Голос сердца (ЛП) - Райан Шэри Дж.. Страница 10

Я стараюсь идти дальше, но его рука все еще удерживает мое плечо.

— Хант, как зовут ту женщину? Скажи хоть это, что ли.

— Привет! — кричит Шарлотта. Еще сорок пять минут до автобуса. Здорово, что я не единственный сумасшедший родитель здесь. Я поворачиваюсь, чтобы ответить ЭйДжею, но он уже слишком занят тем, что быстрыми шагами направляется к Шарлотте.

— Не думаю, что мы встречались прежде, — говорит ЭйДжей. — Я ЭйДжей, брат Ханта, — он указывает на меня, а я закрываю лицо рукой. Как мы с ним могли быть сделаны из одного теста? — Вы, случайно, не соседка Хантера? Та, которая заходила к нему на кофе сегодня утром?

Подглядывая сквозь пальцы, я вижу, как Шарлотта кладет закладку между страницами книги, которую читала, и встает лицом к ЭйДжею.

— Нет, — усмехается она. — Мы, определенно, не встречались. Я соседка твоего брата, и да, мы пили с ним кофе сегодня утром. А в чем проблема? — Шарлотта поднимает руку, чтобы поприветствовать его, но ЭйДжей считает необходимым сначала развернуться ко мне и, прикрыв рукой рот, прокричать громким шепот:

— Можешь не отвечать на мои вопросы. Я уже вижу ответы на них.

Я обычно люблю, когда он так делает, но не сейчас. Если продолжу смотреть на него еще секунду, то могу познакомить его с моим кулаком, так что вместо этого я смотрю на Шарлотту, заметив, что она абсолютно не смущена этой ужасной встречей.

— Я уже встречала нечто подобное и не раз, — говорит она, наклоняясь в сторону, чтобы разглядеть меня позади ЭйДжея. — Это не ново для меня.

Ее улыбка насмешливая и очаровательная. Очаровательная? Я и не знал, что это слово включено в мой словарный запас, кроме как по отношению к Олив.

— Мы пришли рано, потому что Хантер надеялся, что ты тоже придешь пораньше.

Ты, должно быть, шутишь. Я его убью сейчас.

— ЭйДжей, может быть, ты уже сядешь и замолчишь. Или еще лучше, вернешься на участок и продолжишь работать, — предлагаю я.

— Но я хотел бы узнать о твоей новой соседке побольше.

Она быстро подмигивает мне и садится на скамейку рядом с ЭйДжеем.

— Что бы ты хотел узнать? — спрашивает Шарлотта.

— Ну, я уже знаю, что ты одинока. А теперь я узнал, что ты одинокая мама. Я бы никогда не догадался, если честно. Ты живешь через дорогу от Хантера, так что мне интересно, когда вы двое уже перейдете к главному делу и сходите поужинать куда-нибудь, теперь, когда этап с кофепитием пройден? Я могу присмотреть за детьми.

Желая просто провалиться сквозь землю, я закрываю глаза, ожидая ответ Шарлотты.

К счастью, мне не приходится долго ждать, потому что она встает и идет ко мне с бесстрастным выражением на лице.

— Твой брат... — начинает она.

Мне нравится, как разворачивается ситуация. Я так думаю.

— Он псих, но довольно забавный. Почему ты пришла так рано?

— Эй! — кричит ЭйДжей. — Мы остановились на середине очень серьезного разговора.

Шарлотта оборачивается и смотрит на него. Я не могу видеть ее выражение лица, но она тут же поворачивается ко мне.

— Ты в порядке? Удалось пережить шесть часов невыносимого ожидания?

— Все нормально. Я просто не хотел пропустить автобус. Я знаю, что, наверное, ненормальный, но, очевидно, не я один, если ты тоже уже сидишь здесь.

Уголки ее губ приподнимаются.

— Да, в течение прошлого года я постоянно приходила на автобусную остановку на час раньше и читала, тратя на это мой ежедневный поздний обеденный перерыв. По крайней мере, я знаю, что никогда не опоздаю.

— Это круто. Хантер, тебе не придется стоять здесь в одиночку каждый день, — снова влезает ЭйДжей с хитрой ухмылкой, и я все еще хочу его ударить.

— Тебе действительно стоит вернуться к работе, чтобы закончить все к шести.

