Королева-пугало (ЛП) - Салисбери Мелинда. Страница 18

— Замерзла, милая? — спросил он. Я покачала головой.

За два месяца здесь я привыкла к холодной температуре, и не от холода я дрожала.

— Посмотри на меня.

Я послушалась, потому что иначе он заставил бы сделать так куклой. Или убил бы меня. Я прекрасно знала, что позади меня стоят, как статуи, два голема, которые по одному его слову раздавят мой череп своими гигантскими глиняными руками. Так что я подняла голову и посмотрела в его золотые глаза как можно спокойнее. Когда я сделала это, он с довольным видом кивнул и потерял ко мне интерес, вернувшись к еде.

Теперь я смотрела, как он убирает мясо с тонкой кости, бросает его на тарелку, его тонкие пальцы были в жире и блестели в свете свеч. Он тихо свистнул, и одна из собак беззвучно вылезла из-под стола, мне стало не по себе.

— Сидеть, — сказал Аурек, и собака послушалась. Он выбрал кусок мяса и протянул зверю, не дрогнув, когда зубы впились в кусок и вырвали из его хватки. Они смотрел друг на друга, собака и новый хозяин, а потом Аурек махнул рукой, и собака скрылась под столом. Я сжалась, когда жесткий мех задел мое платье.

Аурек поднял кость, рассмотрел, а потом обглодал. Его золотые глаза смотрели на меня без эмоций, пока он костью чистил зубы, водя по ней клыками. Он бросил ее на пол, закончив, и я услышала, как одна из собак придвинулась туда, раздался хруст.

— Ты мало поела, Эррин, — сказал он. — Что-то не так с едой?

— Нет. Все хорошо, — я потыкала еду ложкой. Нож мне перестали давать две недели назад. Я взглянула на него, а он бесстрастно смотрел на меня.

— Если не поешь, тебя придется кормить.

— Я поем, — сказала я, придвинув к себе тарелку. Я потянулась к ножке курицы, утки или еще кого-то, но не могла взять ее. Рука дрожала. Я не могла. Не могла сделать это.

— Открой рот шире, — улыбнулся Аурек.

Я послушалась. Я положила кусок мяса в сухой рот и жевала, жевала, жевала. Аурек смотрел, как моя челюсть движется, повторяющееся движение причиняло боль. Еда превратилась в пасту, и я заставила себя проглотить ее, чувствуя, как она застревает где-то между моим горлом и сердцем.

— Вот так, — сказал Аурек, взял кубок и сделал большой глоток. Он опустил кубок с бодрым звоном, улыбка на его лице оттенялась пятном от вина на его губах. — Ты можешь есть, как хорошая девочка. Эй, парень, порежь ей еще мяса. Маленькими кусочками. Я не хочу смотреть, как она жует как корова на лугу.

Из тени вышел слуга и сделал, как было приказано, разорвал кусок мяса на небольшие части. Его плечи были опущены, словно он старался вести себя незаметно, голову он склонял так низко, что подбородок касался груди. В моих глазах пылала злость, слезы унижения грозили политься по щекам.

— Дай мясо ей, — приказал Аурек. Слуга вздрогнул и приблизился ко мне с новой тарелкой в подрагивающих пальцах.

Вдруг моя рука дернулась и выбила тарелку из его руки. Мы в ужасе смотрели, как тарелка, полная еды, летит по комнате, ударяется с грохотом об пол, собаки зарычали и выбежали из-под стола. Они замерли и посмотрели на Спящего принца, чтобы тот позволил им съесть упавшую еду. Мы со слугой тоже повернулись к Ауреку, чтобы увидеть его реакцию.

Он тихо смеялся, скривив лицо и закрыв глаза. Он глубоко вдохнул, и его смех стал громким, он стукнул кулаком по столу, загремев кубками, свечи покачнулись. Я увидела в его другой руке куклу.

— Ваши лица… — выдавил он, смеясь. — Это было прекрасно, — он вытер глаза, его плечи все еще дрожали, а мы смотрели на него. Наконец, наш ужас отрезвил его, и его лицо скривилось в неприятном выражении. Он откинулся на спинку стула и скрестил руки. — Хорошо. Убери, — слуга склонился над едой. — Нет. Не руками. Съешь это.

Я уставилась на Аурека.

— Ты оглох? Съешь. На коленях как животное, каким ты и являешься.

