Черные дрозды(ЛП) - Вендиг Чак. Страница 38

— Отвезете меня куда-нибудь?

Мужчина колеблется. Он сомневается, и он прав в своих сомнениях. Мириам понимает, что кусочки не складываются. У неё в волосах нет осколков стекла. Порезы на ногах не из-за аварии. Мужчина ещё не задал в своей голове правильного вопроса, но обязательно сложит два и два. Мириам лишь надеется, что к тому времени, когда он это сделает, они будут уже далеко от этого места. «Ты проскочишь… выберешься, как крыса из норы, но чуть подальше, совсем чуть-чуть…»

— Ага, — наконец говорит он. — Безусловно. Вот сюда. Меня зовут Джеф…

Мириам делает шаг.

Мужчина, Джеф, бросает взгляд влево.

Потом его тело дергается и падает, сопровождаемое фонтаном крови и пистолетным выстрелом.

Мириам пинает мусорку и разворачивается, чтобы сбежать в другую сторону, проскользнув за контейнером и выйдя с другой стороны.

Но так не получается.

Вместо этого Мириам оказывается лицом к лицу с Безволосым Ублюдком. Он кивает.

— Как легко мы отвлекаемся на раздражители, — говорит мужчина.

Потом он делает шаг в сторону и стреляет Мириам в живот из электрошокера. Каждая клеточка её тела загорается, как гирлянда на новогодней ёлке. Жар и холод. Стена фейерверков. Такое ощущение, что все кости Мириам сейчас сломаются. Всё становится белым, ярким и страшным.

Интерлюдия

Интервью

Тело Пола лежит на нижних ступенях лестницы. Голова парня повернута под неестественным углом, подбородок смотрит вверх от плеча на девяносто градусов. Глаза открыты, уже остекленели. Рот закрыт, как будто Пол о чем-то задумался. Сумка парня лежит в нескольких шагах от него. Мобильный телефон валяется ещё чуть дальше.

Мириам спускается по ступенькам.

Минуту назад она видела, как он выходит из помещения склада.

Химическая вонь — мутный кислотный дым, поднимающийся из канализационных люков и плывущий вниз сквозь дождь, напоминающий смесь канализационных газов и запаха пестицидов — жжет Мириам нос, глаза. Она чувствует, что её вот-вот вырвет, но она убеждает себя, что это исключительно из-за городской вони.

Когда испарение рассеивается, Пол переходит дорогу.

Он смотрит на часы давно ушедшей эпохи.

Его не сбивает машина. Не поражает сердечный приступ.

Он подходит к обочине. У него звонит телефон.

Перед ним железобетонные ступени. Пол отвечает на звонок и говорит: «Привет, мам», — и вероятно, этого достаточно, чтобы отвлечься, потому что его нога подгибается, и он начинает падать.

С ним бы всё было в порядке, но в подобных ситуациях мозг и тело редко, когда действуют сообща. Туловище бы среагировало, попытавшись смягчить падение. Но мозг протестует. Поединок и полет. Паническая реакция. Вот что происходит с Полом. Он коченеет. Сжимается. Скручивается

Это его не спасло.

Пол пролетает весь лестничный пролет, где внизу сворачивает себе шею. Ломается кость. Позже Мириам прочитает, что это называется «внутренним обезглавливанием». Всё случилось очень быстро.

Мириам не обязательно находиться там, чтобы увидеть. Она уже видела. Пришел его час.

Она спускается. Приостанавливается у его тела.

«Ты могла его спасти», — укоряет внутренний голос. Он всегда так говорит. Словно по команде, над головой проплывает тень. Мириам думает, что это шарик, воздушный шарик. Но когда девушка поднимает взгляд, видит лишь проплывающие мимо солнца облака.

— Мне очень жаль, Пол. Я бы не возражала, чтобы ты рассказал миру обо мне. Они бы, конечно, не поверили. Никто не верит. Но этому не суждено было случиться, приятель.

Мириам обыскивает его вещи. Забирает диктофон. Шарит в портмоне, словно стервятник, объедающий кости. Пол из состоятельной семьи, это очевидно, поскольку в кошельке у него пара сотен баксов, подарочные карты и несколько кредитных.

Ловкими пальцами она отстегивает с руки Пола такие прелестные часы с калькулятором и надевает их на своё запястье. Острый ремешок всегда будет напоминать ей, откуда появились эти часы.

