Последний поцелуй неба (СИ) - Золотая Аида. Страница 26
— Это приятно, быть твоей шлюхой, — пресыщено выдохнула она, распластанная под его тяжестью.
— А я говорил, что тебе понравится, — прошептал он ей в плечо, не поднимая глаз.
Анна утомленно фыркнула. За такие деньги что угодно понравится. Измотанная диким сексом, она промолчала и закрыла глаза. Он был не единственным, доводившим ее до оргазма. Но с ним она каждый раз испытывала первобытное исступление, заставлявшее корчиться ее разгоряченное тело в его руках. И она хотела этого снова и снова. С тем и уснула.
Утром проснулась поздно. Виктора уже не было. Зато была записка: «А давай вечером поужинаем где-нибудь?» Она зло смяла бумагу и бросила в угол. Кни.г.о.л.ю.б./н/е/т/
К черту мысли, к черту чувства, к черту нормальность. У них не может быть ужинов, обедов, завтраков. У них вообще ничего не может быть. А то, что она чувствует по ночам рядом с ним — это лишь предательство ее тела. И ей нельзя поддаваться, нельзя думать, что будет дальше. Потом, когда все свершится. Она не позволит себе остановиться на полпути лишь потому, что становится влажной, стоит ему коснуться ее. Никакая это не любовь, элементарный половой инстинкт.
Анна поднялась, приняла душ, сварила кофе. И, больше не думая о Заксе, поехала в больницу. Оставалось несколько дней, за которые нереально ничего решить
— Можно, Илья Петрович? — заглянула она к Фурсову.
— Можно, — отозвался доктор, — проходите. Мне Бенкендорф уже отзвонился.
Она присела на стул, опустила голову.
— Я думала, может попросить его, отложить на пару недель, — сказала Анна тихо, не поднимая головы. — Но это ничего не изменит. Я… я не смогу собрать больше, чем у меня есть сейчас.
— В смысле? Он приезжает на следующей неделе, Анна Петровна. Сказал, что средства на счет поступили.
Она непонимающе смотрела на врача.
— Но как?
— Вы меня спрашиваете? — развел руками Фурсов. — Деньги не я переводил, у нас в стране другие зарплаты.
— Но и я не переводила. А вы ничего не перепутали? Или он?
— Нет, — озадаченно помотал головой доктор. — Как такое может быть? Иначе с чего бы он мне звонил? Операция и расходы на трансфер оплачены.
— А вы случайно не знаете кем?
— Я думал вами и не спрашивал.
Она потерла лоб. Кто бы это ни был — какая разница. Если захочет, чтобы о нем узнали — о нем узнают.
Два дня спустя
Анна довольно потянулась в постели, не открывая глаз. Хоть выспалась за долгие недели впервые за ночь. Она улыбнулась. Звонок Виктора накануне вечером ее повеселил, он подробно объяснял ей, почему не будет ночевать дома. У нее дома. Пока хихикала над самим фактом звонка, не очень поняла, куда он там свалил.
Выползать из-под одеяла не хотелось. Пошарила ладонью по кровати, по креслу рядом. Нашла пульт. Включила телевизор, стала переключать каналы, пока добралась до городского. Шли утренние новости. Она щелкнула дальше и резко вернулась обратно, чувствуя, что задыхается.
— …в котором было обнаружено тело предположительно хозяина дома, — рассказывал за кадром мужской голос, пока на экране мелькали кадры пожарных, ментов, каких-то людей среди обгорелых стен. — Андрей Петрович Горин, крупный бизнесмен, наследник империи, созданной его отцом, также погибшим при невыясненных обстоятельствах вместе с семьей десять лет назад. По факту пожара заведено уголовное дело.
Десять лет назад. Вместе с семьей. При невыясненных обстоятельствах.
Каких невыясненных? Сгорел! Точно так же сгорел!
Она слышала треск огня вокруг себя и чувствовала запах гари, будто снова стояла посреди полыхающего пожара.
Да, огонь был в ее голове. Он преследовал ее повсюду. Не только сейчас — всю жизнь.
Это от огня она бежала.
Это из-за него она боялась собственного имени.
Это он сжирал все вокруг — и сжирал ее изнутри все десять лет.
И это он отражался в ее глазах, когда она влетела в кабинет Власова.
— Это он! Понимаешь? Он!
— Кто он? — удивился Алексей, вскакивая с кресла.
— Закс! Это он Андрея грохнул.
