Королева-пугало (ЛП) - Салисбери Мелинда. Страница 10

Аптекарша сидела в конце длинного стола в комнате, полной книг. Она играла. На другом конце стола работал принц, карта лежала на неровной деревянной поверхности, каждый угол держал маленький голем. Он двигал куклой по карте к врагу, сделанному в виде бесформенной куклы, один из големов на углу карты поднял руку и почесал локоть. Принц поднял голову, посмотрел на глиняное создание, пока тот чесался, а потом голем вернулся к роли прижимания карты к столу. Все в комнате замерло, кроме аптекарши, продолжившей игру, с ее стороны доносился ритмичный стук.

Когда голем снова зашевелился, переминаясь, принц разбил его о стол, осталась только глина.

Он посмотрел на аптекаршу.

— Собственные поступки до добра не доводят.

Аптекарша не слушала его. Она играла.

Она играла, пока он планировал бой. Играла с ножом. Ей нужно было лишь растопырить пальцы на столе и вонзать нож в промежутки между пальцами снова и снова. Она стала очень быстрой и умелой в этом.

Принцу нравился звук ножа, пронзающего дерево. Если у аптекарши все получалось, раздавался прекрасный ритм, словно билось сердце. И ему нравился страх в ее глазах, пока она играла. Ее руки были ценны для нее, и мысль о потере пальца, о глубоком порезе пугала ее. Конечно, если это случится, он может дать ей Эликсир. Но она не была уверена, что он это сделает. Ему не нужно было, чтобы у нее оставались руки. И это его забавляло. Он не знал, что будет делать, если она промажет. Он подозревал, что они скоро узнают.

Она ускорилась, и он тоже, двигая игроков на карте в сражении, к которому всегда готовился.

Это было потворством. Он не верил, что получит желаемое сражение, ведь его враги были трусами. Они прятались под землей, строили планы против него, и он не ожидал от них достойного боя. Но он хотел бы встретить их в бою, он с Серебряным рыцарем командовал бы армией людей и големов. Сейчас было идеальное время для этого, он был непобедимым. Но он не верил, что это произойдет. Он подозревал, что конец наступит сразу, в спешке. Одна стрела, одна ошибка. Конечно, не его. Ее. Девчонки, Пожирательницы грехов. Еретички. Почти все ее союзники были мертвы или в его руках. Он убедился, что она не найдет новых. Только она оставалась угрозой для него. Как только ее не станет — а это произойдет скоро — все будет кончено.

Но ему очень нравилось планировать сражение.

Он замер и посмотрел, как играет аптекарша. Нож вспыхнул. Она ощутила его взгляд и нахмурилась, пытаясь сосредоточиться. Ритм замедлился, пока она собиралась с силами, а потом ускорился. Это его раздражало, эта уверенность, и он потянулся к карману, где был ее симулякр. Она подняла голову на знакомый жест, и в этот миг нож соскользнул, и она вскрикнула. Принц ощутил запах ее крови раньше, чем увидел, железо и соль, он невольно облизнулся.

Нож упал на стол, и аптекарша потянулась к нему, хоть и истекала кровью, она не могла ослушаться приказа играть. Принц вытащил симулякр из туники и оторвал листок от живота куклы.

Рука аптекарши застыла, ее телу вернулась власть над собой.

Она посмотрела на нож, потом на принца, и ей казалось, что стены движутся, сужаясь, сдавливая их, хоть они и стояли порознь.

— Сделай это, — слова манили, как шепот возлюбленного во тьме. — Давай, Эррин. Сделай это.

Кровь аптекарши капала на стол, звук был тише, чем от ножа до этого.

— Здесь никого нет, — он взмахом обвел комнату. — Ни стражи. Ни слуг. Только ты и я, — он посмотрел на ее куколку и толкнул по столу к ней. — Вот. Теперь я ничего не могу сделать.

Грудь аптекарши вздымалась. Ее пальцы дрогнули, и принц улыбнулся.

А потом он медленно повернулся к ней спиной. Он убрал волну волос вперед, и она упала на его грудь.

— В спину, Эррин. Ударишь меня? — просил он, и ему вторило тихое эхо.

Она смотрела на него, замешкавшись. Она подняла нож и посмотрела на него, на кончике был красный след, там, где нож порезал ее.

Вдруг он оказался рядом с ней, осторожно забрал у нее нож. Он слизнул с лезвия ее кровь и опустил нож, потянулся к ее руке. Он сунул ее раненый палец себе в рот и потянул кровь, золотые глаза при этом смотрели в зеленые.

