слова собеседника, хотя понятно, что зов императора мы не увидим. Да и вообще не похоже, чтобы тот скучал: в покоях очередная тусклая аура очередной служанки. В поездку, видимо, только таких и набрали — понятливых. Чтобы легче было от местных воздерживаться и ничем себя не скомпрометировать. Бесов Раум, с чего бы меня это злило?! Он же всегда таким был. Мужик как мужик.

Убираю щит, ощущаю ухмылку, Ивен протягивает руку. Пожимаю, никак не избавлюсь от ощущения, что сейчас снова укусит. Не показываю, конечно.

— Продолжайте, — говорит командир. — Работаем в парах. Дарсаль, иди сюда.

Подхожу, отводит меня подальше от императрицы, прикрывается от остальных Стражей.

— Между тобой и Ивеном что-то произошло… или показалось? — спрашивает тихо.

— Между мной и всеми что-то произошло, — пожимаю плечами. — Еще когда отца приговорили.

— Пора бы тебе перестать цепляться за прошлое.

— Я за него не цепляюсь, это оно за меня. — Похоже, жар схватки еще не выветрился, обычно я стараюсь командиру не дерзить.

— Понимаю, — кивает Лийт, единственный, кто всегда относился ко мне ровно. По крайней мере, никогда не выказывал отношения. — Но император поручил свою жену именно тебе. Это ли не награда за годы верности?

— Награда, — не спорю я.

Месяц назад и сам так думал. Только что-то эта награда оборачивается наказанием. Молчу, конечно, омаа все еще бурлит после боя; надеюсь, Лийт не заметит лишнего.

— Так ты не хочешь рассказать?

— Вы сами слышали, эр, как он мечтал сплавить меня женщинам Йована. Возможно, вам стоит расспросить его?

— Непременно, — соглашается Лийт. — Хочу убедиться, что с твоей стороны претензий нет.

— Нет, — отвечаю почти искренне. Неудавшаяся дружба еще не повод для претензий. — Я даже пытался наладить с ним контакт, поскольку нам теперь предстоит постоянная совместная работа. Не сложилось.

— Не буду предлагать попытаться еще. Ивен — сложный человек, и положение у него… сам понимаешь. Но постарайся не усугублять и будь осторожен.

— Спасибо, — отвечаю не без некоторого удивления.

— Ты сегодня молодец, как, впрочем, и всегда, думаю, император не прогадал, взяв именно тебя. — Хлопает по плечу. Благодарю кивком омаа. В этом весь он, наш командир, всегда найдет, за что похвалить. — Можешь быть свободен.

Прощаюсь, ищу синюю ауру. Среди скрещений омаа идти довольно просто, почти как за кем-то: свободный путь находится словно сам собой, ложится под ноги. Присматриваюсь к императрице и ее спутнику, прислушиваюсь. Она по-прежнему с удовольствием наблюдает за тренировкой, но, кажется, и на меня с любопытством посматривает.

Эр Базир задумчив. Советникам нельзя иметь личных Стражей, но в случае необходимости они могут попросить императора выделить кого-то из нас для охраны или сопровождения. Почему-то кажется, его мысли об этом, причем из разряда сожалений.

Слежу за Ивеном — идет к Иллариандру. Еще бы он не туда пошел, сообщив про зов. Пробегаюсь мысленным взглядом по отряду зрячих на стратегических точках — тоже прикрывают наше учение.

— …не раз видел их тренировки, — доносятся посредством омаа тихие слова Базира. — Мой отец тоже был… Слепым.

Настораживаюсь, припоминаю. Все-таки я держался слишком далеко от придворной жизни, не вникал ни в какие местные сплетни. Может, и зря.

— Был? — грустно шепчет Ноэлия.

Базир воспринимает как поощрение продолжать. Кивает, наверное: какой-то смазанный полужест, не рассмотреть.

— Погиб?

— Потерял силу. Не смог с этим жить.

Застарелый ужас прошивает, на миг замедляя мой ход. Пожалуй, самое страшное, что может случиться со Стражем, — редкость, но от этого не менее кошмарная. Сердце стучит в голове, заставляю себя сделать шаг, преодолеть ставшее вдруг вязким пространство. Вернуться в реальность.

— От чего?

— Кто знает. — Эр пожимает плечами. — Может, старость, может, еще что.

Бросает на меня взгляд — я уже близко, Ноэлия тоже смотрит. Прохожу последние метры.

— Все в порядке? — нежный взволнованный голос.

— Конечно, моя госпожа, — отвечаю. — Командир отпустил меня. Вы хотите еще остаться?

Ноэлия оглядывается, смотрит на продолжающих тренировку ребят. Желал бы я увидеть, какое ей открывается зрелище. Теоретически представляю, конечно. Но практически…

— Идем, — вздыхает с сожалением. — Завтра ведь вставать рано.

Поворачиваюсь, пропускаю эра с элрарой вперед, прохладный воздух обволакивает разгоряченное тело, успокаивая, утихомиривая. Базир прощается с Ноэлией в холле внизу, до покоев не провожает — это привилегия императора. И моя.

— Надеюсь, в Айо меня будут к вам пускать, — улыбается Ноэлия, когда входим в покои.

И я надеюсь.

Осязаемая линия траектории встречающего робота, императрица проводит по нему рукой, ну точно как домашнего питомца гладит.

Размышляю, можно ли мне идти. Промокшая одежда неприятно липнет, хочу в душ. А Ноэлия никак не привыкнет, что нужно отпускать.

— Я вам еще нужен? — спрашиваю.

— Ой, отдыхай, конечно! — спохватывается.

Прощаюсь, ухожу.

Наслаждаясь теплыми струями, поглядываю за синей аурой, неизбежно вспоминаю свой выход в полотенце. Улыбаюсь почему-то.

Ноэлия не спит, все возится с роботом. Впечатление, словно ждет. Я и сам пару вопросов задал бы… Выхожу, надеваю предусмотрительно заготовленный халат. Полуложусь на кровать, оставляю свет включенным.

Действительно, спустя какое-то время стучит тихонько.

— Можно? — заглядывает, не успеваю встать.

— Конечно, моя госпожа, — отзываюсь. Затворяет плотнее дверь. — Если не боитесь снова застать меня в непристойном виде, — усмехаюсь, не удержавшись. Думал, она теперь всегда ответа дожидаться будет.

Яркая волна смущения:

— Не знала, вдруг ты еще в ванной…

Оглядывается в поисках кресла, не находит, пристраивается на край кровати:

— Хочу спросить… Я видела у Ивена на руке…

— Знаю, — киваю. — Слышал ваш разговор.

— Все слышали? — Хмурится, по-моему.

— Те, кто прислушивался.

— И… что это?

Поднимаюсь, сажусь, а то как-то неприлично, разлегся тут. Ноэлия нервничает опять, так и хочется снова обнять, успокоить. Смотрит на меня — ждет.

— А как выглядит без омаа? — задаю встречный вопрос.

Не уверен, что внятно сформулировал, однако Ноэлия понимает:

— Иногда вообще не видно, иногда — словно кто-то красками рисовал и не смыл как следует.

Интересно, от чего зависит? От освещения или чего другого?

— Он говорил, это татуировка, — отвечаю. — Но думаю, не совсем.

— Связана с его омаа? — спрашивает, киваю. — А почему Базир не видит?

— Сложно сказать. Вообще должен бы. Если хоть что-то от отца передалось. Нужно еще у кого-нибудь спросить.

У Лексия, к примеру. Он-то Ивена всяко видел. Только меня раньше этот вопрос мало волновал. Все, что положено, расскажет командир.