Слепая совесть - Нэльте Нидейла. Страница 80
Зато очень хороший ход для императора и его служб выяснить, кому и какая защита нужна, кто на что ставит и что хочет скрыть. Может, это и вовсе не защита, а дополнительная возможность для императора быть в курсе всего? Ох, надеюсь, Дарсаль не стал бы мне советовать что-то компрометирующее.
Дожидаюсь, пока проводит Лексия и вернется к себе. Прислушиваюсь, как тихо хлопает дверь: решил меня не тревожить. Сомневаюсь несколько мгновений, поглаживая мурчащую Пусю. Иду к нему.
Похоже, не ожидал, выходит навстречу откуда-то из своей спальни в одних брюках, жилетку не успел надеть. Набегают воспоминания о полотенце, поцелуе и неожиданно острое сожаление, что не свернусь клубком на его кровати, а может, и вовсе не увижу ее. Ведь он же остается со мной, не могу понять, откуда эти эмоции, захлестывают, как с ними справляться?!
— Госпожа? — Голос Стража тих и даже будто растерян.
— Я хочу спросить, о чем ты говорил с эрами и с Иллариандром.
— Отвечал на их вопросы, моя госпожа. От Мирия выслушал целую философскую лекцию о долге и приоритетах.
— Какие вопросы?
— Разные, моя госпожа. Им нужно было принять решение.
— Не можешь рассказывать? — шепчу.
— Видите ли… — Дарсаль оглядывается, усаживает меня в кресло и сам почему-то отходит к окну.
Излюбленное место? Что он там видит? Или это он так нервничает?
Ощущаю легкую волну странного тепла, будто в коконе нахожусь, чем-то напоминает тот раз во время отката. Прикрыл нас? А можно это? Ну, ему виднее. Наверное. Со временем разберусь.
— Не знаю, как в Йоване заключаются браки…
— Расписываются, — пожимаю плечами.
Дарсаль кивает. Хочу добавить, что иногда всякие договоры составляют, но вдруг осознаю, что он о другом. Молчу, боюсь дышать.
— В Айо, как вы успели заметить, существует брачная метка. Смешиваются два омаа, две ауры. Чем лучше они друг другу подходят, тем проще соединить. Бывает так, что соединяются лишь со временем, а бывает и наоборот — спустя время метка темнеет, разбивается двумя осколками. Задача атаурвана — верно спрогнозировать.
— Это кто? Те, кто проводят обряды?
— Да, обычно из Слепых, которые уже не настолько молоды, чтобы оставаться Стражами.
— И что не так с моей меткой? — холодею.
Не случайно же он мне все это рассказывает!
— Полагаю, все так. Ваши с императором омаа тяжело соединялись. Но у императоров всегда аура особенная, именно поэтому окончательную церемонию и проводит сам верховный атаурван, уполномоченный представитель Астара. Раз он взялся, значит, все в порядке.
— А если разойдутся? — Прикасаюсь к метке, начинаю нервно теребить. — У родителей Иллариандра разошлась, да? Потому они и жили порознь?
— Императорские метки не расходятся, моя госпожа. Если девушку одобрили оба верховных эра, значит, у нее с императором достаточно общего для полноценного и длительного брака. Возможно, не нужно было вам рассказывать, но я не хочу, чтобы вы лишний раз себя накручивали. Вот об этом всем и расспрашивали эры. Рассматривали вашу ауру. И признали подходящей императрицей. Вам не о чем беспокоиться.
Да уж, не о чем… Надеюсь. А вдруг что-то пойдет не так? Боже, я умру, пока переживу эту церемонию. По-моему, даже первая брачная ночь не настолько страшит!
— Их клеем склеивают? — Как обычно, не могу удержаться от нервного хихиканья.
Дарсаль как-то странно дергает головой, оборачивается:
— Нет, моя госпожа. Просто редко какая девушка подходит для рождения наследника от императора, и если уж подходит, значит, соединяющего больше. А с повелителем… — Неожиданная мрачная усмешка, омаа из губ, снова в глубине души просыпается тот ужас, с которым я впервые увидела Дарсаля. — Он был недоволен, что я смутил вас защитой. Полагает, Стражи и без нее прекрасно справятся.
— А ты? — шепчу.
— А я считаю, что императрице должны быть доступны все инструменты, какие в ходу в ее государстве. И даже больше.