ЭйДжей не любит работать после пяти, поэтому я использую единственное оружие, которое может помочь мне избавиться от него сейчас. Он смотрит на часы и косит одним глазом, решая, что лучше выбрать: продолжить издеваться надо мной или уйти с работы вовремя.

— Алекса убьет тебя, если ты вернешься поздно вечером.

Именно это и произойдет. У них юбилей. И когда я говорю «убьет», я имею в виду, что она превратит его жизнь в ад на неопределенный период времени.

— Черт, — говорит он. — Отлично. Ты выиграл на этот раз, братан.

Выиграл. Что именно я выиграл?

— Было очень приятно познакомиться с тобой, Шарлотта, — ЭйДжей снимает невидимую шляпу и идет обратно на участок.

Шарлотта не отвечает. Вместо этого она немедленно переводит свое внимание на меня.

— Тебе нужно вернуться на работу после того, как ты ее заберешь? — спрашивает Шарлотта.

— Да, Олив уже не привыкать к стройке. Она была со мной на каждой работе в течение последних пяти лет.

— Какая счастливая маленькая девочка, — говорит она, скользнув руками в карманы джинсов и отклоняясь на каблуках назад. Шарлотта смотрит на солнце и щурится от ярких лучей, мягко вздыхая. — Парень, ты, кажется, единственный папа, кто с таким трепетом относится к своему ребенку.

— Разве у меня есть выбор? — это не тот вариант, который бы я выбрал. Никогда. Наблюдение за Олив, растущей без матери или какого-либо женского влияния, сделало мою родительскую обязанность еще более трудной. Что я знаю о воспитании маленькой девочки или девочки-подростка? Ничего.

— Позволь мне забрать Олив к себе домой, пока ты не закончишь работать. Она может поиграть с Ланой немного. Отличное завершение первого дня в школе для них обеих.

Я думаю об этом долю секунды, но потом понимаю, что не видел мою маленькую девочку шесть часов, и нет никакого способа удержать меня подальше от нее остальную часть дня и ночи.

— Я ценю твое предложение, но…

— О чем я говорю? — восклицает она, приложив руку к щеке. — Ты же не видел ее драгоценное маленькое личико несколько часов.

— Да, именно, — смеюсь я неловко. Я всегда выгляжу так неловко среди женщин? Не могу даже вспомнить, потому что я проводил все свое время только с Элли. Мы решили пожениться, когда были детьми.

Оставшиеся минуты с Шарлоттой проходят в разговорах о погоде и ужасных семенах трав, которыми засеяны наши газоны. Неловкость между нами спадает, с каждой проведенной вместе секундой я чувствую себя расслабленно, но в мои вены понемногу просачивается чувство вины — вины за то, что я наслаждаюсь компанией другой женщины. И чувство вины за разговор с красивой женщиной, которая заставляет меня чувствовать, что я как-то изменил моей покойной жене, растет. Это нормально — двигаться дальше. Нет ничего плохого в моих действиях. Я твердил себе это в течение многих лет, и после дюжины страшных первых свиданий я до сих пор думаю, что это неправильно.

Я отвлекаюсь на автобус, который медленно едет по дороге. Мысль о том, что я увижу Олив, наполняет меня облегчением. Это единственное во всем мире, что заставляет меня чувствовать себя живым. Моя дочь, словно одеяло, которым я укрываюсь как ребенок, и кровать, под которой обычно прячутся во время грозы. Она тот спокойный голос, который всегда говорит мне, что все будет в порядке. Главным образом, она голос, который я жаждал слышать в течение последних пяти лет, голос, который, я знаю, никогда не услышу снова. Она — Элли. Все в ней — это Элли. Это как если бы Элли создала своего клона без моей помощи. И я не хочу ничего другого. Она одна заставляет меня жить.

По мере того, как останавливаются колеса автобуса, мое сердце замирает. Открываются двери, и я наблюдаю, как дети один за другим выпрыгивают из него, пока не замечаю светлый пружинистый хвостик, который жду весь день.

— Папа! — вопит она и мчится ко мне на сверхсветовой скорости. От выражения гордости на ее лице все внутри меня тает. Она оборачивает руки вокруг моих ног, сжимая меня так сильно, как я хотел бы прижать ее. Объятие Олив говорит, что она соскучилась по мне сегодня так же, как и я скучал, и я поднимаю ее, крепко удерживая в своих руках, и целую теплую щечку. Я чувствую, как бьется ее крошечное сердце, бьется, когда небольшая дрожь бежит по ее горлу: