Иномирянка для министра (СИ) - Замосковная Анна. Страница 35

«Наслышан, что вы решили жениться. Думаю, вам больше подойдёт Эваланда, — как бы невзначай сказал длор Какики, подошедший ко мне в саду, где я отдыхал от шума бала в честь дня рождения его жены. — Она здоровая крепкая девушка с широкими бёдрами. У её старшей сестры могут возникнуть проблемы с зачатием, а у младшей малокровие».

Разумный подход — вот чем надо руководствоваться в выборе жены, потому что сохранение магической силы жизненно важно для империи. Потому что нам дарованы источники и наш долг быть сильными, иначе можно потерять контроль над магией.

«Магия — это дар, право на который должен подтверждать каждый глава рода», — предупреждали хроники.

«Я хочу видеть тебя на этом посту, потому что уверен в твоих способностях. Я знаю, ты будешь лучшим министром внутренних дел из всех ныне живущих кандидатов, поэтому прошу тебя не терять статус главы рода. Ты нужен мне. Нужен империи», — просил император.

«Долг длора перед обществом прописан в мирских законах. Священный долг длора — беречь магию, хранить чистоту основной линии наследования, служить тому, кто даровал великую силу», — эта часть религиозного трактата в моей семье всегда интерпретировалась как приказ безоговорочно служить императору, предок которого вымолил для нашего рода источник волшебства.

Я закрыл глаза. Память полна свидетельств величия длоров, заветов о сохранении крови, ведь для мужчин только по ней возможно получение магии. Нет причин сомневаться, что наша кровь священна, ведь простолюдины не могут пользоваться магией божественных источников…

«Простолюдины могут пользоваться иной, более сильной магией», — мелькнула резкая, мрачная мысль, ведь магии длоров я в старике-шамане не ощутил, для меня он был обычным человеком. Простолюдином.

Карета уже ехала по мосту на остров, куда простой человек не мог попасть без разрешительной метки. Наше священное жилище. Ещё одно подтверждение особенности длоров.

Холод бродил по коже. Ничего не видя, я смотрел перед собой, пытаясь совладать с непонятными раздирающими меня эмоциями.

Своим браком с Леной я уберёг какую-нибудь длорку от смерти, спас крупицу особенной крови, и это должно считаться хорошим поступком. Но я его таким не ощущал, император его таким не считал, всё стало как-то сложнее.

Я запутался, просто запутался.

Слишком много противоречий.

И в то же время противоречий нет.

Мы длоры, мы ставленники бога и не должны ошибаться.

Но мы ошибались. Мы все недостаточно хороши, умны, правильны, и всё же мы, за исключением редких неудачников, по-прежнему владеем магией.

Карета остановилась. Прокручивая в голове наши законы и заветы, я вышел. Мельком глянул на спешивающихся длоров сопровождения. Я прихватил их из министерства, чтобы помогли собрать то, что осталось от источников магии и увезти в секретную лабораторию особого отдела.

Начал я с дома коммерсанта Сомсамычева, в саду которого пьяный Лавентин засеял своих магоедов. Растения ощутили присутствие спящего источника — идеальной пищи для своего роста — и проникли в запечатанный колодец с кристаллом.

Прежние владельцы не заботились о сохранении крови и источника, поэтому их род пресёкся, а дом достался недлору. Теперь, после магоедов, уже без надежды на то, что хотя бы родственник по женской линии сможет пробудить родовую магию.

Мёртвый дом коммерсанта напоминал изъеденный мышами сыр, так много пробоин наделали растения. Корни, усохнув, оставили после себя тоннели высотой почти в человеческий рост. Их сторожили офицеры особого отдела, чуть глубже ходы прикрывали мои печати, наложенные между первым осмотром трупа Какики и визитом к Лавентину.

— Подождите здесь, — велел я сопровождающим.

Даже длорам, подписавшим магические контракты неразглашения, лишнего показывать не стоило, а высосанный магоедом кристалл источника я не осмотрел, мало ли что там может быть…

Наклонившись, вошёл в пробитый корнем тоннель и, цепляясь за осыпавшиеся стены, ступил на крутой спуск.

Катышки земли, мелкие камни с эхом уносились вниз, щёлкали о пол далёкого колодца.

Когда дневной свет померк за изгибом тоннеля, меня захлестнула паника, но почти сразу отступила: во тьме всегда можно уйти в тень. Пока я вне колодца из магопрочного кирпича.

Наконец я спустился на его край. Прошёл вдоль стены, ища одну из ламп, висевших на держателях для факелов. Пальцы наткнулись на стекло. Разрядом тока я запалил фитиль.

Подземелье наполнилось призрачным светом и припадочно дёргающимися тенями. Множество засохших корней свисали внутрь огромного колодца, в центре которого торчал кристалл в два человеческих роста. Я подошёл к краю.

Жёлтый свет вылизал из тьмы сморщенные комья корней, цепи, державшие кристалл с тёмно-серыми гранями.

И зачем полез проверять сам? Мог ведь отправить подчинённых… Укорив себя за приступ лени, я поставил лампу на борт колодца и свесился рядом, нащупывая ногой штырь лестницы, почти невидимой на фоне кирпичей.

Спускаться с лампой в руке было неудобно, но я наконец поставил ногу на сморщенный корень, затем на пол. Развернулся, оглядывая иссушённый магоед и кристалл-источник магии.

Мой и разбитый источник Какики были тёмными, почти чёрными. А этот куда светлее. Дико захотелось прикоснуться к кристаллу, проверить, действительно ли он мёртв, хотя живой отверг бы меня, чужака, обжёг или ударил током. И всё же я протянул руку, дотронулся — холодный. Пустой.

Переступая корни, я пошёл в обход кристалла, как зачарованный смотрел на блестящие грани, таившие в своей глубине какую-то тьму, что-то… Догадка поразила меня, точно ударом тока, я застыл, не в силах вдохнуть, всматриваясь в кристалл.

Затем зажмурился, тряхнул головой. Нет, вроде не сплю. Открыл глаза, но видение не исчезло. Внутри считавшегося однородным монолитом кристалла родовой магии что-то было…

Глава 22

Мой дом остался на месте и выглядел точно таким же величественным и холодным, каким я его оставил. Хоть какая-то радость.

Крытая повозка въехала в задние ворота. Оглянулся по сторонам: улицы пустовали. Чутьё на пристальные взгляды молчало. Только если кто и смотрел, то не на меня, а на повозку, появившуюся в неурочное для подвоза продуктов время.

Дав шенкелей ездовому ящеру, я въехал внутрь. Дорожка тянулась к дверям в хозяйственную часть дома. Четверо сопровождающих спешивались.

Интересно, двери мне откроются или придётся стучать и проситься? Неприятно ехать к собственному дому не зная, что тебя ждёт.

Я отбросил эти мысли как несвоевременные: заклинание теневой маскировки, наложенное на осколки и целый кристалл родовой магии, иссякало, а то, что скрывалось под ним, не должен видеть никто, сколько бы магических договоров он ни подписал.