— Господи, ты о чем? Сядь, успокойся! — гавкнул Власов, изменившись в лице, и потянулся к графину. Налил воды. Подал ей стакан.
— Типа ты не знаешь, что Горин погиб, — она взяла из его рук стакан и быстро зашептала: — Это Закс его убил. И сжег, так же как и нас. Я слышала тогда, слышала, как он приказал облить все бензином и сжечь. И они сожгли. Маму, папу и меня. Это он! — крикнула она и выронила стакан.
Тот упал на пол, но не разбился, покатившись по полу и расплескивая воду. Несколько мгновений Власов смотрел на мокрый пол. Потом перевел взгляд на нее. Она обхватила себя руками и крупно задрожала, не в силах заставить члены расслабиться.
— Если это он, то мы его посадим, Аня.
— Это точно он, — как заведенная повторила Анна. — Он дома не ночевал.
— Откуда ты знаешь? — ошарашенно спросил Власов.
— Я живу с ним.
Глава 16. Горины
Если что-то и оставалось, то только ржать. По-настоящему так. От души. Кроме черного юмора, в голову больше ничего не приходило. Была еще одна мысль, вяло трепыхавшаяся в голове. Он уже видел все это однажды. И будто бы наблюдал со стороны, имея полное право, наконец, сказать: «Не я!» Эту мысль он пытался запихнуть поглубже, потому что она не приносила ничего, кроме гадского жжения, как от ожога. И оказывается, попытка оправдаться не ведет ни к чему. В конце концов, все справедливо. За всякое «не я!» надо платить.
Теперь все просто стало на свои места.
К концу зимы он был четко уверен в двух вещах.
Во-первых, одному, без посторонней помощи, ему не выбраться из того болота, в которое он попал.
Во-вторых, ему начхать на это болото.
Может быть, потому и тянул так долго. Днями торчал в офисе. Ночами — в квартире Анны. И ничего не планировал. Ждал окончания проверки, понимая, что ничего не поможет.
Пока в офис не ворвался Алекс с воплем: «Охренеть, Закс! И даже не бухой!»
Он тогда только повел бровью и негромко переспросил: «А должен быть?»
«Да мне похрен, что ты должен! Дуй в Москву!».
«Что я там забыл?»
«Сам знаешь».
О! Он прекрасно знал!
Имени этого человека называть не стоило. Обращаться к нему было нельзя ни под каким видом. Тем более, просить. Но других шансов не оставалось, и Виктор слишком хорошо отдавал себе в том отчет.
«Я ему звонил», — процедил сквозь зубы Ольховский.
«Так ты уже звониииил…» — протянул Закс.
«Харе ржать! Между разговорами о моей неудачной семейной жизни я намекнул…»
«Тебе традиционно нехер делать».
«Закс! Заткнись! Вариантов все равно нет. Поедешь? Иначе Горин развалит все!»
Иногда ему хотелось, чтобы все развалилось.
«Поеду», — отозвался Виктор.
Все решилось быстрее, чем он ожидал. По его возвращении из Москвы Андрей Горин был уже мертв. Закс ломанулся к Лизе. Она рыдала у него на плече и одновременно проклинала его за то, что он натворил с их жизнями. Она не разбирала уже, кого оплакивает: Андрея, их брак, убитого ребенка или саму себя.
Чувствуя себя так, будто его закатали в асфальт, поздно ночью он возвращался домой, к Анне. Уже почти не понимал и не помнил себя в последние сутки. Не сожалел — он редко сожалел. Просто смотрел на дорогу, на пробегающие за стеклом огни. И не думал. Думать было выше его сил. Если бы задумался, вылетел бы на встречку и закончил бы все одним махом. Заодно утащив за собой в ад кого-то еще.
Когда доехал, оказалось, что, и правда, лучше бы по встречке. Ее не было. Вещей в квартире тоже не было. Обрывал телефон. Бесполезно.
Под утро не вопил по единственной причине — не спал.
Душ. Кофе. «Носорог».
Офис.
Арест.
Адвокат.
Допросы.
Забытье.
И снова ночные вопли.
Действительно, отчего бы не ржать. Чувствуя, что медленно сходишь с ума, вернувшись на десять лет назад.
Анна пришла утром на третий день. Пришла бы раньше, если бы предыдущий не был потрачен на уговоры Власова помочь ей встретиться с Виктором наедине. Тот долго сердился, возмущался, увещевал, но, в конце концов, в руках Анны оказалось разрешение на свидание с Заксом.