Обнимая Эмму (ЛП) - Лансфорд Ли Энн. Страница 22

      Звенит звонок, и я спешу во двор, где установлен стол, и собрались журналисты. С ума сойти, здесь вместе с нашими местными новостными каналами присутствуют каналы из Стейтсборо. Что-то мне подсказывает, что они хотят завести их выпускников и местных жителей и представить им их новую звезду. Он увлеченно беседует с главным тренером, и я ищу Бретта и Джеймса. В углу замечаю его дружков, самодовольных и надменных; могу представить их ликование, чуть ли не четверть их футбольной команды будет играть вместе. Это весьма впечатляющий состав; и кроме того, упрощает игру в университете, эти парни были годами товарищами по команде. Редко встретишь постоянство, которое будет у этой команды. Не удивительно, что тренерский состав Южной Джорджии выглядит таким довольным. Я направляюсь к столу и остаюсь в толпе, пока не понадоблюсь ему. Замечаю его жест, призывающий меня к нему, и прежде, чем я могу подойти достаточно близко, его тренеры из старшей школы, товарищи по команде и новые тренеры окружают его. Уилла провожают до места, и перед ним эффектно кладутся бумаги. Выставляя на показ ручку, он быстро расписывается - и теперь все официально.

Теперь он Орел Южной Джорджии… давайте надеяться, что он будет парить и не падать.

Он позирует для снимков, стоя рядом с теми, на кого ему указывают. Журналисты настойчиво требуют сделать заявление, и он выглядит, словно начинает жить мечтой… возведенный на пьедестал, поддерживаемый в своем решении. Он подмигивает мне, и журналисты ловят его жест, меня засыпают вопросами, а я не готова ни к чему такому. Я теряю дар речи. Уильям быстро оказывается рядом, притягивая меня к себе.

      – Кто это?

      – Присоединится ли она к тебе в университете?

      – Как давно вы встречаетесь? – вопросы выкрикиваются быстрее, чем я могу на них ответить. Делаю глубокий вдох и готовлюсь ответить им наилучшим образом.

      – Это Эмма. Ее личная неприкосновенность очень важна нам, и пока что она не присоединится ко мне в университете, она полностью поддерживает меня и будет присутствовать в моей жизни. – Кажется, его заявление положило конец вопросам, которыми нас забросали, наверное, у них закончились версии, потому что они все упаковывают свои вещи, и у нас есть мгновение тишины.

      – Как ты себя чувствуешь? – спрашиваю его, вставая на носочки, чтобы поцеловать.

      – Хорошо. Рад, что все закончилось. Теперь я могу провести остальную часть года с тобой.

      – Соблазнитель. – Подмигиваю ему. – Где твои родители?

      – На работе или дома, наверное.

      – Удивлена, что их здесь нет. – Я замечаю, что он избегает моего взгляда. – Уильям?

      – Я не сказал им.

      – Что? Почему? – Иногда он меня изумляет, и не в хорошем смысле.

      – Я – совершеннолетний, Эмс. Мне не нужно их разрешение или подпись.

      – Не нужно, но что на счет их поддержки? Что на счет того, чтобы позволить им быть здесь в такой важный день? Иногда ты такой чертов эгоист.

      – Перестань.

      – Я так устала от такого поведения. Я не перестану, тебе нужно очнуться и разобраться с этим дерьмом. Ты создаешь трещину, которая становится все шире и шире. Скоро этого будет не исправить.

      – Ты ошибаешься. Это называется взрослением. Вот, что я делаю, может быть и тебе тоже стоит попробовать. – Вижу вспышку сожаления в его глазах, но я безумно зла.

      – Я лучше пойду. – И ухожу. Я иду мимо его придурковатых друзей, всех наших товарищей, преподавателей, чтобы больше не слышать, как он кричит мое имя. Хватаю свой телефон и звоню бабушке. Она заверяет меня, что будет здесь через несколько минут, поэтому прячусь в стороне от школы, пока не вижу ее машину. Это было излишне, так как он не пошел меня искать.

      – Эмма, что случилось? – бабушка смотрит на школьную дверь, а я тащу ее за собой.

      – Я в бешенстве от этого парня.

      – Сладкая, это не новость. Что он натворил?

      – Эгоист.

      – Это часть его ДНК. Мне придется поговорить с твоей мамой. Она должна была предупредить тебя о таких вещах. – Я улыбаюсь ей. – Хотя, эта девушка всего лишь танцевала от отчаяния. Но не ты, ты сопротивляешься, и кстати, это хорошо.

      – Он сказал мне повзрослеть.

      – Для этого у тебя еще много времени, кроме того, ты довольно зрелая. В скором времени он будет перед тобой пресмыкаться. А сейчас давай поедем домой и съедим немного мороженого, пока я готовлю ужин.

      – Ты остаешься сегодня?

      – А где еще мне быть? Я живу в этом доме. – Она смотрит на меня, словно я сошла с ума, раз задаю этот вопрос, и я открываю рот, чтобы спросить, что она имеет в виду, но прерываюсь от звука автомобильного гудка. Она пересекла перекресток, кажется, не обращая внимания на красный свет.

      – Бабушка!

Она трясет головой, и пустой взгляд, кажется, исчез. – Теперь ты знаешь, откуда у тебя твой стиль вождения. – Не могу перестать смеяться из-за побега. Может быть, у нее просто неудачный день.

      Я смакую мороженое, стоящее передо мной, вдыхая ароматы бабушкиной стряпни. Когда она остановила машину на соседней подъездной дорожке и, смеясь, тут же дала задний ход, обыгрывая свою ошибку как старую привычку, я решила, что должна поговорить с мамой или папой о ее вождении. Не думаю, что кто-нибудь еще должен подвергаться такому.

      Мама и папа заходят в кухню, и мой папа по привычке переключает канал на новости. Мое лицо – это все что можно увидеть. Затем спина, когда я убегаю. Затем несчастный взгляд Уилла. Какого черта это показывают в главных новостях? Кардашьян не взорвала интернет? Кто-нибудь опубликовал секс-видео? Я имею в виду, что скорее всего это будет одна семья, но я не понимаю, чем я интересна прессе?

      – Люк, Фэб показывают по телевизору! – визжит бабушка.

      – Мам, это Эмма.

      – Почему она целует того парня? Я говорила тебе, Люк, когда ты решил скрывать свои чувства, что однажды потеряешь ее.

      – Мам, Фэб прямо перед тобой. Это Эмма, наша дочь. – Его голос успокаивал, и видно было, что в глазах сверкала боль. У мамы слезы в глазах, и мне хочется понять, что я пропустила.

      Она пялится на него, затем ее лицо расслабляется. – Я знаю. – бормочет она, возвращаясь на кухню.

      – Что с ней не так?

      – Мы хотели поговорить с тобой вечером. Бабушка переезжает к нам. Ей диагностировали раннюю стадию Альцгеймера.

      – Нет, - с трудом удается мне произнести.

      – Эмма, это самая ранняя стадия. Не позволяй ей увидеть, как ты расстроена. Есть несколько правил и предупреждающих знаков, которые нам надо обсудить с тобой. Во-первых, почему тебя показывают по новостям?