Его язык скользнул по ране, а потом он отпустил ее. Она взглянула на палец, кровь уже не текла.

— Значит, ты не хочешь мой Эликсир, — сказал принц хрипло, напоминая аптекарше кого-то другого.

Она покачала головой, но не могла отвести от него взгляд.

А потом он с силой ударил ее по щеке, заставив выронить нож. Она и не знала, что снова взяла его.

— Собственные поступки до добра не доводят, — повторил принц. — Прочь с глаз моих.

Аптекарша развернулась и побежала.

Стук слева от нее заставил ее остановиться, и она увидела нож, вонзившийся в дверную раму в дюймах от нее головы. Она ощутила, как дрожит тело. Она не оглядывалась на принца, пока убегала.

Глава 5:

Я не знала Трегеллан достаточно хорошо, чтобы вести нас в Лормеру, и Кирин направлял нас к Алмвику. Я ехала теперь с ним, сидела перед ним на пестром коне, мы едва помещались в седло, сделанное для одного.

В стороне ехали Ниа с Сестрой Надеждой, их окружало потрясение и горе. Они молчали с тех пор, как мы решили ехать в Лормеру. Но я порой замечала движения и, обернувшись, видела, как пальцы Сестры Надежды возвращаются к рукояти меча, на ее лице появлялось при этом страшное выражение. Я вспоминала, как Лиф слетел с лошади, его лицо было в крови от моего ножа, а потом я вспомнила прибитых к деревьям женщин. Каждый раз во мне вспыхивал гнев, я стискивала зубы от желания сделать что-то ужасное.

Мы смогли снять тела, Кирин поддерживал меня за ноги, пока я вытаскивала огромные железные гвозди, а Сестра Надежда и Ниа ловили их снизу. Они были твердыми и холодными, но Сестра Надежда обняла их и поцеловала их твердые щеки. У нас не было возможности похоронить их, мы спустили их в яму к Терре и Глину, накрыли листьями и ветками, чтобы защитить от животных, которые точно придут.

— Солнце должно быть позади нас, — сказал Кирин в третий раз с тех пор, как мы пошли на восток, и я ощутила, как он оглядывается через плечо. Я тоже оглянулась, пытаясь разглядеть тусклое светило за покровом туч. — Скоро закат. Остановимся в нескольких милях от Ньютауна, заночуем там. А завтра дойдем до Алмвика, откуда попадем в лес.

— Нам лучше двигаться и ночью, — сказала Ниа. — Мы слишком заметны днем.

— Мне нужно солнце, чтобы направлять нас в Лормеру.

— Смотри на звезды.

— Я не умею, — голос Кирина был напряжен.

— Днем идти безопаснее, — сказала Сестра Надежда, заставив их замолчать. — Днем мы хоть видим, что к нам приближается. Или преследует. Ночью мы слепы.

Час спустя мы убедились в ее правоте. Мы заметили на горизонте черные точки, что скоро стали всадниками, и я ощутила, как напрягся Кирин, я сжалась от страха. Мы замедлили лошадей. Я вытащила из-за пояса нож.

Мои ладони стали влажными, когда они приблизились, две фигуры в плотных плащах. Было невозможно понять, мужчины это или женщины, трегеллианцы или лормерианцы, нож ощущался слабо в руке. Я крепче сжала нож и медленно дышала, готовая наброситься. Но всадники проехали мимо, не открывая лица, и мне стало плохо из-за того, что адреналин не нашел выхода. Когда Кирин склонился и тихо спросил, в порядке ли я, я увидела, что нож дрожит, и спрятала его за пояс.

Мы остановились у ручейка в двух милях от Ньютауна, после спора между Кирином и Сестрой Надеждой насчет того, кто способнее, Надежда пошла к городу одна и пешком, чтобы поискать припасы, оставив нам лошадей. Мой желудок так сжался, что я молилась, чтобы мы нашли еду. Я не помнила, когда в последний раз так далеко путешествовала без еды. Я огляделась в поисках ягод или корешков, но была почти середина зимы, и я не была экспертом в собирании припасов в лесу. Эррин бы знала, будь она здесь, и от этой мысли мой желудок сжался. Только бы она была в порядке. Я тихо молилась тому, кто послушал бы. А потом я села в тишине рядом с Нией и Кирином. Сестра Надежда вернулась через час с огромными глазами.