— И все Стражи обо всем этом знают?
— Нет, моя госпожа. Что-то они видели, безусловно. Но в нюансы посвящены лишь мы с Ивеном. Мои комнаты изолированы, а наш разговор я дополнительно прикрыл, чтобы даже звука не отпечаталось в чужом омаа. Они знают, что мы говорим о церемонии, но не знают, о чем конкретно. И лучше бы никто не знал. Это в ваших же интересах.
— Я поняла. Спасибо, Дарсаль…
Поднимаюсь, остро хочу обнять, поблагодарить, но он лишь кивает и снова отворачивается к окну. До сих пор не привыкну, что ему не нужно на меня смотреть. Мне как-то не слишком удобно не видеть глаз собеседника. Хотя глядеть в такие глаза еще тяжелее.
Дарсаль
— Выспитесь, моя госпожа. У вас впереди два самых сложных дня.
И у меня тоже. Ноэлия кивает, уходит быстро. Уплотняю омаа, бесово сердце стучит как ненормальное, что ему не работается в обычном ритме?
Долго рассматриваю отдаляющуюся синюю ауру, затихающие следы эмоций. Которых лучше бы мне не видеть. Ибо мысли и желания рвутся вовсе не туда, куда им нужно.
Ноэлия ложится спать, а я все сижу в кресле, где сохранился ее едва уловимый аромат. Думаю. О том, что мог увидеть Мирий. И о звавшем развлечься Лексии. Но не могу уйти ни на час, все кажется, недогляжу, и что-нибудь случится. Глупо, наверное, стража на постах.
«О чем вы говорили?» — вклинивается в размышления Ивен.
«Ничего, о чем нужно было бы знать тебе», — отвечаю.
«Император интересуется».
«Ноэлия расспрашивала о метке и эрах».
«Что ты ей рассказал?»
«То, что, на мой взгляд, должен был бы рассказать… жених».
«Сомневаешься в правильности моих поступков, Дарсаль?» — грохочет ментальный голос Иллариандра.
Бесов Раум. Хотя можно было предположить, что даже если не слышит, Ивен наверняка передаст.
«Что вы, как можно, мой повелитель? Дело в том, что верховные эры вызвали страх и настороженность у эрлары. Эр Рамар вовсе снял метку, чтобы лучше рассмотреть, при этом ничего ей не объяснив. Девушка напугана. Я лишь постарался ее успокоить».
«Вечно она напугана», — ворчит император.
С губ едва не срываются слова о том, что это жених должен бы ее успокоить и поддержать. Но такого мне точно не простят. Да и императору наверняка не до того, у него самого миллион дел после длительного отсутствия да перед свадьбой.
Ноэлия
С утра меня будят служанки — уже во всеоружии собирать императрицу на прием. Кажется, после эров почти и не нервничаю. Ну родственники, подумаешь. Что они против воли императора и верховных? Конечно, хотелось бы себя зарекомендовать… Да только разве ж зарекомендуешь так, как хочется? У каждого свои взгляды и предпочтения. Поэтому стараюсь не мучиться, пускай привыкают к такой, какая есть.
— До чего у вас волосы красивые! — вырывает из размышлений голос Кэти.
Кажется, это она вела нас к эрам. Ее в мои личные определили. Молоденькая, улыбается все время. Тоже улыбаюсь.
— Спасибо, — отвечаю удивленно. — Меня в детстве всегда дразнили за необычный цвет.
— Зато такие густые и мягкие, — перебирает локоны. — Даже жаль в прическу убирать. Вам, наверное, много заколок нужно и хорошо лаком полить, чтобы держалось.
— Да, заколок использовали немерено, — соглашаюсь, вспоминая приготовления в Иштаре.
Едва не срывается вопрос о лаке, но прикусываю язык. А то снова дикой сочтут. Наверное же, завозят из Йована.
У нее самой тонкая темная косичка, в который раз задумываюсь, как меня здесь примут. Не такую…
Рассматриваю себя, мне мои волосы всегда нравились, приятно получить подтверждение, даже если служанка с большой долей вероятности льстит.
— А обязательно прическу? Просто распустить никак? — спрашиваю, тут же сержусь на себя.
Я же императрица! Тересия говорила, поставить себя! А я только и спрашиваю у всех… Но ведь, ничего не зная, лезть на рожон тоже неразумно!