Всевышнее вторжение - Дик Филип Киндред. Страница 4

– Мне пора двигаться, – сказал доставщик, отодвигая чашку.

– Понятно, – кивнул Ашер. – Эта история про миссис Ромми стала для меня полной неожиданностью.

– А вы бы зашли к ней в гости. Ей нужно с кем-нибудь поговорить, а с кем ещё, если не с ближайшим соседом? Даже странно, что она ничего вам не рассказывала.

Я ничего не спрашивал, подумал Херб Ашер, вот она ничего и не рассказывала.

– Да и вообще, – продолжил доставщик, – на этот счёт есть закон.

– Какой закон?

– Если обитатель купола находится в опасности, его ближайший сосед…

– Вот вы про что… Понимаете, мне никогда ещё не приходилось сталкиваться с подобной ситуацией. И мне как-то в голову… Ну да, есть такой закон. Я просто забыл. А это она вам сказала, чтобы вы мне напомнили?

– Нет, – покачал головою доставщик.

После его ухода Херб Ашер набрал код соседнего купола, начал вводить его в передатчик, но взглянул на стенные часы и остановился. Стрелки приближались к половине седьмого, а именно в этот момент построенного по сорокадвухчасовому циклу расписания один из спутников планеты CY30 III должен был передать ему сжатый и ускоренный пакет развлекательных программ. В обязанности Ашера входило записать эти программы, прогнать их на нормальной скорости и отобрать по своему вкусу материал, пригодный для использования во всей купольной системе CY30 II.

Херб Ашер заглянул в расписание. Концерт Линды Фокс продолжительностью в два часа. Линда Фокс, думал он. Tы и твой синтез старомодного рока, современного стренга и лютневой музыки Джона Дауленда. Господи, думал он, если я не запишу, не обработаю и не передам дальше её концерт, все купольники этой планетки сбегутся на эту горушку и зашибут меня насмерть. Если не считать непредвиденные случаи, которые никогда не случаются, в этом и только в этом состоят мои здешние обязанности: поддерживать межпланетный информационный трафик. Информация связывает нас с домом, сохраняет в нас хоть что-то человеческое. Магнитофонные бобины должны вращаться.

Он настроился на частоту спутника, проверил по визуальному индикатору, что несущая частота проходит сильно и без искажений, запустил ускоренную запись, а затем включил прослушивание принятого сигнала на нормальной скорости. Из подвешенных над пультом колонок зазвучал голос Линды Фокс. Приборы показывали полное отсутствие шума и искажений, баланс по каналам был близок к идеальному. Иногда я слушаю её, думал он, и почти что плачу. А Линда Фокс пела:

А подкладкой к пению Линды Фокс – акустические лютни, бывшие её фирменным блюдом. Странным образом, до неё никому и в голову не приходило вернуть к жизни этот древний музыкальный инструмент, столь успешно использованный Даулендом в его изумительных песнях.

Эти переложения старых лютневых песен, сказал он себе, они нас объединяют. Нечто новое и общее для людей, беспорядочно и словно в какой-то спешке разбросанных по вселенной, ютящихся в куполах на задворках жалких миров, на спутниках и на космических станциях, ставших жертвами насильственного переселения, не видящих впереди ни малейшего проблеска.

Теперь звучала одна из самых любимых его песен:

Внезапный шквал помех. Херб Ашер болезненно сморщился и сказал нецензурное слово – пропала целая строчка, а то и больше. И ведь именно на этой песне, подумал он.

Но как-то так вышло, что Линда оборвала песню и начала её сначала:

И снова помехи. Он прекрасно знал пропущенную строчку, она звучала следующим образом:

Вконец разъярённый, Ашер приказал деке проиграть последние десять секунд записи наново; плёнка послушно отмоталась назад, остановилась, и куплет прозвучал снова. Последняя строчка утонула в треске помех, однако на этот раз её слова можно было всё-таки разобрать:

Иди, убогий путник, Куда глаза глядят. Святому делу нужен твой тощий зад.

– Господи! – сказал Ашер и остановил плёнку. – Неужели она и вправду так спела? «Твой тощий зад»?

Конечно же, это Ях. Хулиганит, уродует принимаемый сигнал. И далеко не в первый раз.

Это объяснили ему местные клемы, объяснили несколько месяцев тому назад, когда впервые появились странные помехи. В прошлом, до того как в звёздной системе CY30-CY30B появились люди, туземцы поклонялись некоему горному божеству, обитавшему, как они с уверенностью утверждали, в том самом холме, на котором стоял теперь купол Херба Ашера. Ях периодически досаждал Ашеру, уродуя адресованные ему сигналы ультракоротковолновых и психотронных передатчиков. Когда передач долго не было, Ях высвечивал на экранах малопонятные, но явным образом разумные огрызки информации. Херб Ашер часами возился со своим оборудованием, пытаясь отстроиться или защититься от этих помех, он читал и перечитывал инструкции, ставил разнообразные экраны, но не добился ровно ничего.

Однако прежде не было случая, чтобы Ях посягал на песни Линды Фокс. То, что произошло сегодня, далеко выходило за рамки терпимого, во всяком случае так считал Ашер.

Дело в том, что он находился в полной зависимости от Линды Фокс.

Он давно уже жил воображаемой жизнью, напрямую с нею связанной. Эта жизнь протекала на Земле, в Калифорнии, в одном из прибрежных городков юга (местность не совсем определённая). Херб Ашер занимался серфингом, а Линда Фокс восхищалась его ловкостью. Всё это сильно смахивало на рекламный ролик какого-нибудь пива. Они целыми днями околачивались на пляже вместе со множеством друзей и подруг: все девушки из их компании смело разгуливали с голой грудью, а переносный приёмник был постоянно настроен на радиостанцию, круглосуточно гонявшую рок, без перебоев на рекламу.

Но главное – это истинная духовность; гологрудые девушки на пляже были обстоятельством приятным, но не жизненно важным. Важнее всего была высокая духовность. Это просто поразительно, насколько духовной может быть хорошо построенная реклама пива.

А как венец этой духовности – Даулендовы песни. Красота и величие вселенной таились не в звёздах, изначально ей присущих, но в музыке, порождённой умами людей, руками людей, голосами людей. Звуки лютней, смикшированные на хитроумном стенде командой специалистов, и голос Линды Фокс. Я знаю, думал он, что мне никак нельзя раскисать. Моя работа просто восхитительна: я просмотрю весь этот материал, обработаю его, передам всем вокруг, а мне за это ещё и заплатят.

– Вы видите Фокс, – сказала Линда Фокс.

Херб Ашер переключил видео на голографию; возник призрачный куб, посреди которого улыбалась Линда Фокс. Тем временем бобины вращались с бешеной скоростью, переводя час за часом передачи в его постоянное владение.