Не возражая, истинный король Лормеры опустился на колени и склонился. На четвереньках он опустил голову к полу и начал есть упавшее мясо, собаки зарычали на него, но не двигались. Я спрашивала его, почему они не помнят его, а он сказал, что они могут его помнить. Но они слушались только одного хозяина и никогда ему не нравились.

Аурек смотрел на него в тишине без радости на лице, но я смотреть не могла. Я опустила взгляд на колени и выдернула нить из платья, сделав дырочку. Мерек подозревал, что это платье Твайлы, оно было для меня слишком коротким и тесным, швы были натянуты на талии и груди. Я не знала, где она сейчас, и надеялась, что она в безопасности. А еще я надеялась, что она еще хочет сражаться после того, как увидела разрушения, оставленные Спящим принцем в подземелье.

Он провел меня по коридорам, усеянным телами мужчин, женщин и детей, лежащих там, где их убили. Занавески в дверных проемах были оборваны, каменные стены запятнала кровь, и я отводила взгляд, пока мы шли по Конклаву. Когда мы вошли в главный зал и миновали тела Сестры и Пожирательницы грехов, я вскрикнула, и Спящий принц улыбнулся, обвил меня рукой, словно мы были друзьями. Его триумф был осязаем, он источал радость. Я успела на миг увидеть Сайласа, он был без сознания, в плаще и лежал в телеге с пятью стражами, телегу тащили големы. Я не видела его, оказавшись во дворце.

Это было десять недель назад, и я все еще не знала, выбралась ли Твайла. Я на это надеялась. И я надеялась, что она еще хочет сражаться. Хотя, признаю, я бы ее не винила, если бы она убежала куда подальше.

Когда Мерек закончил, он поднял голову, но остался на коленях.

— Хороший пес, — сказал Аурек, настоящие гончие заскулили. — А теперь почему бы…

Но мы не услышали продолжения, спасенные стуком в дверь. Атмосфера в комнате тут же изменилась, стала невероятно напряженной, и голос Аурека, требующий войти, прозвучал как удар хлыстом. Слуга в черном с золотыми звездами на груди тоже это ощутил, ужас проступил на его бледном лице, он низко поклонился Ауреку. Я посмотрела на свиток в его дрожащей руке и ощутила, как страх обрывает надежду.

— Послание, Ваша светлость, — сказал без необходимости мужчина, взглянув на големов по обе стороны от двери.

Аурек взмахом заставил Мерека встать и забрать свиток, а потом отпустил слугу, и тот поспешил уйти, словно исчез в тот миг, когда Мерек получил свернутый пергамент.

Без приказа Аурека Мерек отнес свиток ему, закрыл глаза и сломал печать на послании, развернул пергамент перед Ауреком, и тот грубо схватил его за руку и опустил, чтобы прочитать написанное на бумаге. Я видела, как трепещут ресницы Мерека, он приоткрыл глаза, чтобы прочитать послание.

— Оставьте меня, — заявил Аурек. — Оба, прочь отсюда!

Я вскочила из-за стола и выбежала из комнаты, Мерек не отставал, а големы взмахнули дубинками. Из зала донесся грохот, завыли собаки, и я бросилась бежать, подхватив юбки, стараясь увеличить расстояние между собой и Спящим принцем. Я не осмеливалась говорить с Мереком и слышала, что его шаги звучат все дальше, он ушел за гобелен, за которым была дверь, ведущая на кухни. Я не оглядывалась и не останавливалась.

Я спешила по темным ледяным коридорам, где не было людей, меня вел лунные свет, отбрасывая на пол тени, похожие на решетку в темнице. Попав в библиотеку, я закрыла дверь и прижалась к ней, желая, чтобы сердце перестало так колотиться в груди. Шли минуты, и, когда я смогла управлять дыханием, а ноги перестали дрожать, я пошла к огню, который оставила гореть. Я вернулась вовремя, он начал затухать, и я взяла пару книг, отложенные для этой цели.

Дверь открылась, и я развернулась и увидела на пороге Мерека с кубком в руках. Он посмотрел на меня, на книги в моей руке, а потом на огонь. Без слов он подошел к одному из столиков, поставил туда вино и схватил стул перед ним.

— Не… — начала я, но слишком поздно. Он поднял стул над головой и разбил об пол. Я вскинула руки перед лицом, обломки полетели в стороны. Когда я опустила руки. Мерек уже скармливал дерево огню, ножку стула используя как кочергу.

— Лучше сжигать мебель, чем книги, — едко сказал он, и я, несмотря на холодный воздух, покраснела.