Ещё какое-то время Мириам сидит рядом с Полом. Что-то попадает девушке в глаз, и она трёт его. Соринка или пылинка. Или же просто городская вонь.

Глава двадцать девятая

Непрошеный советчик

— Я бизнесмен.

От этих слов Мириам приходит в себя.

Голос принадлежит Безволосому Ублюдку.

Он разговаривает не с ней. С Эшли.

Они в машине. Нет, во внедорожнике. Кремовый кожаный салон. Чванливый; сзади на подголовниках встроены DVD экраны, USB разъемы. На передней консоли светится GPS и камера заднего вида.

Мириам сидит на заднем сидении. Она не знает чем ей заклеили рот, но не удивится, если это окажется черная изолетна, прилепленная крест-накрест.

Руки девушки крепко связаны. Ноги тоже. Мир вокруг покачивается. Всё дело не только в шокере. В памяти всплывает воспоминание — её держат руки, укол, шприц, теплое и мягкое небытие. Мимо автомобиля проносятся сосны. Темная зелень на фоне серого неба. Всё пролетает очень быстро, как-то размазано. Какие бы наркотики не ввели Мириам, они всё ещё не вывелись из её организма.

Эшли сидит перед Мириам лицом вперед.

Безволосый расположился рядом с ним.

За рулем Харриет. Фрэнки на заднем сидении чистит пистолет. Запах оружейного масла — пьянящий, насыщенный, механический — заполняет салон автомобиля.

— Бизнес, — продолжает Безволосый, — похож на экосистему. Имеет свою иерархию, свою систематику. В нем есть пищевая цепочка, иерархический порядок. Это очень естественно.

Рот Эшли заклеен. Мириам не видит, но, судя по тому, как молодой человек дергается, он тоже связан. И руки, как и у неё, за спиной.

— Мы думаем о природе определенным образом. Думаем, что она сбалансирована. Думаем, что она по-своему справедлива. Но в ней нет справедливости. Нет баланса. Она перевешивает в пользу того, что мы определяем, как зло. Жестокость вознаграждается. Понимаете? Вот Харриет знает.

Харриет вступает в разговор. Она необычайно воодушевлена. И куда подевалась монотонность из голоса? Безупречный картонный выговор робота уступил место кровожадному ветреному тенору, в котором с каждым мгновением растер восторг.

— Мамочки-пингвинихи очень добры к своим деткам. Волки подобны знати. Шимпанзе благородны и мудры. Ложь, кругом одна ложь. Человек хочет, чтобы в природе было заложено благородство, потому что она вынуждает его самого быть благородным. Человек знает, что он стоит в цепочке выше животных, поэтому если животное может проявить благородство, то человек это сделать просто обязан. Но дело в том, что подобного нравственного эталона не существует, — говорит Харриет. В её словах сквозит сплошное презрение. — Животные по сути своей подлые и жестокие. Кошки насилуют друг друга. Муравьи порабощают других насекомых, включая даже свой собственный вид. Шимпанзе устраивают войны между своими стаями — беспричинно убивают, мочатся на трупы своих врагов, крадут их детей и бьют о скалы. Воруют женских особей и принуждают их к размножению. А порой и едят поверженных самцов.

Харриет оборачивается и Мириам замечает в её глазах маниакальный блеск.

— Природа жестока и абсурдна. Таков единственный эталон. Таков прецедент. Мы животные и, будучи частью природы, тоже должны вести себя жестоко и абсурдно.

Мириам кажется, что она замечает легкое подергивание плеча Харриет. От необъяснимого приступа удовлетворения.

Женщина возвращается к дороге.

Безволосый одаривает её аплодисментами. Мириам пытается рычать, насколько позволяет заклеенный рот.

Безволосый ублюдок оборачивается к ней и прикладывает длинный палец к своим губам.

— Шш-ш. Твоя очередь придет. Сейчас я хочу поговорить с твоим дружком. — Он переключает своё внимание на Эшли, который бледен, вспотел и похож на бутылку молока, выставленную на теплый прилавок. Он смотрит на что-то за спиной Мириам, на что-то, что совсем рядом с его сидением. — Вот, мистер Гейнс, как всё будет. Я задам вам два вопроса. Если ответите на оба честно и откровенно, я вас не убью.